Зря не задирайся, однако помни, что в округе Гонзалез, штат Техас, твоему отцу по части потасовок не было равных. Так что если заметишь косой взгляд, не жди, пока тебе съездят по уху. И еще: не вздумай сопротивляться представителю власти.
– Это еще кто такой, па? – разинул я рот.
– Понимаешь, сынок, – пустился в рассуждения папаша, – там, в поселках, есть особые люди – шерифы, чья работа заключается в том, чтобы поддерживать общественный порядок. Сам я с законом стычек не имел, но люди в больших городах не похожи на нас. Ты с ними лучше не спорь. Даже если шериф потребует твое оружие – отдай без разговоров.
Я был настолько поражен, что какое-то время ехал молча. Потом спрашиваю:
– А как я отличу его от других?
А папаша отвечает:
– Очень просто: у шерифа на рубашке приколота серебряная звезда.
Я пообещал, что все исполню в точности. Мы попрощались, и мой старик, развернув лошадь, поскакал обратно, а я продолжил свой путь по тропе.
Я остановился на ночлег поздно вечером, доехав до дороги, ведущей в Томагавк, а с первыми лучами солнца отправился дальше с таким чувством, будто отмахал уже не одну сотню миль. Начинало сильно припекать, и я подумал, что было бы совсем не худо искупаться. К счастью, вскоре среди зарослей блеснула вода, и я выехал к реке. Привязав Александра к дереву, повесил рядом одежду, а пояс с кобурой и кольтом приспособил на ветку ивы, свесившуюся над водой едва ли не на середине реки, – весь берег сплошь зарос ивняком, и я решил не пренебрегать мерами предосторожности.
Войдя в воду, я сразу глубоко нырнул. Однако, вынырнув на поверхность, почувствовал, как что-то больно ударило мен по голове. Я поднял глаза и увидел на дереве индейца, который, уцепившись одной рукой за сук, в другой держал здоровенную палку.
Индеец издал боевой клич и снова замахнулся палкой, но я успел нырнуть, и удар пришелся по воде. В следующий раз я вынырнул уже под веткой, на которой оставил свою амуницию. При виде кольта противник попытался скрыться в прибрежных кустах, но я не стал мешкать и послал ему вдогонку пулю. Испустив вопль, индеец схватился руками за зад. Потом донесся стук копыт, и в просвете между деревьями я увидел индейца, скакавшего сквозь заросли на пятнистом мустанге. Он держался на коне так, словно вместо седла под него была подставлена раскаленная сковородка, а в руке – вот черт! – в руке он держал мою одежду! Я был настолько поражен этой наглостью, что позволил ему беспрепятственно удалиться, а когда очнулся и выскочил на берег, было поздно – индеец уже скрылся в лесу. Было не похоже, чтобы этот индеец стоял на тропе войны – скорее всего, обычный бродяга, промышляющий разбоем. Но в каком положении он меня оставил! Спер подлец все, вплоть до мокасин!
Я не мог возвратиться домой в таком виде: без одежды, без письма, но самое ужасное – мне пришлось бы признаться, что меня обвел вокруг пальца индеец. Да папаша такого простофилю просто прибьет! Ехать дальше? А вдруг в каком-нибудь поселке в долине мне повстречается женщина? Не думаю, чтобы на свет появлялся другой такой застенчивый парень, каким был я в те годы. Холодный пот прошиб меня с головы до пяток. Я-то мечтал увидеть мир, посмотреть на людей, а главное – доказать Глории Макгроу, что я настоящий мужчина. А что в итоге? Остался гол как сокол! В конце концов в полном отчаянии я застегнул ремень и продолжил путь в Томагавк. В тот момент я был готов пойти даже на убийство, лишь бы завладеть хотя бы мало-мальскими штанами.
По счастью, индеец не догадался захватить с собой моего мула. Но, избегая встреч с людьми, мне пришлось продираться сквозь густые кусты, растущие по обеим сторонам дороги, и я не мог воспользоваться Александром, в качестве транспортного средства.