- До сих пор я решал задачу не с того конца. Я подогревал раствор, и аммоний разлагался. Теперь я применил охлаждение. Получилось, как с обыкновенным рассолом, который при медленном замораживании дает пресный лед, а соль выкристаллизовывается. К счастью, температура замерзания аммоналина 18 градусов по Цельсию, так что сильного охлаждения не требуется.
Театральным жестом он указал на стоявшую в стеклянном контейнере мензурку с блеклыми иглообразными кристаллами, покрытыми тонкой тускло-желтой пленкой.
- А контейнер зачем? - спросил Тэйлор.
- Пришлось наполнить его аргоном, чтобы аммоний - вот это желтое вещество поверх кристаллов аммоналина - сохранился в свободном виде. Он так активен, что реагирует с чем угодно, кроме инертных газов.
Тэйлор восторженно похлопал своего самодовольно улыбавшегося друга по спине.
- Погоди, Джин, ты еще не видел главного.
Силс повлек друга в дальний конец комнаты и дрожащим пальцем указал на другой контейнер, в котором лежал брусок желтого металла, блестящий, сверкающий, искрящийся.
- Это, друг мой, окись аммония (NH4O2), полученная из свободного металлического аммония с помощью абсолютно сухого воздуха. Она совершенно инертна. Этот запаянный контейнер, в частности, содержит некоторое количество хлора, а реакции не происходит. Стоить окись будет не больше, чем алюминий, пожалуй, даже меньше, а по виду она богаче настоящего золота. Представляешь, какие здесь таятся возможности?
- Еще бы! - воскликнул Тэйлор. - Ты завоюешь всю страну. Ты сможешь создать аммониевые украшения, и аммониевую посуду, и миллион других вещей. А кто знает, сколько применений это найдет в промышленности? Ты разбогател, Уолт, ты разбогател!
- Мы разбогатели, - мягко поправил Силс, идя к телефону. - Надо сообщить в газеты. Я хочу сразу начать делать деньги.
Тэйлор нахмурился.
- Может, лучше держать это пока в тайне, Уолт.
- О, я не стану делиться с ними секретами производства. Я скажу лишь в общих чертах о самой идее. К тому же мы в безопасности: заявка на патент уже находится в Вашингтоне.
Силс ошибался! Ближайшие два дня оказались для обоих друзей весьма опасными.
Дж.Тсрогмортон Бэнкхед [Тсрогмортон - улица в Лондоне, на на которой расположены крупные банки; Бэнкхед - глава банка] был из числа так называемых "королей индустрии". Как глава "Экми хромиум" и "Силвер плэйтинг корпорэйшн", он, без сомнения, заслужил этот титул, но для своей покорной, многострадальной жены он всегда был просто желчным, всем недовольным супругом, особенно за завтраком, а сейчас он завтракал.
Сердито шурша газетой, он надкусил бутерброд и прошипел:
- Этот человек управляет страной! - Он с отвращением ткнул пальцем в жирный, крупный заголовок. - Я говорил раньше и скажу снова, что он спятил. Он не угомонится...
- Джозеф, прошу тебя, - взмолилась жена, - ты побагровел. Вспомни о своем давлении. Ты знаешь, доктор не велел тебе читать известия из Вашингтона, если они так тебя нервируют. Послушай, дорогой, что я скажу тебе о нашей кухарке. Она...
- Доктор дурак, и ты не лучше! - прорычал Дж.Тсрогмортон Бэнкхед. - Я буду читать все, что мне угодно, и багроветь, когда мне угодно. - Он поднес к губам чашку и, заранее морщась, отхлебнул кофе. Тут в глаза ему бросилась заметка внизу страницы: "Ученый открывает суррогат золота". Чашка повисла в воздухе, взгляд быстро забегал по строчкам: "...Новый металл, заявляет ученый, намного превзойдет хром, никель и серебро как материал для дешевых и прекрасных ювелирных изделий. "Клерк, получающий 20 долларов в неделю, - сказал профессор Силс, - будет есть с аммониевой тарелки, выглядящей дороже золотого блюда индийского набоба". Не существует..."
Но Дж.Тсрогмортон Бэнкхед не читал дальше.