– Мне здесь не нравится. Я к вам по личному делу. Выйдите и сядьте ко мне в машину.
Признаться, я весь напрягся, нисколько не сомневаясь, что Вулф сейчас нагрубит Дейзи Перриту, а грубить таким людям, как Дейзи, себе дороже. Однако я напрасно беспокоился.
– Любезный сэр, – располагающе улыбнулся Вулф, – я редко выхожу из дому. Лично мне здесь нравится. Было бы глупо вставать из кресла, сделанного специально для меня на заказ…
– Ясно, я все понял, – нетерпеливо произнес Перрит и уставился на меня своими черными глазами. – Тогда ты иди на улицу и сядь ко мне в машину.
– Нет, сэр, – с напором в голосе произнес Вулф. – Это вы присаживайтесь. Красное кожаное кресло очень удобное. Мистер Гудвин помогает мне во всех делах. Даже если вы возьмете с меня слово никому не рассказывать о деле, с которым ко мне пожаловали, я моментально все выложу Гудвину, как только за вами закроется дверь.
– Иногда стоит делать исключения. Почему бы не начать с меня?
– Нет, сэр. – Вулф был вежлив, но неумолим. – Присаживайтесь, мистер Перрит. Даже если вы предпочтете не делиться со мной и мистером Гудвином вашими секретами, мне бы хотелось обсудить с вами небольшое дельце.
Перрит сдался. Он сделал три шага к красному кожаному креслу, стоявшему у стола Вулфа, устроился в нем и спросил:
– Что именно вы хотите обсудить?
– Ну-у-у… – Вулф чуть прикрыл глаза. – В своем деле я профессионал. Я торгую сведениями, даю советы и оказываю разные услуги. Нельзя сказать, что я тесно знаком с вашей деятельностью, однако знаю, что вы тоже профессионал, правда в другой области, отличной от моей. Допускаю, вы знаете, где находится то, что мне нужно, и как это достать. Я уважаемый и добропорядочный гражданин, и все же у меня, как и у любого другого человека, есть свои слабости. Где мне достать мясо?
– Вот вы о чем, – ледяным тоном произнес Перрит. – Давайте уточним, правильно ли я вас понял. Хотите долю от рэкета в мясном бизнесе?
– Нет, я просто хочу свинины или говядины. Я хочу мяса. Я его ем. Баранину. Телятину.
Вот оно что! Я посмотрел на своего босса с возмущением и брезгливостью. Похоже, он совсем потерял чувство меры. Ради какого-то антрекота встал из-за стола, дошел до гостиной, открыл окно и пригласил к себе в дом одного из самых опасных преступников.
– Ясно, – уже не столь ледяным тоном произнес Перрит. – Вы просто проголодались.
– Да.
– Печально. Я не мясник и мясную лавку не держу. Я вообще мясом не занимаюсь. Впрочем, кое-чем я все-таки смогу вам помочь… – Он замолчал, потом посмотрел на меня как на лакея. – С семи до десяти утра набери номер Линкольн шесть-три-два-три-два, попроси Тома и сошлись на меня.
– Спасибо, сэр. – Голос у Вулфа был сладким, словно леденец. – Я очень ценю вашу помощь. Теперь о вашем деле. Сегодня утром мистер Гудвин сказал вам по телефону, что я слишком занят и потому не смогу вас принять. Разумеется, это вздор. Отказал он вам вот по какой причине. Работа частного детектива сопряжена с определенным профессиональным риском, но ваш род деятельности, как, собственно, все, что имеет к вам отношение, куда более опасен. Таким образом, связавшись с вами, мы будем рисковать вдвойне, что весьма нежелательно. Именно так рассуждал мистер Гудвин. И я, к величайшему сожалению, вынужден с ним согласиться. С вашей стороны будет просто глупо делиться со мной секретами и в итоге услышать, что я ничем не могу вам помочь. Потому говорю вам это сразу и без обиняков. Прошу меня простить.
– Мне нужна помощь.
– Нисколько в этом не сомневаюсь. В противном случае вы бы не…
– Я не так часто прошу о помощи. И когда наступает такой момент, я обращаюсь к лучшим из лучших. В данном случае я остановил свой выбор на вас. А за ценой я не постою. – Перрит извлек из внутреннего кармана аккуратно сложенную пачку банкнот, перетянутую резинкой, и кинул ее на стол Вулфу. – Пятьдесят сотенных. Пять штук. Для начала хватит. Меня шантажируют, и ваша задача – положить этому конец.
Выпучив глаза, я уставился на нашего гостя. Сама мысль о том, что Дейзи Перрита кто-то шантажирует, казалась мне совершенно абсурдной.
– Мистер Перрит, я же сказал вам…
– Меня шантажирует моя дочь. Об этом не знает ни одна живая душа, кроме меня. А теперь еще вас и вашего человека… Да, есть еще одна деталь. Очень личного характера. Я бы не поведал о ней и родной матери, если бы она все еще была жива, но мне нужна помощь. Моя дочь…
– Погодите!
Остановить Дейзи Перрита было непросто, но я не сидел сложа руки. Я вскочил со стула и встал перед ним.
– Хочу предупредить: мистер Вулф такой же упрямый, как и вы, – сказал я, глядя ему прямо в глаза. – Ситуация чертовски серьезная. Он ясно дал понять, что не желает вас слушать. Я тоже этого делать не намерен. – Я в ярости повернулся к Вулфу. – Господи боже, ну чем вас спагетти с сыром не устраивают?!
Взяв со стола пачку банкнот, я сунул их Перриту.
Он не обратил на нее внимания. Даже не посмотрел на меня.
– Вся соль заключается в следующем, – продолжил он, обращаясь к Вулфу. – Моя дочь – та, что меня шантажирует, – на самом деле мне никто. Теперь это знаете вы и вот он. Я сказал, что больше об этом не ведает ни одна живая душа в мире. Но это известно ей самой. И ей известно, что у меня есть настоящая дочь, которая родилась в тысяча девятьсот двадцать пятом, почти двадцать один год назад. В следующем месяце, восьмого ноября, моей родной дочери исполнится двадцать один. Я хочу дать вам и другое поручение, которое будет касаться ее. Ну, что скажете?
– Прошу меня простить, мистер Перрит.
Вулф обратил свой взгляд к настенным часам и грузно поднялся, опершись на стол. Он двинулся к двери, однако ему пришлось остановиться: Перрит преградил Вулфу путь.
– Куда вы собрались? – спросил наш гость, и по его тону мне сразу стало ясно: Перрита не устроит ни один из мыслимых вариантов ответа.
Я тоже встал, вытащив из кармана руку, в которой сжимал пистолет. Как это ни банально звучит, но я действовал инстинктивно, будучи уверен, что сейчас инстинкт меня не обманывает. Я был в курсе того, что творится в городе, и прекрасно знал, что до сих пор все мало-мальски серьезные споры с Дейзи Перритом решались с помощью оружия. Причем решал их либо сам Дейзи, либо кто-нибудь из его людей. Принимая во внимание все сказанное, я понимал: ничего хорошего нас не ждет, но при этом не сомневался, что пристрелю Дейзи, если он хоть пальцем тронет Вулфа.
– С четырех до шести я работаю в оранжерее наверху, – невозмутимо пояснил Вулф. – Всегда. Если вы все же хотите поведать вашу историю, расскажите ее мистеру Гудвину. Я позвоню вам сегодня вечером или завтра утром.
Конфликт был исчерпан. Вместо словесной дуэли состоялась дуэль взглядов, и Вулф победил. Перрит сдвинулся вправо, уступая дорогу. Вулф вышел, и мгновение спустя мы услышали, как он захлопнул за собой дверь лифта.
– Вы ненормальные. Оба, – буркнул Перрит, опустившись в кресло. – С чего это ты за пистолет схватился? Психи конченые!
Я положил оружие на стол и тяжело вздохнул:
– Итак, о чем вы хотели мне рассказать?
Глава 3
В какой-то момент мне показалось, что Дейзи Перрит не выдержит и пустит слезу. Это произошло, когда он начал рассказывать о своей настоящей дочери, которая училась в Колумбийском университете и считалась чуть ли не самой лучшей студенткой на всем курсе. Он так гордился ее успехами, что совершенно расчувствовался.
Приключившаяся с Дейзи история оказалась весьма незатейливой. Когда-то давно в Сент-Луисе он женился, и у него родилась дочь. На той же неделе случилось сразу три события: жена умерла, дочь едва не погибла, а сам Перрит загремел в тюрьму на три года за вооруженное ограбление. Дейзи предпочел не вдаваться в детали и рассказал о случившемся в самых общих словах. Одно я понял ясно: после 1945 года дела у него пошли в гору, он начал богатеть, вспомнил о дочери и отыскал ее где-то в штате Миссури. Дейзи не уточнил, каким образом она там оказалась, однако, чтобы ситуация стала мне понятной, разъяснил, что девушка не знает, кто ее отец. Она уверена, что Дейзи не более как поверенный ее отца, который очень богат, но при этом пока не объявляется, потому что намерен баллотироваться в президенты Соединенных Штатов.