Петр слегка поворочал занемевшей шеей и вновь принял прежнюю позу.
«Никак, начинается шейный остеохондроз… – подумал он. – Этого мне еще не хватало… Ну, хорошо, с автоматом более или менее понятно… Теперь, почему так демонстративно? Не могли же они не понимать, что о «додже» могут узнать… Мог же кто-нибудь его видеть… Например, подойдя к окну дома, выходящему на шоссе… Это же элементарно: более-менее точно определить время происшествия, опросить возможных свидетелей, проживающих или находившихся примерно в это время до и после места происшествия. А, может быть, кто-то и проезжал мимо «доджа»… Да и, экспертиза установила бы, что патроны от «Калашникова»… Если бы они захотели, они могли бы это сделать по-тихому. А здесь как будто нарочно, открыто, я бы даже сказал нагло, чтобы было широко известно. Но для чего? Показать силу? Зачем и перед кем? Не понятно… Вернее, не известно… Было бы известно, стало бы понятно. Так, что остается только строить гипотезы. Вот, например, такую: те, кто в «додже» выполняли заказ в отношении меня… Но чей? А, если они же и были заказчиками? Вряд ли… Не логично: сами себя бы подставили… И почему появился этот заказ? Опять, не понятно… Ну, хорошо, попробую по другому… Предположим, те, кто ехал в «додже» на встречу со мной, – простые исполнители и им удалось бы исполнить задуманное. Что было бы дальше? Они постарались бы скрыться… Их бы искали и, вполне вероятно, нашли бы и арестовали… Они могли бы рассказать о заказчике или заказчиках. Заказчику или заказчикам это надо? Нет. А, раз, нет, то заказчик или заказчики сделали бы все, чтобы эти в «додже» в случае успеха, ничего и никому не смогли рассказать, то есть просто бы убрали их как не нужных свидетелей. А, если я ошибаюсь? Если заказчик или заказчики как раз и рассчитывали на то, что исполнители будет арестованы? Могло такое быть? Маловероятно, но все жё… Хорошо, допустим, что расчет был именно таким. Но что бы это им дало? Известность! Именно известность! И их бы стали искать… Неужели они могут быть уверены в том, что их не найдут и они останутся безнаказанными? Если могут, то кто же они? Представители верхних эшелонов власти? Власти продажной и коррумпированной. А, если не власти, а коррумпированных с нею кругов? Например, каких-то крупных корпораций… Нет, корпорации вряд ли… как не крути, пятно на репутации всё-таки может остаться… Им этого не надо. Тогда кто ещё? Ещё… ещё… ещё мафия! Но причем тут я и мафия? Хотя… возможно так и есть. А, может, и нет… Надо вспомнить…»
IV
Всё началось в один из дней более полугода назад. Утро того дня не предвещало ничего необычного. Я, как обычно, приехал в офис за пятнадцать минут до начала рабочего дня. В приемной за своим столом меня уже ждала секретарь, перед ней лежали две кожаные папки коричневого и зеленого цветов. В коричневую папку складывалась вся зарегистрированная входящая корреспонденция, в зеленую – документы, которые необходимо было подписать.
– Доброе утро, Элеонора, – поздоровался я. – Много сегодня почты?
– Доброе утро, сэр, – ответила она, улыбнувшись, – все как всегда. Ни больше, ни меньше. Вам приготовить кофе?
– Нет, не надо. Спасибо.
– Извините, сэр, – покраснела секретарь, – я давно уже работаю у вас…
– Я помню.
– Вы не подумайте, – краска не сходила с ее лица, – я не о повышении заработной платы. Я только хотела спросить…
– О повышении заработной платы мы тоже можем поговорить, – ответил я, – но позднее. А спросить, спрашивайте…
– Я каждое утро предлагаю приготовить вам кофе, и вы каждый раз отказываетесь.
– Да.
– А почему? – лицо Элеоноры стало еще краснее.
– Просто я привык пить кофе в другой обстановке, – улыбнулся я.
– Только поэтому? – удивилась секретарь.
– Конечно.
– А я-то решила…
– Что именно? – поинтересовался я.
– Что вам нельзя или вы… – Элеонора замялась. – Вы…
– Скажем так, – пришел ей на помощь я, – вы решили, что я не доверяю вам. Я прав?
– Да, – ее лицо стало пунцовым. – Спасибо, что вы подобрали такие деликатные слова.
– Ну, положим слова не такие, уж, и деликатные, – возразил я. – Но за то, что вы задали мне этот вопрос, спасибо.
– Спасибо? – удивилась секретарь. – За что? Не понимаю…
– Вы подали мне интересную идею, – улыбнулся я, – относительно степени взаимопонимания и доверия босса и подчиненных…
– Я? – лицо Элеоноры стало терять пунцовую окраску и приобретать обычный цвет. – Вы считаете, что я …
– Вы молодец, – перебил ее я. – И вы вполне можете рассчитывать на повышение заработной платы… Еще раз спасибо.
Я открыл дверь своего кабинета и вошел в него.
«Она действительно помогла мне… – садясь в кресло у письменного стола, подумал я. – Она обратила внимание на мелочь, над которой я особо не задумывался: любая привычка может породить массу вопросов и может так статься, что сразу убедительных ответов на них дать не удастся. А это уже зацепка для тех, кто наблюдает, особенно по роду своей деятельности… Вот так зацепятся и начнут шаг за шагом двигаться… В общем готовая пусть и малюсенькая, но реальная предпосылка для провала. Да, надо больше придавать внимания своим привычкам… А еще лучше менять их. Конечно, не сразу все, а постепенно… Менять, хорошо мотивируя каждое изменение или каждый отказ от привычки. В общем, все, как и всегда, должно быть естественным и понятным для наблюдающих».
V
"Кстати, а она сама не из их числа? – Ведь, вполне может именно так и быть… Будучи моим секретарем, она очень много знает о моих контактах и поездках, не говоря, уж, о почте… Вот, только кто ее мог мне подсадить: американцы или немцы? Или и те и другие? Может же она работать одновременно и на тех и на других. Может. Вполне может. Ну-ка, ну-ка, что я знаю о ней? – я начал вспоминать. – Так, ей немногим более сорока, на собеседовании она рассказала, что разведена, детей нет, приехала из маленького захолустного городка, живет одна на съемной квартире. Стоп! Вот это-то мне и показалось тогда странным: симпатичная женщина и одна… Я даже спросил ее тогда об этом. Она… Она покраснела примерно, так же как и сегодня и ответила, что разочаровалась в мужчинах. Точно! Именно так все и было! Я не стал продолжать эту тему. Да и рекомендации, которые она предоставила, были хорошими. В общем, и в испытательный срок, и после него до сегодняшнего дня она вполне успешно справлялась со своими обязанностями секретаря. Почему до сегодняшнего дня? Она и сейчас продолжает и будет продолжать работу у меня, и зарплату я ей прибавлю. Обязательно прибавлю. Но на всякий случай надо будет присмотреться к ней, особенно к ее съемной квартире. Вполне может быть, что именно эта квартира поможет прояснить ситуацию: относится ли Элеонора к числу наблюдающих за мной и на кого она работает…"
В проеме открытой двери кабинета появилась Элеонора с двумя папками в руках.
– Разрешите зайти, сэр? – спросила она.
– Да, заходите.
"Она совершенно спокойна, – я посмотрел на нее, – как будто и не краснела. Или у нее действительно крепкие нервы, или она умеет управлять ими. А, может быть, и то, и другое?"
– Ваши документы, сэр, – секретарь привычно положила папки на край письменного стола слева от моего кресла.
– Спасибо.
– Что-нибудь еще, сэр?
– Нет, спасибо. Пожалуйста, переведите все телефонные звонки на себя.
– Хорошо, – Элеонора повернулась и вышла из кабинета, плотно прикрыв дверь за собой.
Я специально попросил ее перевести телефонные звонки, поскольку еще со вчерашнего вечера хотел обдумать новое задание Центра.
Оно заключалось в том, что мне поручалось установить контакт с одним из видных деятелей оппозиционного движения в одной из латиноамериканских стран, но таким образом, чтобы он не знал, какая именно страна проявила к нему интерес и предложила сотрудничество. Прямой контакт с ним мне был запрещен.