– А что ставишь ты?
– Свою шляпу! Ха-ха-ха! – Все больше наглел он.
– Хо-хо-хо! – с готовностью подхватила паршивая команда. Смоки начал метать карты. Вдруг я вижу – происходит нечто странное.
– Эй! – закричал я. – Так не пойдет! Ты достал ему карту снизу колоды!
– Заткнись! – заорал Донован, тыча мне в живот ружейным дулом. – Научись выбирать выражения, когда имеешь дело со старшими! Игра была честной, и мне повезло: тебе нечем крыть четыре туза!
– Откуда ты знаешь, что у тебя четыре туза? Ты ведь даже карты в руки не успел взять! – На что он нагло ухмыльнулся и перевернул карты: на траве лежали четыре туза и король.
– Ах, черт возьми! – притворно удивился он. – Надо же, какое совпадение!
– Действительно, кто бы мог подумать, – с издевкой ответил я и бросил карты – тройку, пятерку и семерку червей, десятку треф и вальта бубей.
– Я выиграл! – злорадно крикнул Донован и поднялся с земли. Я тоже вскочил, но он снова, навел свой чертов дробовик, – Ред, сядь на коня и отгони его в лагерь, – приказал он рыжеволосому увальню ростом по ниже, но такому же широкому в плечах. – Да проверь, правильно ли он оседлан. Я сам присмотрю пока за этим деревенщиной.
И вот Ред подошел к Капитану Кидду, который по-прежнему спокойно стоял у дерева и, похоже, не собирался высказываться против перемены власти. От огорчения мое сердце провалилось прямо в башмаки. Ред отвязал коня, вскочил в седло, а тот и не подумал его укусить! Ред буркнул: «Н-но, сукин сын, пошел!» И тут жеребец повернул голову, увидел Реда и, широко раскрыв свою пасть аллигатора, дико загоготал! Я никогда прежде не слышал, чтобы лошади гоготали, теперь точно знаю, как это бывает на деле. Капитан Кидд не храпел, не ржал, а именно гоготал! Он гоготал до тех пор, пока с кедров градом не посыпались шишки, а эхо раскатистым громом не прокатилось среди скал. Потом вновь обернулся, схватил зубами новоявленного наездника за ногу и, выдернув из седла, подержал какое-то время вниз головой, легонько встряхивая. На землю посыпались кольты, ножи и всякая мелочь. Ред дико завопил. Капитан потряс его еще немного, пока тот вовсе не обвис мешком, затем раза три-четыре крутанул в воздухе и послал прямиком в ольховую чащу. Они все поразевали рты, а Донован – тот вовсе забыл про свой пост, так что мне не составило особого труда освободить его от дробовика, после чего хорошенько въехать по уху. Он недоуменно хмыкнул и ткнулся носом в землю. Тогда я наставил на ковбоев оружие и сказал:
– Пояса на землю, живо!
При виде дробовика они жутко перетрусили и не стали возражать. Не успел я закрыть рот, как четыре пояса легли на траву.
– Вот и ладно, – говорю. – А теперь приведите ко мне Капитана Кидда.
Воспользовавшись сумятицей, тот успел отойти к лошадям и уже задавал им легкую трепку.
Парни взглянули в ту сторону и хором завопили:
– Да он же нас прикончит!
– Эка важность, – говорю. – Вперед!
Они нерешительно двинулись к Капитану Кидду, и меня немало позабавило, как лихо он с ними управился: кто схватился за брюхо, а кто, получив пинок под зад, улетел в кусты. Тогда я спокойно подошел, взял своего коня под уздцы и, отведя в сторону, привязал к дереву. Капитан и не подумал возражать. Потрепанная компания Донована сбилась в кучку, и я с помощью дробовика перегнал их поближе к хозяину. Вид парней вызывал сострадание: сразу было видно, что с ними обошлись не очень-то учтиво.
Я приказал им снять с Донована пояс. В этот момент он пришел в себя, приподнялся на локте и забормотал что-то о дереве, которое свалилось ему на голову.
– Ты помнишь меня? - четко выговарива каждое слово, спросил я его. – Я Брекенридж Элкинс.
– Что-то припоминаю, – прошелестело в ответ. – Мы с тобой играли на Капитана Кидда.
– Вот-вот, – говорю.