– Да вы знаете… Эти чертовы байкеры! – рассмеялась коварная провокаторша. – Гоняют, рычат моторами… Да вы сами говорили… А я всего лишь девушка, сердце слабое… Ну как тут устоять?
– Зачем звала, Багира? Чего случилось? – голос у подошедшего был низкий и хриплый. Толик нервно сглотнул.
Первый из байкеров был похож на какого-то северного варвара – с длинными светлыми волосами и лицом, словно высеченным из мрамора. Не хватало только боевого топора и рогатого шлема.
Второй походил на залихватского пирата из приключенческого фильма. Его легко можно было представить на каком-нибудь черном бриге под парусом с абордажной саблей в руке.
– Привет, ребята! – обернулась к ним девушка. – Да ничего, все путем. Только вот – тут с вами один персонаж хотел познакомиться. И поделиться наболевшим. Очень уж любопытные взгляды высказывал. Так прям и рвался поведать все, что думает…
– Кто? – усмехнулся один из байкеров.
– Где? – поддержал его второй.
Девушка обернулась и недоуменно огляделась.
За спиной у нее никого не было. Лишь вдалеке в переулке мелькнула фигура стремительно улепетывающего Толика.
– Вот так всегда! – вздохнула она. – А ведь покатать обещал… Ох уж мне эти чертовы байкеры! Вечно пугают народ…
Глава 1. МАЙ
Жизнь Ольги Баженкиной по прозвищу Багира четко разделилась на две периода – до смерти отца и после. Маму она почти не помнила, а вот папа души не чаял в дочке, оставшейся для него единственной отрадой в жизни, постоянно баловал и заботился, брал с собой и на соревнования, и в кино, и просто гулять…
Маленькая Оля обожала проводить время с отцом – он был для нее олицетворением всего, что есть хорошего в мужчинах: большой и сильный, бесстрашный и заботливый, веселый и добрый. Ему не было скучно возиться с ней на детской площадке, или часами гулять в парке, читать ей книжки по вечерам, собирать конструктор или играть в машинки и самолетики (почему-то кукол она с детства не любила). А уж когда он брал ее с собой на стадион – восторгу ее не была предела!
«Мой папа – мотогонщик!» – гордо заявляла она всем. И даже выучила сложное название «Федерация мотоциклетного спорта России». На стадионе и по телевизору она обожала смотреть за стремительно проносящимися спорт-байками, от рева которых у нее замирало сердце, а «болела» за папу порой так, что ее даже просили вести себя немного потише.
Разумеется, страсть отца к мото-гонкам не могла не передаться и дочке. В 7 лет она впервые села на мотоцикл – тогда еще маленький мини-мото. Потом был пит-байк, затем небольшой кроссовый «Kayo». Отец считал, что вместо того, чтобы ограждать дочь от опасностей, лучше научить ее справляться с ними. Все равно на мотоцикл она сядет рано или поздно, это было неизбежно – так уж лучше купить ей путёвую экипировку и научить правильно тормозить, чем все запрещать и ругаться.
Так Ольга научилась водить мотоцикл. И маленький стальной конь (хотя, скорее, пони) – надолго стал ее верным другом. Правда, очень скоро ей стало его уже мало, хотелось чего-то большего…
Папа обещал купить ей первый настоящий мотоцикл к 16-летию. Не мини-мото, не пит-байк, а полноценный спорт! И, конечно, сдержал бы слово, если бы не…
Как именно он разбился – Оля не видела. От нее прятали видео, нарочно скрывали подробности, не подпускали к телевизору, ничего толком не говорили… Оглушенная происходящим, еще не в силах поверить, она забилась куда-то глубоко в себя, пряталась в своей комнате, как зверек в норке, сутками не хотела выходить, не желая никого видеть…
В доме начали появляться какие-то люди, которые называли себя родственниками, хотя она их не помнила. Кто-то что-то говорил, втолковывал ей, слова были какие-то приторные, фальшивые и неправильные… Ее постоянно куда-то тянули, не давали побыть одной и поплакать, какие-то поминки, посиделки, все новые и новые посторонние люди… В их квартире почему-то не стало привычных ранее вещей – телевизора, компьютера, микроволновки… но тогда она не обращала на это внимания, не до того было…
Свой 13-ый день рождения она встретила в детском доме.
Для нее, привыкшей к заботе и комфорту, к ласке отца и удобствам сытой жизни – это было, как ушат ледяной воды на голову. Первые дни там она запомнила как какой-то нескончаемый кошмар.
Старшие моментально отобрали у нее новую одежду, красивые игрушки и все прочие милые безделушки, которые она успела взять с собой. Когда на следующий день воспитательница спросила про ее вещи, последовал убойный ответ: «А мы поменялись с новенькой! Она сама захотела…»
Оля попробовала было возразить. И в тот вечер ее впервые избили.
С тех пор дразнили и чморили ее часто – толкали и ставили подножки, запирали в туалете, привязывали ночью к кровати, отнимали еду в столовой. Очень уж злило тамошних подростков ее ухоженность, независимость, своенравность… Ее прозвали «гордячкой» и постоянно стремились унизить. Для них они была чужая, не такая, словно из другого мира. Чужих нигде не любят. А маленькие дети бывают очень жестоки. Особенно доведенные до звериной злобы отупляющей суровой реальностью.
Поначалу она еще пыталась с кем-то договориться, найти какую-то справедливость, кому-то пожаловаться… Но против нее были все. А она тогда еще не знала, как изобретательны могут быть маленькие звереныши, привыкшие выживать годами в этих каменных джунглях. Для них она была наивной и глупой добычей. С которой было легко расправиться.
Когда однажды она нажаловалась воспитательнице, что ее обижают, и у той даже нашлось время и желание разбираться в происходящем (потому что обычно не находилось), и она взглянула на ее синяки и пошла в комнату к остальным… Те вдруг дружно заявили, что Ольга сама – воровка и таскает у них вещи. В доказательство подняли ее матрац, а там оказалась – и чья-то красивая ручка, и чей-то дневник, и пенал с блестками, конфеты, какие-то еще безделушки… От удивления и обиды из глаз Оли брызнули слезы, и она даже не смогла ничего толком сказать в свое оправдание, только лепетала что-то неразборчиво… Впрочем, даже если бы и сказала – это вряд ли бы помогло.
Той ночью после отбоя ей накинули на голову одеяло и снова жестоко избили.
Голодная, замерзающая (ее выделили самое худшее место – у окна возле неработающей батареи), она глотала слезы и мечтала умереть. Заснуть и не проснуться, уйти куда-то туда, далеко, куда отправился ее отец. Может, там они встретятся?
«Папа, где ты? Приди и забери меня!» – мысленно молила она, вздрагивая от каждого шороха, опасаясь, что это снова подкрадываются те, кто сейчас ее будут бить.
Но отец не отвечал. Видимо, был слишком далеко.
И ей первый раз в жизни пришлось все решать самой…
Доведенная до отчаяния она как-то ткнула отверткой очередного малолетнего мальчишку, который дразнил ее и издевался после уроков на заднем дворе школы. К ее удивлению – это возымело действие. Получивший неожиданный отпор малолетний садист неожиданно отпрянул и… почему-то решил больше не связываться, только крикнул вслед что-то про «психическую». Видимо, что-то безумное было тогда в ее глазах…
И даже не побежал жаловаться остальным – слишком уж стыдно прозвучало бы, что его обидела девчонка. За такое могли бы задразнить свои же.
С тех пор она твердо усвоила урок – рассчитывай только на себя. Справедливости не жди. Ее тут не найти. Нельзя быть слабой. Слабых – жрут! Надо учиться выживать. Самой. Никто не придет и не спасет, никто не поможет. Ты одна. О прошлой сытой жизни пора забыть. Учись жить в условиях, когда ничего «своего» у тебя нет. Все можно в любой момент потерять. А не отберут у тебя только то, что ты спрячешь, или за что ты готова драться. В мире зверей действует закон джунглей. Значит, надо стать таким же зверенышем. Хитрым, коварным, жестоким… Не можешь быть сильнее – стань ловчее и изворотливей. В конце концов, отец учил ее не реветь, когда больно; не сдаваться, когда сложно; не отступать перед трудностями, а терпеть, стиснув зубы, терпеть и идти дальше, до конца, до финиша… Царапаться до последнего. Прокладывать себе дорогу локтями. Не показывать никому своей слабости. Только так можно победить. И она хорошо запомнила его тренировки…