– Шейн, я не собираюсь выдавать вам каждую пару часов призы за участие. И я не такая уж загадочная женщина. Если вы меня взбесите или задолбаете, я уж как-нибудь дам вам знать.
– Договорились, – согласился я.
– Поэтому перестаньте беспокоиться о том, как вы что-то делаете, и просто выполняйте свою работу. Делитесь со мной своими мыслями, не ждите, пока я спрошу. От вас требуется только внимательность.
– Например, как сегодня, когда вы посмотрели на меня в офисе Дэвидсона.
– Когда вы собирались поспорить с Дэвидсоном на предмет того, что интеграторы и трилы, в принципе, одно и то же? Да, это пример. Я рада, что вы поняли намек. Не стоило помогать Шварцу.
– А ведь он прав. Шварц то есть, – указал я.
Ванн пожала плечами.
– По-вашему, мне следует помалкивать всякий раз, когда кто-нибудь несет ахинею либо попросту лжет о хаденах? – спросил я. – Просто хотелось бы прояснить, о чем именно вы просите.
– Я говорю о том, что надо правильно оценивать, когда стоит говорить, а когда молчать. Бывают ситуации, когда надо попридержать правду. Вы же, как я поняла, привыкли говорить кому угодно и когда угодно все, что думаете. Милая привычка любимого сына богатой семьи.
– Да ладно вам, – сказал я.
– Это не критика, а лишь наблюдение. Шейн, говорить когда угодно и кому угодно – не наша работа. Наша работа – наблюдать, учиться и решать проблемы.
Ванн закинула в рот последний кусок карнитас и полезла в карман жакета за электронной сигаретой.
– Я попытаюсь, – пообещал я. – Но у меня не всегда получается заткнуться.
– Вот поэтому у вас и есть напарник, чтобы спустить на него пар. Потом. А пока давайте вернемся к работе.
– Куда теперь?
– Я бы хотела получше рассмотреть тот номер в отеле, – сообщила Ванн и затянулась сигаретой. – Тринх устроила нам слишком уж быструю экскурсию. А хочется потанцевать помедленней.
Глава 4
– Как-то не похоже на «Уотергейт», – заметил я, когда мы спустились на третий подвальный этаж здания Бюро.
– Мы не идем в «Уотергейт», – объявила Ванн и пошла по коридору.
Я поспешил следом:
– Я думал, вы хотели еще раз взглянуть на номер.
– Хотела. Но теперь возвращаться туда бессмысленно. Полиция там уже поработала. Тринх со своими людьми при обыске наверняка все безнадежно испортила, и никаких следов не найти. Я даже не удивлюсь, если она разрешила отелю провести в номере уборку. Это как раз в ее стиле. – Ванн остановилась перед какой-то дверью и добавила: – Поэтому мы взглянем на номер прямо здесь.
«Визуализационная аппаратная», – прочитал я на прикрепленной рядом с дверью табличке.
– Заходите, – пригласила Ванн и открыла дверь.
За дверью оказалась комната примерно шесть на шесть метров. Белые стены были абсолютно голыми, только в каждом углу висел проектор, а возле одной стены за выставленными в ряд мониторами стоял техник. Увидев нас, он улыбнулся:
– Агент Ванн, вы вернулись?
– Вернулась, – подтвердила она и указала на меня. – Агент Шейн, мой новый напарник.
– Рамон Диас, – махнув рукой, представился техник.
– Привет, – сказал я.
– Все готово? – спросила Ванн.
– Как раз заканчиваю диагностику проекторов, – ответил Диас. – Один последние несколько дней барахлил. Но у меня есть все данные, переданные полицией.
Ванн кивнула и посмотрела на меня:
– Вы загрузили свой скан номера на сервер?
– Еще до того, как мы оттуда вышли, – сказал я.
– Используем скан Шейна как основу. – она повернулась к Диасу.
– Понял, – сказал тот. – Дайте знать, когда будете готовы.
– Врубай, – попросила Ванн.
Вокруг нас возник гостиничный номер. Скан был не видеозаписью, а набором стационарных фотографий, соединенных так, чтобы получить статичное, насыщенное деталями воссоздание всего номера. Я посмотрел на него и улыбнулся. А ведь неплохая работа. Все на месте, четко, детализировано.
– Шейн, – Ванн указала на какой-то изогнутый предмет на ковре, не очень далеко от трупа, – смотрите.
– Гарнитура, – определил я. – Головной сканер и передатчик для нейронной информации. Похоже, наш неизвестный был «туристом». – Наверное, Ванн и сама это знала, но решила проверить, догадаюсь ли я.
– Хотел позаимствовать тело Белла, – добавила Ванн.
– Ну да, – подтвердил я и опустился на колени, чтобы получше рассмотреть.
Как и все гарнитуры подобного рода, эта была уникальной. По закону пользоваться услугами интеграторов могли только хадены. Но когда возникает спрос на не вполне легальные услуги, появляется черный рынок.
Гарнитура была одновременно и медицинским прибором, предназначенным для диагностики ранней стадии синдрома клетки, и средством коммуникации. Это была подделка, но очень неплохая. Она не давала «туристу» ничего даже отдаленно напоминающего настоящее и полноценное восприятие интегратора – для этого требовалась имплантированная в голову сеть, – но обеспечивала трехмерную картинку высокого разрешения, а также слабые, хотя и вполне реальные сенсорные ощущения. Само собой, в кинотеатре такого не испытаешь.
– Аппаратура довольно высокого уровня, – сказал я. – Сканер – «Фаэтон», а передатчик, похоже, от «Дженерал дайнемикс».
– Серийные номера?
– Пока ни одного не вижу. Они у нас изъяты как вещдоки? – спросил я.
Ванн взглянула на Диаса, тот оторвался от монитора и кивнул.
– Могу взять покрупнее, если хотите, – предложил Диас.
– Если ничего не найдете снаружи, попробуйте просканировать внутри, – сказал я. – На чипах процессора, вероятно, есть серийные номера – можно будет узнать, когда выпущена серия, а потом выяснить, кто владелец сканера и передатчика.
– Стоит попробовать, – согласилась Ванн.
Я встал и посмотрел на труп, лежащий на ковре лицом вниз:
– А как насчет него?
Ванн снова взглянула на Диаса.
– Пока ничего, – сказал тот.
– И как такое может быть? – спросил я. – Для получения водительских прав нужно сдавать отпечатки пальцев.
– Наши эксперты его только что получили, – пояснил Диас. – Полиция сняла отпечатки пальцев и просканировала лицо. Но в управлении иногда не спешат делиться информацией, если вы понимаете, о чем я. Поэтому мы проводим собственную экспертизу и прогоняем результаты через наши базы данных. Анализ ДНК тоже проводим. Думаю, пока вы здесь, мы успеем выяснить, кто он.
– Покажи мне скан лица, – сказала Ванн.
– Вы хотите только лицо или широкоугольный снимок, когда труп перевернули на спину?
– Широкоугольный.
Тело на полу мгновенно перевернулось. Оливковая кожа, лет тридцать пять – сорок. С этого ракурса разрез на горле выглядел намного страшнее. Косая рана тянулась от левой стороны шеи, рядом с челюстью, и уходила вниз и направо, до ямки на горле.
– Что скажете? – спросила у меня Ванн.
– Теперь понятно, почему все залито кровью. Рассечена артерия, хлестало сильно.
Ванн кивнула, но промолчала.
– И что? – поинтересовался я.
– Дайте подумать.
Пока она думала, я всмотрелся в лицо трупа.
– Он латиноамериканец? – спросил я.
Ванн все еще думала и никак не отреагировала на мой вопрос. Я посмотрел на Диаса. Тот подтащил отдельно лицо, присмотрелся:
– Хм, возможно. Мексика или Центральная Америка. Но не пуэрториканец и не кубинец, я думаю. Очень похож на метиса. Не исключено, что американский индеец.
– Из какого племени?
– Без понятия. Этнические типы – не мой конек.
Тем временем Ванн подошла к изображению трупа и стала смотреть на руки.
– Диас, битое стекло у нас в вещдоках? – спросила она.
– Да, – проверив, ответил тот.
– Шейн снял битое стекло под кроватью. Покажи мне его, пожалуйста.
Изображение номера сделало головокружительный виток, когда Диас повернул его; нас затянуло под кровать, и окровавленные осколки повисли прямо над нашими головами.
– Вот и отпечатки пальцев, – указала Ванн. – Мы знаем, чьи они?
К сожалению!!! По просьбе правообладателя доступна только ознакомительная версия...