- Нет, - коротко ответил старый араб и замолчал...
Садилось солнце. Опускалось в струящееся марево, плавилось, плющилось, текло. Странные картины возникали возле горизонта, парили в воздухе, таяли, менялись...
Миражи...
Они гнали и гнали. Европеец до упора вдавливал педаль газа, араб, сложив руки на животе, таращился вперед.
- Стой! - вдруг сказал он, и европеец, полностью поглощенный своими мыслями, вздрогнул, сбросил газ, ударил по тормозам. По-поросячьи взвизгнув, машина остановилась.
- Там! - араб протянул руку, уперся пальцем в грязное лобовое стекло. Черная скала, видишь?
- Нет.
- Двигайся прямо, и увидишь ее. - Старик открыл дверь, вылез из автомобиля. Скрестив ноги, сел на песок возле колеса.
- Эй! - европеец пододвинулся к окну. - Ты чего уселся? Где сфинкс?
- Там. Впереди. Черный камень. Езжай. Через две минуты ты увидишь его.
- А ты?
- Я буду ждать здесь. Мне нельзя туда.
- Нельзя? Почему?
- Святое место. Мне нельзя.
Европеец хмыкнул скептически. Пожевал губу. Спросил подозрительно:
- Что ты задумал?
Араб пожал плечами.
- Сфинкс там. Я останусь здесь ждать деньги. Я никуда не уйду, до города далеко, без машины, без воды не вернуться. Когда будешь около черного камня, выйди из машины и подожди, пока сядет солнце. Ночью сфинкс будет петь.
- Ладно, - согласился европеец. - Но учти, если это какое-то надувательство, я тебя разыщу, где бы ты не спрятался.
- Я не обманываю, - араб был невозмутим. - Зачем мне обманывать? Мне нужны деньги.
- Хорошо, - европеец повернул ключ зажигания, взялся за руль. Прокричал:
- Жди! - и плавно выжал сцепление.
Он увидел черный камень почти сразу - темная точка замаячила впереди, как только автомобиль, натужно ревя перегревшимся двигателем, вскарабкался на очередное песчаное возвышение.
- Гляди-ка, не соврал, - пробормотал европеец. - Посмотрим, что будет дальше.
Обломок скалы формой походил на клык. Черный острый клык высотой в два человеческих роста. Он торчал из песка, чуть наклонясь к юго-западу, в сторону садящегося солнца, и длинная тень тянулась к вершине соседнего бархана, словно указывая на что-то.
Европеец вылез из автомобиля, хлопнул дверцей. Посмотрел в сторону садящегося солнца, туда, где шевелился воздух горячим дыханием пустыни, где рождались и таяли призрачные миры. Было тихо.
- Приветствую тебя, Сфинкс, - европеец хмыкнул. - Спой мне свою песню.
Он помолчал немного, криво усмехаясь, потом повторил те же слова на родном языке, по-английски. Конечно же, он не ждал ответа.
Оглянувшись на следы шин, скользнув взглядом по пропаханной колее, европеец попытался высмотреть фигурку проводника-араба. Ничего не углядел далеко, да и песчаные холмы закрывают обзор...
На пустыню стремительно опускалась ночь. Солнце провалилось за горизонт, выпустив на прощание алое щупальце. Растаяли последние миражи. Гасло, чернело небо. На востоке и прямо над головой проступали, просачивались сквозь плотную тьму необычайно яркие капли звезд.
Европеец чувствовал себя обманутым. Шепча ругательства, он забрался в автомобиль. Для очистки совести посидел еще с полчаса, прикрыв глаза, дожидаясь окончательного наступления ночи. Включил фары - конусы света, пронзив ночь, уткнулись в черный монолит скалы. Он подождал еще чуть-чуть, бездумно разглядывая торчащий из песка клык, выхваченный светом фар. Зевнул, зажмурившись. Потянулся к ключу зажигания, повернул - стартер взвизгнул, заскрежетал. В такт ему моргнули фары. Двигатель чихнул, натужно закашлялся, потом фыркнул и умер.
- Черт! - европеец раздраженно ударил ладонями по рулю. Еще несколько раз крутанул ключ. Автомобиль никак не реагировал.
Свет в салоне померк. Погасли фары. Ночь просочилась и в автомобиль.
Европеец оставил тщетные попытки оживить машину.