Выбор чести - Калинин Даниил Сергеевич

Даниил Калинин

Выбор чести

Художник Игорь Варавин

© Калинин Д.С., 2018

© ООО «Издательство «Яуза», 2018

© ООО «Издательство «Эксмо», 2018

Пролог

…Холодный, промозглый воздух заставляет зябко передернуть плечами и плотнее подогнать форму. Ощущения премерзкие, легкий летний комплект совершенно не греет; сырость и ветер пронизывают тело до костей.

Утренний туман недавно рассеялся, открыв взгляду тяжелые, свинцовые тучи, нависшие будто над головой. Вот-вот пойдет дождь, который выбьет из тела остатки тепла. Хочется в сердцах выругаться, помянув и бездарное командование, и проклятый холод, совершенно не типичный для летней Франции. Вот только ребята чуть ли не молятся капризам природы. Ибо в такую погоду нам не ждать воздушной штурмовки…

За лесом шумят моторы. Это моторы немецких танков, и звук их работы обещает нам скорую схватку. Страшную и смертельно опасную. Так что тревога, не сходящая с лиц солдат, имеет под собой веские основания.

Вокруг меня собрался расчет: заряжающий и два подносчика снарядов. Все трое молодые парни, один бретонец, два гасконца. Когда я отбирал бойцов, происхождение из Гасконии стало определяющим фактором: по ту сторону Пиренеев их родственники показали себя отличными бойцами. Бретонец же, чья родная земля теперь находится под немцами, настроен драться до конца: для него эта война стала уже очень личной.

Но ни врожденная отвага, ни мужество не могут победить страх первого боя. Он написан на лицах бойцов, он читается в глазах. Но слава богу, в своих ребятах я не нахожу того ужаса, который парализует солдата, который ломает его волю и лишает мужества. И это очень важно. А страх? Что страх, только дурак первого боя не боится.

Форма новоиспеченных артиллеристов изгажена глиной и землей, пропахла крепким мужским потом. Мои бойцы не подшиты и не бриты, и в другое время я получил бы жестокий разнос от начальства за такой вид подчиненных. Но как бы я хотел, чтобы сегодня был именно тот день, когда я, красный как рак, слушал бы крики старшего офицера… Полночи мы готовили позиции и маскировались, пару часов сна удалось урвать уже на рассвете. Так что неряшливый внешний вид простителен и бойцам, и их командиру.

…Это уже было когда-то. Тяжелая ночь, наполненная земляными работами, краткий миг сна на рассвете… и первый бой. Тогда я выжил, а что нас ждет сегодня?

…Шум моторов приближается. Сложно передать словами, но будто судорога проходит по линии солдат, укрытых окопами: все напряженно всматриваются вперед, на опушку, откуда должен появиться враг. И немцы не заставляют себя долго ждать.

Вперед вырываются два легких чешских LT vz.35. Германцы для себя их переименовали, но я помню только старое название. Танки легкие, хотя посерьезней немецкой «единички», и недооценивать их не стоит: пушки и пулеметы новоиспеченных панцеров могут без проблем уничтожить батальон, лишенный артиллерийской поддержки. Правда, у моего она имеется: мой расчет и пара «сюрпризов», спешно подготовленных за ночь. Но сделав ставку на внезапность, подчиненным я приказал вести огонь только по сигналу. И «легкие» разведчики, а это именно разведчики, не являются той целью, ради которой стоит подать этот сигнал.

Наглости немцев стоит позавидовать: от души врезав по молчавшим окопам из пулеметов, экипажи с коротких остановок открыли частый пушечный огонь. Они бьют по деревянным макетам, сооружаемым силами целого батальона, тщательно замаскированным и расположенным в самых удачных для артиллерии местах. Фактически немцы вызывают огонь на себя, и будь на месте деревянных стволов стволы орудийные, фрицам мало бы не показалось. Но враг, очевидно, уверен, что французы блефуют, и бронетехнике особой угрозы нет. Видимо, уже сталкивались с подобной хитростью.

Земля в окопах содрогается от каждого взрыва, а воздух наполнился запахом пороховой гари. Пехотинцы тревожно переглядываются, слышатся испуганные возгласы. Этот бой первый практически для всех.

Мой расчет замаскирован отлично, так что, я думаю, сейчас обойдемся без боя. Но на всякий пожарный я веду противника через оптический прицел «окопного» орудия.

Неожиданно что-то цепляет взгляд. Чуть поведя стволом орудия (так, чтобы его движение не было заметно), я направляю прицел на опушку леса.

Да, так и есть. Через оптику четко различается приземистый силуэт командирской «единички». Вот ведь… Умеют немцы воевать, причем сколь дерзко, столь же и грамотно. Сейчас их командир определяет цель и тут же передает ее по радиосвязи, фиксирует попадания и отсутствие ответного огня. А будь что неладно, он успеет предупредить подчиненных, сам не вступая в бой.

…Иногда на войне одного взгляда достаточно, чтобы почувствовать врага. Я разглядел панцер командира разведки, а секунду спустя в нашу сторону круто развернулся один из «чехов». Совпадение? Или враги увидели, а скорее даже почувствовали друг друга одновременно?

В расчете я занял место заряжающего. И сейчас мне хватило буквально пары секунд, чтобы навести орудие на цель. Еще мгновение я колебался в надежде, что это совпадение. Нет, вторая коробочка тоже развернулась ко мне.

– Огонь!

Я опередил врага на долю секунды: мой снаряд ударил точно по корпусу, заглушив танк и сбив прицел немецкого наводчика. Ответный осколочно-фугасный ударил по траншее несколькими метрами левее. Послышались крики, но истошной боли покалеченных я в них не уловил.

Лобовая броня чешского танка 25 мм, расстояние между нами 500 метров. А бронебойный снаряд Mle1935 берет 18 мм на 400 метрах, так что мое попадание определяющим не стало. Зато второй танк, развернувшись к нам лбом, уже резко тормозит перед выстрелом…

В капонире натужно заревел мотор старенького «Рено» FT-17. Танк-ветеран, сражавшийся в великую войну, и сегодня был небесполезен. Я возлагал на него большие надежды в грядущем бою. Горячий командир машины, лейтенант Анри Гюто (тоже гасконец), изготовил его к бою без команды – но этим он спас мой расчет.

Я построил огневую схему наличной артиллерии так, чтобы враг, разворачиваясь лбом к одному из нас, подставлял борт другому. Так что «Рено» в капонире имел возможность вести убойный огонь по корме панцеров, что тут же оценил командир немецкой разведки. Так и не сделав выстрела, второй «чех» мгновенно развернулся к новой угрозе, и наспех сделанный Анри выстрел ушел в «молоко».

«Мой» панцер запустил двигатель, но огрызнуться снарядом у него не получилось: мой расчет действует быстрее (скорострельность 37-мм траншейного орудия Пюто достигает 29 выстрелов в минуту). На этот раз я зарядил по башне «чеха». Пробить броню я, конечно, не смог, но удар бронебойного снаряда наверняка оглушил расчет. Тем не менее машина продолжила пятиться назад.

В это время дуэль танков скоротечно и трагично завершилась: «чех» имел значительное преимущество и в оптике, и в скорострельности, и в бронепробиваемости. Он маневрировал, а машина Анри неподвижно торчала в капонире. Точнее, торчала башня, но, видимо, немецкий наводчик оказался настоящим снайпером: я четко услышал звук попадания в башню «Рено». Последний успел сделать выстрел, но бронебойная болванка лишь чиркнула по корпусу немца. Вот только панцер на этот раз оказался повернут ко мне бортом, и этот шанс я не упустил…

Первый снаряд ударил по ходовой. Две секунды – и следующая болванка таранит поворачивающуюся башню. В течение еще пяти секунд ровно два снаряда бьют по корпусу точно там, где находится топливный бак.

Я расстреливаю «чеха» как на учениях: дистанция 600 метров, его броня 16 мм. Значения предельные, но на них меня и натаскивали, и точность попаданий безупречна. Благо оптика орудия позволяет, а мой расчет работает как швейцарские часы. Как результат, буквально за десяток секунд немецкий панцер чешского происхождения (работающий на бензине) вспыхивает, словно коробка спичек. Танкист из наспех открытого люка успевает вылезти лишь наполовину, прежде чем столб пламени выбрасывает его покореженное тело…