– Ну, она же ты самая, конная армия! – возмутилась Ася, принимая неизбежное. – Придется как-то выбираться.
А что делать? Подписалась же вроде как помочь, или что? Не помочь, так посочувствовать?
Да бог знает! Проявить участие, не мимо же проезжать, делая вид, что не заметила!
Еще разок тяжко вздохнув, она нахлобучила на голову шапку, что лежала на соседнем сиденье, надвинула ее поглубже на уши, вытащила смартфон из держателя, сунула его в карман дубленки, отстегнула ремень безопасности и, распахнув дверцу, выбралась наружу.
Мать честна! Святые угодники и иже с ними! Какое безобразие творится-то, о господи!
Дверцу чуть не вырвало, хоть она и вцепилась в нее двумя руками, порывом ветра, и обдало таким холодом, что у Аси тут же и как-то отчаянно безнадежно заледенели пальцы в перчатках, а снег победно забивался под полы незастегнутой дубленки.
И стало сразу же везде зябко, холодно, а душе неуютно… А вокруг… – она огляделась, повертев головой по сторонам, – чернота непроглядная, снежный буран и никого… жуть!
Ася наклонила голову против ветра, надвинула шапку еще поглубже, запахнула полы дубленки, застегнула ее на все пуговицы, прошла к застрявшему джипу и открыла пассажирскую дверь.
Не, команда определенно не покидала сей «корабль». Правильней сказать не команда, а командир.
И в данный момент этот самый командир, навалившись грудью на руль, находился явно в бессознательном состоянии.
– Эй, мужчина, – позвала Ася с откровенным сомнением в голосе и, встав на высокую подножку, дотянулась до него через сиденье и потрясла, ухватив за рукав куртки. – Вы там как? Вам плохо?
Хорошо ему или плохо – было трудно сказать, на ее призывы и попытки общения незнакомец никак не отреагировал.
В который уже раз тяжко-безнадежно вздохнув, Ася забралась внутрь машины, захлопнула за собой дверцу, отсекая метель от герметичного теплого нутра автомобиля, и, развернувшись к водителю, сунулась выяснять, что там с ним.
– Мужчина! – позвала она еще раз и посильней потрясла его за плечо.
Реакции не последовало.
Ася встала коленками на сиденье, ухватила водителя за куртку и, приложив усилие, откинула его корпус с руля на спинку, сдернула с руки перчатку и полезла к нему за воротник – проверить пульс, пытаясь понять, жив ли вообще товарищ или как?
И замерла, оторопев, почувствовав рукой пышущий жар. Она почувствовала пальцами, что температура у водителя запредельная, выше сорока! И он жив, но потерял сознание.
– О господи! – перепугалась Ася и повторила еще раз: – О господи! – и спросила неведомо у кого, наверное, у того, к кому обратилась в растерянности и тревоге: – И что делать? – и чуть не взвыла от досады. – Делать-то что?! – Тут же, разозлившись, одернула себя, пресекая пустое паникерство. – Что-что! Мужика спасать, что еще!
Она сунулась еще раз к нему, прижала к пылающей, как печка, шее пальцы, прощупав пульс. Хреново! Все хреново! Гражданин без сознания, пылает высоченной и, совершенно определенно, критической температурой, затрудненное, сиплое дыхание, пульс ненормальный – у него счет идет на минуты!
– Блин! Блин! Блин! – от бессилия и растерянности выругалась она.
Что делать-то, как спасать человека?! Нужна «Скорая помощь»! Но какая в этой фигне на улице к хренам собачьим «Скорая помощь»?!
– Подожди, подожди, – вдруг пришла ей в голову позитивная мысль. – Сообщить-то надо и помощь попросить!
Торопливо и от суетливости бестолково, не сразу попав рукой в карман, Ася вытащила из дубленки телефон и нажала экстренный вызов. Как-то долго ничего не происходило – не слышно было никаких звуков соединения или гудков вызова – ничего, тишина вселенская, да и только.
И она сообразила, что номер-то у нее московский, а звонок автоматически переведут на местную службу спасения, которая находится в ближайшем райцентре.
«А где у них тут ближайший райцентр? – вдруг подумалось ей. – Как далеко-то?» Но додумать эту мысль она не успела: в трубке вдруг прошел неуверенный, прерывистый гудок, за ним следующий, такой же робкий и неустойчивый, а за ним еще и еще и… Гудки шли и шли, но отвечать на ее призыв никто не торопился.
– Да в яремную вас всех жилу! – возмутилась Ася, все посматривая с нарастающей тревогой на мужика, тяжело, с хрипом дышащего рядом.
– Служба сто двенадцать… – раздался прерывистый голос в трубке, оператор дежурно представился и поинтересовался: – Что у вас случилось?
– Девушка! – заорала Ася в трубку. – Я нахожусь на московской трассе на съезде к поселку Снегири, недалеко от села Красногорское! Здесь мужчина в машине без сознания, у него температура выше сорока градусов, затрудненное дыхание и повышенное сердцебиение! Требуется срочная госпитализация!
– Сколько лет? – спросила оператор.
– Не знаю, – призналась Ася и присмотрелась к мужику.
Сколько ему может быть лет? Фиг знает. Ну, на вид… Ася взглянула на болезненное, лихорадочно горящее лицо… Лет пятьдесят – где-то так, может, и больше, а может, и меньше.
– Около сорока! – назвала она приблизительную цифру.
– Имя, фамилия, место жительства? – продолжала опрос диспетчер.
– Девушка! – вдруг в один миг успокоилась Ася, как всегда с ней бывало в критических ситуациях, и заговорила четким ровным тоном: – Я не знаю этого человека, ни его имени, ни места жительства. Он ехал в своей машине, видимо, потерял сознание, но сумел остановиться. Тут я его и нашла. Это достаточно молодой и, судя по всему, весьма обеспеченный человек. У мужчины пограничное состояние, близкое к летальному. Если в ближайшее время ему не оказать помощь – он умрет. «Ближайшее время» – значит, в течение часа, а то и меньше. Я понятно изложила ситуацию?
На том конце помолчали и ответили совсем иным, не дежурно-протокольным, а вполне нормальным тоном:
– Женщина, к сожалению, к вам не сможет выехать бригада, – и уже с искренним сочувствием, по-человечески сожалея, пояснили: – Особым распоряжением московская трасса закрыта для проезда, объявлен оранжевый уровень опасности, в городе целая серия тяжелейших аварий и несчастных случаев. Все машины на выезде. Сейчас к вам не сможет выехать даже МЧС. Постарайтесь довести больного до ближайшего населенного пункта и окажите ему всю возможную помощь. Как только дороги будут открыты, мы вышлем к вам машину. Это все, что я могу обещать.
– Я поняла. – Ася прикрыла глаза от нахлынувшего чувства холодной безнадеги и попросила: – Вы все же запишите вызов, пометьте его красным и передайте по смене, пожалуйста. Связывайтесь со мной по определившемуся номеру телефона. Меня зовут Ася Константиновна Волховская.
– Да, да! – торопливо пообещала девушка. – Я все передам и запишу.
– Запиши, запиши, – задумчиво пробурчала Ася, нажав отбой. – Так, и что мы имеем? – спросила она, судорожно перебирая варианты. – Что же мне с тобой делать-то, а? – посмотрела она на пылающего жаром незнакомца… – «Мужчина около сорока лет»?
Надо отвезти его в Красногорское, там есть аптека, если она, конечно, работает в такую погоду. А в аптеке Ася уже сможет оказать мужику первую помощь, да и аптекарши-фармацевты помогут.
Тогда что делаем для осуществления плана? Что-что-что? Надо переставить свою машину, чтобы не мешала выехать из сугроба и развернуться, и как-то перетащить мужика на пассажирское место.
Ася торопливо ухватилась за ручку дверцы, немного засуетившись от ясного осознания крайней критичности ситуации. Человек умирает!
– Спокойно, спокойно, – одернула она себя, осознав, что мелет от напряжения всякую ерунду, и распахнула дверцу.
На нее сразу же набросился снежный вихрь, ударил в лицо, словно наждаком прошелся по коже, проник внутрь машины, мгновенно наметая снежные кучки по углам. Ася спешно выбралась на дорогу и, захлопнув за собой дверь, побежала к своей машине.
«А как уведут мою красавицу?» – затревожилась было она, притираясь боком к обочине, и усмехнулась. – «Ага! Кто? И как? Лихие люди с берданкой и отмычкой?»