В целом переговоры, по мнению Абрасимова, «прошли три основных этапа: (1) взаимное изучение позиций сторон и обмен предложениями по ряду принципиальных вопросов (26 марта 1970 г. – февраль 1971 г.); (2) подведение итогов предварительного обмена мнениями и обмен сводными предложениями (февраль – март 1971 г.); заключительная фаза согласования позиций и составления самого соглашения, завершившаяся его подписание 3 сентября 1971 г.»[5]
Советский Союз, писал П. А. Абрасимов, был в принципе за такое урегулирование, которое раз и навсегда развязало бы западноберлинский узел и полностью сняло бы эту проблему с международной повестки. «Поэтому советская сторона предлагала, как неоднократно подчеркивалось мною на переговорах, широкое соглашение, которое охватывало бы все аспекты проблемы».[6]
По словам бывшего советского посла в ГДР, труднее всего оказалось совместить взгляды сторон относительно наименования географического района, являвшегося предметом обмена мнениями, то есть Западного Берлина, и его статуса. Поэтому участники переговоров договорились исключить эти вопросы из обсуждения. Было достигнуто взаимопонимание о необходимости вынести за скобки, отложить спорные политические и юридические вопросы, по которым позиции сторон расходились, и приступить к выработке практических решений по обсуждаемой проблематике, связанной с Западным Берлином.[7]
Западный проект соглашения от 5 февраля 1971 г. Абрасимов характеризовал как в целом неудовлетворительный. В нем проблема свертывания политического присутствия ФРГ в Западном Берлине смазывалась различного рода оговорками. Вопрос об интересах Советского Союза в Западном Берлине обходился. Права и интересы ГДР не учитывались. В частности, для коммуникаций, используемых для доступа в Западный Берлин из ФРГ, фактически предлагался режим экстерриториальности, а ГДР рассматривалась как территория, подчиненная СССР. Вопрос о «гражданском доступе» включался в договоренности четырех держав, будто бы западные державы имели в этой области равные с СССР права. Более того, подчеркивал Абрасимов, представители западных держав утверждали, что «право доступа» является составной частью их права на оккупацию города, которое включает в себя также право на обеспечение гражданского сообщения.[8] СССР не мог согласиться ни с одним из этих положений.
Говоря о советском проекте комплексного соглашения от 26 марта 1971 г., Абрасимов отмечал, что оно «представляло собой сбалансированное решение вопросов, являвшихся предметом переговоров… Это был обширный документ, охватывавший все вопросы возможной договоренности…».[9] Советские предложения являлись наиболее широкими из всех когда-либо выдвигавшихся за длительную историю переговоров по западноберлинскому вопросу. Они «давали возможность быстро завершить переговоры на приемлемой для всех сторон основе».[10]
Абрасимов, однако, не проводит каких-либо документов переговоров и не делает ссылок на них. Это придает работе Абрасимова отчасти характер мемуаров. Она может рассматриваться не только как исследование, но и как источник по изучаемой проблематике.
Характеристика хода переговоров и четырехстороннего соглашения от 3 сентября 1971 г давалась также в ряде общих работ по истории международных отношений и внешней политики СССР.[11] В этих работах, однако, не было никакой конкретики и фактологии, проблематика в них только обозначалась, но не раскрывалась. Такая задача в этих обобщающих трудах и не ставилась. Можно назвать также несколько статей по западноберлинской проблематике, опубликованных в советских периодических научных изданиях.[12]
В историографии РФ нет специальных работ, посвященных ходу четырехсторонних переговоров. Можно назвать лишь монографию В. А. Беспалова, в которой частично рассматривался вопрос о том, как на этих переговорах решался вопрос о транзите между ФРГ и Западным Берлином.
Автор отмечал, что в западном проекте соглашения от 5 февраля 1971 г. движение на коммуникациях между Западным Берлином и ФРГ не характеризовалось как транзитное, а ГДР вообще не упоминалась. Речь шла о «доступе», который должен быть «свободным и беспрепятственным» и контролироваться созданным четырехсторонним консультативным органом. Представители трех держав, подчеркивал Беспалов, продолжали придерживаться прежнего тезиса, согласно которому «право доступа» является составной частью их права на оккупацию города, которое включает в себя также право обеспечения гражданского сообщения.
Автор делает вполне обоснованный вывод, что западные державы фактически вели дело к интернационализации коммуникаций с Западным Берлином, а это делало в дальнейшем признание суверенитета ГДР неполноценным. Такая постановка вопроса была неприемлемой для СССР.[13]
Говоря о советском проекте соглашения от 26 марта 1971 г., Беспалов подчеркивает, что в нем сообщение между ФРГ и Западным Берлином определялось как «транзитное» и предусматривалось заключение компетентными немецкими властями соглашений, с тем чтобы транзит проходил на основе обычных международных норм.[14]
Общий вывод В. А. Беспалова был сформулирован так: «СССР окончательно признал права и ответственность западных держав на западные секторы Берлина (Приложение IV, п. “B”). Но большие уступки, конечно, были сделаны западными державами».[15] Представляется, что такой вывод нуждается в более весомой аргументации, чем та, которая приведена в монографии. Автор, однако, не мог пользоваться протоколами переговоров, что существенно ограничивало его возможности.
В исторической литературе ГДР вопрос о ходе четырехсторонних переговоров по Западному Берлину специально не рассматривался. О них лишь бегло говорится в работе Г. Кайдерлинга и П. Штульца, посвященной Западному Берлину.[16] В диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук В. Кляйнвехтера глубоко проанализированы некоторые аспекты четырехстороннего соглашения, но о самих переговорах, которые привели к этому соглашению, говорится лишь в общих чертах.[17] Обе работы выдержаны в духе внешнеполитических концепций, которых в 1970-е годы придерживалась ГДР. Можно также сослаться на статью Г. Кайдерлинга об освещении вопроса о Западном Берлине в западногерманской историографии.[18]
Вопросы статуса Берлина широко обсуждались в ФРГ в ходе подготовки и особенно после подписания четырехстороннего соглашения. В многочисленных публикациях давалась общая оценка соглашения, анализировались его плюсы и минусы для западной стороны, причем особое внимание уделялось вопросу о формах и масштабах присутствия ФРГ в Западном Берлине. Среди этих публикаций были статьи, посвященные отдельным аспектам соглашения[19], и монографии, освещающие проблему в целом.[20] Показательно, что в отличие от советской литературы, в этих работах говорилось не о «четырехстороннем соглашении по Западному Берлину», а просто о «четырехстороннем соглашении». Подчеркивалось, что оно не отменяло четырехсторонний статус всего Берлина и не становилась его заменой. Анализ этой литературы дается в параграфе 2 последней главы монографии. Из работ немецких авторов, изданных после объединения Германии, особенно выделяются труды З. Алиша, Г. Кунце и Й. Петрика[21]. В работе Алиша затрагивается вопрос о политике СЕПГ в берлинских делах во время четырехсторонних переговоров, причем эта политика представляется как деконструктивная. Кунце исследовал вопрос о контактах и переговорах между ГДР и Западным Берлином, в том числе и в 1970–1971 гг., Петрик – о германо – германских переговорах по транзитному соглашению, а также относительно договора об основах отношений. Представляется, что труды Кунце и Петрика выдержаны в более спокойных тонах, чем работа Алиша, в которой преобладают антикоммунистические концепции во всех аспектах рассматриваемых вопросов.