Без сомнения, он был бы в ужасе. Он бы подумал, не сломалась ли она наконец, и он, вероятно, затащил бы ее в кабинет психиатра так быстро, что у нее закружилась бы голова. Вот почему она не собиралась сообщать ему о своих планах.
Другое дело ее подруги. Чесси бы ее поняла. Она бы даже подбодрила. Кайли… Кайли была невесткой Евы, единственной сестрой Роберта. Они оба выросли в ужасных обстоятельствах, и так же, как Роберт никогда не мог дать то, чего жаждала и в чем нуждалась его жена, так и Кайли никогда не поймет, что движет Евой. Возможно, она даже рассердится, решив, что это предательство брата.
Но она забегает вперед. Сначала кладбище и последний раговор с Робертом. Затем за обедом встреча с лучшими друзьями. Ей нужно быть как можно более занятой сегодня, потому что сегодня вечером все начнется.
Подходя к могиле Роберта, Ева ждала, что к глазам подступят предательские слезы. Но, как ни странно, она впервые за долгие три года почувствовала покой.
Она встала на колени и осторожно смахнула листья и пыль с основания надгробия, прежде чем поставить вазу с цветами посередине. Ее взгляд скользнул вверх к надписи. Напоминание о рождении и смерти Роберта.
Ее палец медленно проследил за словами. Любимый муж, брат и лучший друг. Эти слова сказали все. Напоминание о тех, кто до сих пор оплакивал его. Ева настояла на том, чтобы Марк был удостоен чести быть упомянутым на надгробии, поскольку он был таким же членом семьи Роберта, как она и Кайли.
Еве хотелось, чтобы у них были дети, чтобы его наследие и память жили в них. Но, как и любая молодая пара, они думали, что у них есть все время на свете. Роберт опасался иметь детей. Он боялся, что у него были те же генетические особенности, что и у его отца. Независимо от того, сколько раз Ева мягко напоминал ему, что он совсем не похож на своего отца, Роберт по-прежнему боялся причинить боль тем, кого любил больше всего.
Она понимала его страх. Она знала, как сильно он ее любит. Она также знала, что он лучше умрет, чем причинит вред ей или ее детям. Но тьма его прошлого по-прежнему омрачила его настоящее. Прошлое все еще не давало ему покоя по ночам. Хотя его сестра не часто рассказывала об этом, Ева знал, что Кайли снились те же кошмары, что и Роберту. Что она разделяла многие из бессонных ночей, которые пережил Роберт.
На Еву накатила волна печали. Отец Роберта разрушил жизни двух невинных детей. Хуже того, он дожил до их взрослой жизни, влияя на их выбор, всегда живя в их страхах, даже когда умер. Он все еще держал их в руках из могилы, память и воспоминания обо всем, что он делал, до сих пор мучая их.
– Ева?
Марк тихо окликнула ее по имени, прерывая ее мысли, и она осознала, как долго стояла на коленях у основания памятника, обводя надпись пальцами.
Ева повернулась, подняв голову вверх, так что ее взгляд встретился с Марком.
– Дайте мне минутку, пожалуйста. Подожди меня у машины, если ты не против. Всего несколько минут, и я буду готова.
В глазах Марка снова мелькнуло удивление. Никогда раньше она не просила, чтобы ее оставили одну у могилы Роберта. Это было слишком сложно, слишком эмоционально. Марк всегда оставалась рядом с ней, устойчивый и сильный, ее камень, на который можно было опираться. Он был с ней до тех пор, пока она хотела остаться, а затем отвозил ее домой, где проводил остаток дня, сидя с ней, пока она плакала у него на плече.
Не сегодня. Уже нет.
– Если ты так хочешь… – нерешительно сказал он.
Ева твердо кивнула, убедившись, что слезы ей не грозят. Она не собиралась плакать перед ним. Она слишком долго этим занималась.
– Хорошо, – признал он. – Не торопись, дорогая. Я договорился взять выходной на весь день.
Ева улыбнулась. Она не хотела, чтобы он проводил с ней весь день, как делал это раньше. Слишком много нужно было сделать до сегодняшнего вечера. И она не хотела случайно сломать свою решимость и довериться Марку. Мало того, что это было неуместно, но он определенно не одобрил бы. Он бы подумал, что она сошла с ума.
Ева повернулась назад, когда Марк направился к машине, а затем выпрямилась, чтобы встать над могилой. Она смотрела вниз, сжав челюсти, сдерживая эмоции для разговора, который собиралась завязать со своим мужем.
– Знаешь, я люблю тебя, – сказала она так, словно он стоял перед ней. – Я всегда буду любить тебя, Роберт. Но я хочу, чтобы ты знал, что я собираюсь двигаться дальше. Попробую двигаться дальше, – поправила она. – Начну сегодня вечером. Я знаю, что были… вещи … которые ты не мог мне дать. И я хочу, чтобы ты знал, что я никогда не обижалась на тебя за это. Боже, я слишком сильно любила тебя, чтобы ожидать, что ты дашь мне то, что ты не мог дать. Но ты ушел…
Ее голос дрогнул, когда она произнесла последние, и она подавила поток слез.
– Я одинока, Роберт. Я очень сильно по тебе скучаю. Не проходит и дня, чтобы я не скучала по тебе. Ты был так добр ко мне. Любовь моей жизни. Я знаю, что больше никогда не найду этого. Обрести совершенство хотя бы раз в жизни – это невероятно. Но дважды? Нет, я знаю, что для меня никогда не будет другого, как ты. Но есть вещи, которые мне… необходимы, – прошептала она. – То, что ты не мог мне дать. Вещи, о которых я бы никогда тебя не просила. И я хотела прийти сюда сегодня, чтобы рассказать тебе. Сказать, что я не вернусь. Не потому, что я тебя не люблю или что я тебя забуду. Мне слишком больно приходить сюда и говорить с тобой, зная, что я никогда тебя не верну.
Она глубоко вздохнула и двинулась вперед.
– Я нашла место, где специализируются на… доминирование. Мне нужно понять, чего мне не хватает. Возможно, это всегда было тем, чего мне не хватало. Может быть, я найду ответ. Может быть, не смогу. Но я должна попробовать. Я должна знать. И я не могла не сказать тебе. Не объясняя, что я ни в чем не нуждалась, когда мы поженились. Я ни на мгновение не сомневался, что ты любишь меня, и ты бы подарил мне луну, если бы я попросила. Но об этом … я не могла тебя просить. И прямо сейчас мне нужно чем-то заполнить пустоту. В моей душе есть дыра, Роберт. Та, которую я больше никогда не смогу заполнить. Но сейчас я бы взяла даже повязку. Временное утешение. Я просто хотела, чтобы ты знал. Я буду в порядке. Я не попаду в опасную ситуацию. Я уверена, что буду в безопасности. И как бы мне ни было больно говорить это, я наконец отпускаю тебя. Я слишком долго держалась за тебя. Я больше не могу этого делать. Вокруг меня творится жизнь. Жизнь продолжается. Звучит так банально, правда? Но это правда. Чесси и Тейт волнуются за меня. Кайли волнуется. И Марк. Боже, я удивлена, что он еще не умыл руки. Я была такой обузой для него – для всех – последние три года, и я не хочу больше быть этой женщиной.
– Ты дал мне уверенность и независимость. Ты так многому меня научил. Ты дал мне мир. Проблема в том, что когда ты ушел, ты забрал с собой мой мир. И я снова хочу его вернуть. Я хочу жить и не быть этой пустой оболочкой самой себя, которой я была с тех пор, как ты умер.
Она успокаивающе вздохнула, зная, что то, что она скажет дальше, было глупым. Но ей нужно было снять это с груди. Скажите это и отпустите навязчивые эмоции.
– Еще хочу сказать, что прощаю тебя. Я знаю, это звучит так глупо. Тебе не нужно мое прощение. Но я так долго злилась на тебя за то, что ты бросил меня. Я была такой эгоисткойм. Я провела три года в гневе и обиде, и с сегодняшнего дня я больше не буду этим человеком.
Она позволила руке скользнуть по нагретому солнцем мрамору надгробия.
– Я тебя люблю. Я скучаю по тебе. Я всегда буду любить тебя. Но до свидания, Роберт. Где бы ты ни был, я надеюсь, что ты спокоен, и я надеюсь, что ты знаешь, как сильно я тебя любила. Спасибо, что любишь меня.
Она закрыла глаза, когда собрались слезы, и не открывала их снова, пока не убедилась, что сможет вернуться к машине, где ждал Марк, не выглядя развалиной.
Бросив последний взгляд на могилу и цветы, которые уже потеряли несколько лепестков на ветру, Ева повернулась, расправила плечи и пошла прочь. Поднялся ветер, и солнце пробивалось сквозь облака, освещая ее лицо. Она повернула лицо вверх, наслаждаясь теплом, когда мир окутал ее в своих нежных объятиях. Как будто Роберт посылал ей сообщение, или, возможно, она только представляла, как он благословляет ее решение.