Нервный смешок слетел с губ Оливии. «Я просто поставлю еду на их столики и уйду», – успокаивала она сама себя, направляясь на кухню. Взяв три подноса из рук Джуана, девушка уставилась на еду, а в голове уже зарождалась отличная идея по временному устранению нежелаемого объекта из кабины пилотов.
– Джуан, возьми у меня верхний поднос.
– Ты кого-то оставишь голодным? – удивился он, но выполнил ее просьбу.
– Все будут сыты, – улыбнулась она, – но каждый в свое время.
Оливия пошла с двумя подносами и под пристальным вниманием стюардесс открыла дверь кабины пилотов, заметив, как они перевели взгляды, пытаясь рассмотреть, что творится внутри. Оливия зашла внутрь, набрав в легкие как можно больше воздуха, и тут же выдохнула его, оказавшись в полной тишине. Казалось, ее присутствия никто не заметил – никаких улыбающихся лиц, каждый был занят своим делом. Карим сидел позади пилотов на дополнительном кресле, в котором когда-то сидела она, летя на новом самолете из Гамбурга. На его коленях была разложена тонна бумаг. Вес этой макулатуры можно было сравнить с весом большого рюкзака странствующего путника. Марк листал толстый журнал, лежащий на столе. Даниэль сидел к ней спиной, он даже не обернулся на звук закрывшейся двери.
– Добрый день, – улыбнулась она, нарушив могильную тишину. На ее голос обернулся только Марк. – Время обедать.
Пилот кивнул ей и перевел взгляд на Карима в ожидании его реакции.
– Спасибо, Оливия, мы как раз проголодались.
Наконец, черный взгляд экзаменатора коснулся ее лица, и девушка улыбнулась шире, меняя тон голоса на убаюкивающий шепот:
– Капитан Джабраил, я предлагаю вам пообедать наверху, в нашем лучшем люкс-классе, где вас никто не побеспокоит. Здесь, боюсь, вам будет неудобно.
Даниэль тут же обернулся. Перед полетом он отбросил все мысли – ему нужна была ясная голова. Он решил игнорировать Оливию, но после произнесенного это оказалось трудно. Увидев море удивления на лице второго пилота, он улыбнулся, понимая, что Оливии Паркер никто не указ, она все равно сделает по-своему. В ее голове слишком быстро рождаются безумные идеи, она просто не успевает думать об их последствиях.
Три месяца назад он убил бы ее за самодеятельность. Сейчас лишь улыбался, переводя взгляд с лица недовольного Марка на окно. Буря решила спасти их на время, чтобы передохнуть от угнетающей тишины. Молчать столько времени становилось пыткой. Даниэлю казалось, что все диспетчеры на время стали его лучшими друзьями, и, выходя с ними на связь, он был рад, что может сказать хоть пару слов.
– Я вас где-то видел, – произнес Карим, но его голос не испугал девушку, – ваше лицо мне знакомо.
– В аэропорту, – улыбнулся Марк, – Оливия – лицо нашей авиакомпании.
– Ах да, да, – задумчиво сказал Карим, подняв указательный палец правой руки вверх, – я вспомнил. Вы и капитан Фернандес, да-да. Красивая фотография. И, кажется, это вы приняли роды у женщины, когда ваш капитан посадил самолет в Коломбо. Я видел вас по телевизору.
Даниэль перестал улыбаться, вспомнив, сколько нареканий услышал в свой адрес из уст этого человека после посадки. Карим не одобрил решения Даниэля садиться в Коломбо, мотивируя тем, что пятьсот жизней не стоили одной новорожденной.
– Да, это я, – все так же тихо произнесла Оливия.
– И что думаете вы, Оливия, по поводу того случая?
Он рукой указал на пилотов, давая понять, что, пока она будет подавать еду, у нее есть время подумать над ответом. Девушка слегка занервничала и, повернувшись к Марку, встретилась с недовольным взглядом. Но позвать ее сюда было его идеей, поэтому она пожала плечами и передала ему поднос. Он недовольно выхватил его из рук и поставил себе на столик.
Девушка повернулась к Даниэлю и протянула ему поднос, мысленно представляя, как он мечтает перевернуть его на нее. Но она ошиблась. Его пальцы слегка коснулись ее руки, глаза осветило солнце, подливая молоко в эспрессо. Взгляд без гнева и раздражения. Теплота его пальцев пронесла сквозь нее вспышками, но среди них не было ярости. В памяти вновь возникла картина той ночи, о которой она одновременно мечтала забыть и повторить. Она все еще отчетливо помнила эти пальцы, нежно скользящие по ее коже…
– Спасибо. – Он слегка улыбнулся и тут же отвернулся от нее, ставя поднос возле себя.
У нее было время подумать об ответе, который ждал Карим, но она забыла вопрос. Вопросы другого рода жили теперь в ее мыслях…
– Ну что ж, – Карим отложил гору бумаг в сторону и встал со своего места, – раз вы так настаиваете, я пообедаю в более удобном месте, но при условии, что вы, Оливия, расскажете мне ту историю своими словами. Я слышал только версию пилотов, и она до сих пор кажется мне безумной. Хочу знать мнение экипажа. Сторону, которая не имеет отношения к механике и пилотированию, а базируется лишь на психологических аспектах.
Почему она не встретила Карима три месяца назад? Она переврала бы все на свете, выставила бы Даниэля сумасшедшим, который посадил двухпалубный лайнер на полосу вдвое короче положенной.
Оливия почувствовала себя студенткой, сдающей сложный экзамен, где каждое слово в ее ответе – это минус или плюс для Даниэля. Вот только бы правильно их подобрать, чтобы не подвести его…
Карим открыл двери, пропуская Оливию вперед, и она вышла, уводя с собой того, от которого так хотели избавиться в кабине пилоты, но которого не ждали в салоне.
План Оливии сработал, она дала Даниэлю перевести дыхание, переводя на себя все внимание этого угрюмого человека.
– В общем-то, я на это и рассчитывал, – произнес Марк, – только не думал, что Карим вспомнит Коломбо и уж тем более – что втянет в это ее. Вы не ладите друг с другом, как думаешь, она обвинит тебя в неправильных действиях?
Даниэль пожал плечами. Раньше он бы не сомневался в этом, сейчас все было иначе. Он до сих пор не мог понять ни своих действий, ни ее молчания.
– Я не знаю, – произнес, наконец, он и открыл касалетку. Аппетита не было, но надо заставить себя есть. Лучше это делать, пока Карим не вернулся. В его присутствии даже самый сочный кусок мяса превращался в безвкусный и сухой.
Оливия проводила Карима на верхнюю палубу и, улыбаясь, предложила сесть за столик между двумя мягкими креслами.
– Сейчас я подам вам обед.
Она направилась на кухню, возле которой столкнулась с Джуаном. Он открыл рот, желая что-то сказать, но девушка опередила его:
– Зато пилоты расслабятся без Карима, им нужно время, чтобы перевести дыхание.
Он понимающе кивнул:
– Я позабочусь об этом, ты можешь идти.
Она с большой радостью убежала бы, но экзаменатор Даниэля Фернандеса Торреса задал и ей вопрос, ответ на который, возможно, что-то изменит.
– Джуан, – девушка с мольбой посмотрела на старшего бортпроводника, – вспомни день, когда женщина рожала в нашем самолете. Скажи мне, что ты чувствовал в тот момент, когда Даниэль объявил об экстренной посадке в Коломбо на полосу короче, чем требуется для такого гигантского лайнера? Ты был согласен с таким решением?
Брови Джуана поднялись вверх от удивления:
– Ты бы еще вспомнила тот случай, когда мы летели на двух работающих двигателях, – пробурчал он. – Я не помню, возможно, вначале я испугался, но ведь мы обязаны выполнять приказ капитана. Здесь главный он, и не в нашей компетенции перечить ему, даже если мы не согласны или просто боимся. Наша работа – выполнять то, что требует Даниэль Фернандес Торрес. Он сказал «садимся», значит, он был уверен в своих силах. Что касается страха – надо меньше об этом думать, а не кричать на весь салон: «Аллах, спаси нас». – Он уставился на нее широко открытыми карими глазами: – Это все?
Оливия кивнула, совсем неудовлетворенная его ответом. Он говорил шаблонно, как его учили. «Капитан всегда прав». Его слова мало помогли ей, но кое-что она для себя все-таки уяснила.
– Я сама отнесу Кариму еду. – Она взяла поднос и вышла в салон, направляясь к столу, за которым сидел человек, наводящий на всех ужас. У нее появилась возможность почувствовать себя в роли Даниэля Фернандеса.