В паутине иллюзий - Болдова Марина Владимировна

Марина Болдова

В паутине иллюзий

Улочка была узкой, с односторонним движением, дома стояли почти вплотную друг к другу, разделенные лишь проездами. Это был один из районов старого города, где сохранились еще особняки купцов и именитых некогда горожан. Но и сюда добрались предприимчивые застройщики – большая часть зданий темнела заколоченными окнами: готовился снос или, в лучшем случае, масштабная реставрация. И лишь один особняк за кованой узорной оградой выглядел жилым. Мягкий свет пробивался сквозь портьеры окна первого этажа, над дверью на кронштейне висел яркий фонарь. Широкая лестница с крыльца выходила прямо на тротуар. Ворот не было, вход украшала лишь ажурная арка, возле которой минуту назад аккуратно припарковалась желтая машина городского такси.

Дверь подъезда особняка распахнулась, и на крыльцо вышла девушка. Одной рукой она крепко прижимала к себе переноску с ребенком. Через плечо другой был перекинут ремень небольшой дорожной сумки. Она осторожно спустилась по мокрым от дождя ступеням, открыла заднюю дверцу машины и оглянулась назад.

В это время милицейский «уазик», громко скрипнув тормозами, резко остановился рядом с таксомотором…

– Иди сюда! – Одна из женщин, прятавшихся от осеннего ливня под крышей остановки общественного транспорта на противоположной стороне улицы, вдруг больно дернула подругу за руку, увлекая за павильон. – Тихо!

– Ничего ж не видно! – возмутилась было та.

– Дура! Не высовывайся! Знаешь, чей это особняк?! Бывшего мэра! Ох, что это???

Громкие хлопки не смог заглушить даже звук барабанившего по металлической крыше дождя.

– Пойдем! Вдруг там…

– С ума сошла! – Женщина с силой сжала руку подруги. Та затихла.

Через некоторое время во вновь наступившей тишине раздался стук захлопывающейся дверцы, следом шум отъезжающего автомобиля. Вскоре вдалеке стих и он.

Они подождали несколько минут, но со стороны дома не раздавалось ни звука.

– Такси на месте, значит, ждет кого-то. – Женщина осторожно выглянула из-за угла павильона. – Отсюда ничего не видно. Пошли!

– А… эти звуки? Что это было?

– Мало ли, дверь хлопнула… – В голосе слышалось сомнение.

Женщина обогнула павильон, посмотрела в обе стороны и поманила подругу.

– Милиция уехала. И чего мы переполошились? Мало ли кто к кому ездит…

– Как-то странно тихо, – настороженно ответила та.

Озираясь по сторонам, подруги быстро добежали до машины такси. Одна из них громко постучала по стеклу водительского окошка, но, не дождавшись ответа, потянула дверцу и тут же с визгом отскочила в сторону – из салона автомобиля боком выпал мужчина. Тут же рука подруги зажала ей рот, не давая возможности издать ни звука.

– С той стороны девушка и рядом мужик. У нее в центре лба дырка. Он, кажется, тоже того… а в руке пистолет!

– А-ааа… – попыталась опять закричать та.

– Тише ты! Давай, двигаем отсюда!

Но подруга, не слушая, вырвалась из ее цепких рук и обежала машину.

– Он жив… Вызывай «Скорую» и милицию!

– Милиция была уже, ты не поняла? Тихо! – Она прислушалась и вдруг рванула дверцу машины. На заднем сиденье стояла переноска, в ней, готовый зареветь в голос, попискивал ребенок.

– Этого только не хватало… – Она растерянно обернулась на подругу. Та решительно отодвинула ее в сторону, схватила переноску с ребенком и передала ей. Покосилась на дорожную сумку, но, не тронув ее, захлопнула дверцу машины.

– А теперь быстро на ту сторону. – Она кивнула на павильон, за которым они недавно прятались. – Давай ребенка!

Подруга молча подчинилась и, стараясь не отставать, двинулась вслед за ней. Они уже дошли до перекрестка, когда услышали позади звук быстро приближающегося автомобиля.

– Стой, не успеем. Видишь – тот «уазик», что стоял у дома. Милиция. – Женщина испуганно замерла на месте.

– Ну и зачем вам чужой ребенок? – Дверца притормозившей возле них машины открылась, и подруги увидели направленное на них оружие. – Живо залезайте! Обе!

Не глядя друг на друга, женщины подчинились…

Старик рукавом протер оконное стекло сторожки и прислушался. Из монотонного шума ливня четко выделялся посторонний звук – скрип деревянных ступеней. Затем раздался короткий стук в дверь. Он работал в доме малютки уже четверть века, знал, как звучит каждая доска не раз чиненного им собственноручно крыльца и хрустит гравий узкой дорожки. Подумав, что в такую погоду и темень по доброй воле и без острой надобности никто к нему не пойдет, накинул армейскую плащ-палатку и открыл дверь. «Господи, прости!» – перекрестился он, заметив метнувшуюся в кусты фигуру. Но тут же его внимание переключилось на светлое пятно под ногами. Это была детская переноска, в которой лежал тугой кулек из одеяла, перевязанный лентой. Нагнувшись, он вздрогнул от неожиданно раздавшегося писка. Схватив находку, пинком открыл дверь, поставил переноску на кровать и потянулся к телефонной трубке старого аппарата. Набирая по бумажке номер мобильного директора дома малютки, старик время от времени оглядывался на кровать. Ребенок не издавал ни звука. «Да что ж за девки-то такие! Рожают, бросают… совести никакой!» – возмутился вслух, докладывая начальству о находке. Положив трубку обратно на аппарат, он подошел к кровати и потянул за бантик. Осторожно раскрыв одеяльце, облегченно вздохнул: ребенок спал.

Страх – пустое. Нас учат потерями. Сила дается лишь тем, кто остается один. Тогда и страх уходит. А взамен – уверенность. Все будет так, как и должно быть. Одни приходят на смену другим. Всегда.

Глава 1

– Тук-тук. – Голос был просящий, почти мольба. – Можно, а, Нюш?

Голова и плечи Кира протиснулись в щель приоткрытой двери, но высокий порог Нюшиной комнаты он не переступил.

– Заходи, Кир, – милостиво разрешила Нюша, быстро захлопывая крышку ноутбука. Никто, совсем никто не должен знать, чем она занимается.

– Что тебе?

– Опять прячешься… Там тебя зовут. Бабушка. К ней друг детства пришел, старикан лысый. Я его раньше несколько раз видел мельком.

– А я им зачем?

– Нюш, я откуда знаю? Идем, а? – Кир виновато потупился.

Нюша сунула ноги в пушистые шлепки, одернула свитер и походя бросила взгляд в зеркальную дверцу гардероба. «Страшная красота!» – подумала досадливо, отметив прыщик на подбородке, которого не было еще утром.

Кир бежал по лестнице впереди, перескакивая через ступеньку. У нее так не получалось – новые тапки скользили по полированному дереву кожаными подошвами, норовя слететь с ноги.

Затылок бабушки Аркадии Львовны с жиденьким пучком волос на самой макушке торчал из-за спинки кресла, замерев в своей неподвижности. Бабушка даже не повернулась на звук шагов внуков. Зато из кресла напротив ловко выпрыгнул круглый человечек ростом с гнома. Подскакивая и сладко улыбаясь, он двигался навстречу Нюше, не обращая никакого внимания на идущего рядом с ней Кира.

– Вот и наша девочка, – произнес он ласково, отчего Нюшу передернуло от отвращения. Фамильярности от незнакомцев она не терпела.

– Здравствуйте, – коротко поздоровалась она и отодвинулась от толстячка.

– Вот видишь, Карл! Что я тебе и говорила, – донеслось из глубины кресла, и Аркадия Львовна с нескрываемым презрением оглянулась на Нюшу.

– Ну, ничего, ничего… это мы поправим. – Толстячок обошел Нюшу со всех сторон. – Всего несколько занятий, и ты, Аркашенька, ее не узнаешь.

– Надеюсь, Карл, надеюсь. Сейчас и приступай. Ну а если у тебя не получится… – Она многозначительно хмыкнула и с презрением посмотрела на нее. – Анна, заниматься будете в гостиной, по два часа каждый день. В это время.

– Чем заниматься? Вы вообще кто? – грубо спросила Нюша, пятясь к лестнице.

– Карл Генрихович Брехт – психиатр. Специализируется на трудных подростках. Тебе необходимо с ним пообщаться, Анна. Ты стала невыносимо груба и нахальна.