– Снова нищие, – тихо проговорил Александр товарищу. Тот только вопросительно вздёрнул подбородок, требуя больше информации. – Пьяные, некоторые под кайфом… как бы это… избивают кого-то. Похож на студента.
– И это наша страна! Позор! – шёпотом воскликнул Артур, гневно сжав кулак.
Люмпен с кинжалом выбросил руку вперёд, да столь отвратительным образом, что клинок его лишь царапнул бедолагу, рухнувшего на землю.
– Хороший повод для гордости, правда? – едко отреагировал черноволосый.
– Но не повод оставлять всё как есть. Дерьмо надо выбивать, слышишь?
– И чего мы ждём?
Артур поравнялся с Александром, скомандовал кивком, и студенты влетели в переулок. Нищие не успели отреагировать должным образом – отчасти благодаря опьянению и увлечённостью процессом. Четверо вмиг упали на землю, корчась от боли. Оставшиеся, хоть обратили своё рассеянное внимание на гостей, никакого отпора дать не смогли: движения их оказались заторможены, глаза – мутны, а отравленные мозги не успевали работать.
Закончив, запыхавшиеся студенты перевели дыхание и подошли к спасённому ими человеку. Это действительно был студент, как и предполагал Александр. Более того, это был студент из той же Медицинской академии, их приятель – молодой худощавый парень совсем невнушительного вида, роста чуть выше среднего, с волосами длинными, спутанными даже в чистом состоянии, чёрными подобно безлунной ночи. На прямом носу его ещё недавно сидели толстые квадратные очки в роговой оправе, ныне разбитые вдребезги; два крупных карих глаза, притенённых длинными ресницами, благодарно глядели на своих спасителей. Опухшее лицо запачкано, в нескольких местах украшено синяками; одежда вся в грязи, в крови. Пытаясь сквозь дикую боль подняться на ноги, он одновременно с этим, заикаясь, шептал спасителям:
– С-спасибо вам б-большое…
Александровы веки словно щипцами оттянули – никак не ожидал он увидеть самого, как толкуют, умного студента академии здесь, в безлюдном переулке, в таком-то неблагополучном районе. Впрочем, если строить маршрут от дома, принадлежащего хоть самую малость благополучной семье, до Медицинской академии, минуя эти самые неблагополучные районы, выйдет приличная загогулина.
– Давай помогу, – участливо предложил Александр и, не дожидаясь ответа, положил руку страдальца на плечо своё и помог тому подняться. – Каким Фрейдом тебя сюда занесло, Томас?
– Очень смешно… – чуть слышно ответил студент, прикрыл глаза и тут же обмяк.
Артур разорвал лохмотья нищих на лоскуты, смочил их питьевой водой из своего портфеля и перевязал ими раны Томаса. Бедолага оживился малость и тихим голосом ответил:
– Я х-хожу через Медный м-мост, но вчера он б-был подорван террорис-стами. А в а-академию безопасной дорогой слишком д-долго идти…
– И это чуть не стоило тебе жизни. Здесь телефонные будки поблизости есть? – обратился Артур к Александру (напарник его довольно часто гуляет в этом районе), на что тот покачал головой. – Скорой не жди… Тогда пойдём, в академии ему окажут помощь. Мы и так времени потратили!
Выдав это обеспокоенным тоном, да ещё с хмурым взглядом вдобавок, студент быстренько выбежал из переулка обратно на тротуар. Дорога до университета выглядела безопасной. Вернулся Артур, вторую руку Томаса аккуратно водрузил на свои плечи и вместе с Александром повёл раненого.
Подъём продолжился, пусть и гораздо медленнее. На этот раз никаких звуков – только лёгкие завывания горячего ветерка, отдалённый птичий хор да несколько сбитая, неровная дробь каблуков.
– Что они на тебя так запали, а, Томас? – съехидничал Александр, на что тут же отреагировал Артур:
– Ему нельзя разговаривать!
– Я физически с-слаб, – ответил Томас, в глазах которого окромя боли отразилась некая печаль. Знал он, что от молчания только хуже почувствует себя. – Они п-пьяны были, а пьяным доставляет уд-довольствие издевательство над с-слабыми…
– Что же ты тогда «физически слаб», а? – воскликнул с дружелюбной улыбкой Александр. – Рассказываю, взял спортом позанимался!
– Да, это проще, чем всезнайкой стать… – согласился Артур.
– С-слова дают больше, чем сила. А чтобы г-говорить правильно, нужны знания, – ответил Томас, легко уловив намёк и бросив попутно укоризненный взгляд.
– Некоторые понимают только язык силы.
– По-моему, все сейчас на нём талдычат, от нищих до политиков! – вставил слово Александр. Троица почти поднялась на возвышенность.
– В других странах так же, поверь!
– Не верю – ты же там не был! – едва не рассмеялся вечный соперник Артура.
– А тебя, кажись, и тут нет – привидение здесь, которое не знает, где летает! Наш народ дружелюбием славен на весь мир!
– Хлеб-соль да пистоль – гость сыт и до конца времён почивает!
– Прекратите вы эту п-перепалку, – умоляюще застонал Томас. – Никак не зависит число ж-жестоких людей от страны! Это всеобщая проб-блема…
– А всё от этих чёртовых войн, – неожиданно мрачно выдал Александр.
– Войны тоже откуда-то начинаются, – многозначительно поднял палец Артур. – А начинаются они, как известно, с того, что кто-то начинает ставить себя выше других. Кто там пятнадцать лет назад говорил, что наша нация – потомки рабов?
– Ты тогда ещё не знал, в чём отличие страны от государства, а новостями того времени интересуешься!..
– На мой вопрос это ответа не даёт.
Томас проглотил вертящиеся на языке слова – тактично, с одной стороны, и при этом вынужденно, из-за недостатка сил, – с другой. Он знал, что Александр с Артуром довольно упрямы, и спорить с ними – задача не из лёгких, а потому аргументы должны быть безупречны. Таковых у него не было.
«Война тоже начинается с малого, с отношений между группами людей либо между отдельно взятыми людьми. Оттуда всё идёт, как мне кажется…»
– В любом случае, наша страна заражена идиотами, а идиотов надо образумливать!
– Логично, – машинально ответил Александр, не сводя глаз с дороги.
Томас молча кивнул. Он чувствовал всепоглощающую слабость. Казалось: одно лишнее движение – и перед глазами тьма.
К этому времени троица вышла на здоровенную площадь. В самом её центре стоял мраморный памятник некоему мужчине в шинели, вокруг же обширный сквер, окаймлённый дорогой. По другую сторону дороги, с внешней стороны, стояли: Медицинская академия, храм; целый рядок магазинов, крупных и мелких; полицейский участок, ещё один храм, мэрия, ещё магазины и, наконец, школа. Вместе все эти сооружения с жилыми высотками могли бы составить действительно красивый городской пейзаж, да только в памятнике пробито несколько дыр, газон вытоптан, цветы помяты и сорваны, один из храмов лишён крыши, другой окружён вечно пустующими строительными лесами, на участке сбита вывеска, мэрия стоит без стёкол, а в некоторых магазинах заколочены окна.
Медицинская академия непонятным образом сумела избежать участи своих соседей и осталась совершенно цела (только её корпуса в других районах города уничтожены). Учреждение это представляло собой здоровое прямоугольное здание с двускатной гигантской крышей и мраморным фасадом. Парадный вход – пара здоровых деревянных дверей, – стоял на высоте и отделялся от дороги двадцатипятиступенчатой широченной лестницей, что начиналась внизу выложенной метровыми блоками площадкой, а вверху заканчивалась террасой, на которой параллельно дверям в один ряд выстроились исполинские белые колонны. Немногочисленные окна с тёмными деревянными рамами закрыты от мира внешнего прочными чугунными решётками. Трудно выдать с ходу, сколько этажей в этом сооружении, но с первого взгляда совершенно понятно, что здание ничуть не уступает в размерах пятиэтажным домикам, так распространённым в трущобах, а некоторые из них даже обгоняет; но до настоящих высоток и тем более небоскрёбов, коих расплодилось великое множество, этому храму науки было далеко.
Итак, двое студентов да измученный Томас оказались на этой площади и поспешили к академии. У длинноволосого бедолаги уже одышка и раны снова открылись. За троицей тянулся тенью лёгкий кровавый след, а Томас, казалось, сознание терял.