Он вышел из туалета и пошёл к себе в палату. В коридоре стоял острый запах чужих испражнений. Он, не зажимая носа, спокойно прошёл мимо и, посмотрев на номер своей палаты, вошёл внутрь. Санитар Гена, сидел на его кровати и рассматривал его раскраску.
– Нет, – сказал Андрей.
– Спокойно господин бывший чиновник, я только посмотрю.
– Нет, – повторил Андрей.
– А это что такое?! – усмехнулся он, показывая на девочку в шортиках, с сачком в руке. – Это же нарушение режима, субъект женского пола, с минимальным количеством одежды.
– Нет, – вновь произнёс Андрей.
– Ну как нет, вот она, прости, но я склонен к изъятию данного журнала.
– Нет.
– Даже не протестуй, следы преступления, так сказать «налицо»!
– Отдай, – неожиданно, даже для санитара сказал Андрей.
– Как ты сказал, что ты сказал: «Отдай!?». Не могу, это нарушение.
Андрей схватил журнал, которым санитар размахивал перед его носом и отвернулся.
– Что!? – удивился Гена. – Сопротивление официальному лицу?!
Андрей почувствовал удар по ноге и, встав на одно колено, ещё сильней прижал к себе журнал.
– Мало значит, – не унимался санитар.
– Гена! – крикнула Жана. – Опять издеваешься над пациентами?
– Ну что вы, я просто посмотреть хотел, чего он там рисует, а он не даёт!
– И правильно делает, это его журнал.
– Я же по-братски…
– Нет, – прорычал Андрей.
– Чего нет, чего нет-то, вот блин заладил!
– Вставай, – предложила медсестра, хватая Андрея за рукав и приподнимая своими сильными руками верх. – А ты иди, проводи ребят с душевой.
– Хорошо. Андрюша, я позже зайду, покажешь мне тогда свои рисунки?! – усмехнулся тот.
Андрея била дрожь. Он улегся в кровать и только сейчас разжал пальцы, сильно сжимавшие раскраску. Она сильно помялась, некоторые странички загнулись, а кое-где они порвались. Андрей прижал изображение орла к груди и тихо заплакал.
Иногда ночью он видел сны. Он в солидном пиджаке, на хорошей машине, ездит по городу. Однако просыпаясь утром, он всё забывал, он не помнил ничего, кто он, откуда, как сюда попал, зачем здесь находится. Он стал частью этой губительной системы, спокойно перемалывавшей тысячи и тысячи душ.
– Эй, чиновник, чиновник? – сказал голос, тормоша его.
Андрей открыл глаза и испуганно посмотрел на двух санитаров.
– Вставай, пойдём на процедуру.
Андрей медленно поднялся и босиком пошёл за двумя санитарами. Он хотел пройти дальше, но его втолкнули в ванную и закрыли дверь. Он прошёл к окну и опустился на пол. Щелкнул замок и на пороге появился санитар Гена.
– Ну что мистер-раскраска, сейчас надо бы рассчитаться за подставу перед толстухой.
Он подлетел к Андрею и стукнув того дубинкой по плечу, потащил его в душ. Андрей вжался в стенку и сразу же почувствовал, как сотни холодных иголок впиваются в его тело. Он закричал и тут же получил струю холодной воды в лицо. Лёжа на полу, он отвернулся к стенке, чувствуя, как немеет спина. А потом всё прекратилось, всё ушло, оставляя лишь только холод.
– Надеюсь, ты усвоил урок? Расскажешь кому-нибудь, твоя раскраска попадёт ко мне. Ну, понял?! Кивни головой!
Андрей закивал головой и пополз к двери.
– Вы двое, вытрите его и уложите спать.
– Хорошо Геннадий Васильевич.
Он долгое время не мог согреться. У его соседа, опять случился приступ астмы и тот, на протяжении уже десяти минут жадно хватал воздух ртом, ожесточённо хватаясь руками за железную сетку кровати. А потом он стих, и Андрей наконец-то закрыл глаза.
Утром все пациенты в палате наблюдали за тем, как их соседа, накрыв большой белой простыню на каталке, выкатывают из палаты. Кто-то начал громко смеяться, приняв, сея процедуру за увеселительное мероприятие. И только дежурный врач, был мрачнее тучи, так как понял, что сейчас, вместо похода домой, ему придётся составлять протокол и писать длинный акт о смерти. Андрей проверил на месте ли его раскраска и, спрятав её в другое место, пошёл на завтрак.
Сегодня в компоте, плавал всего лишь один червячок, а при поедании каши, он наткнулся на маленький камушек.
В этот раз на прогулке ему никто не мешал, он смеялся словно ребенок, наблюдая за тем, как его птички забирают друг друга кусочки хлеба. Одна подобралась настолько близко, что он протянул руку, чтобы схватить её, но та вспорхнула, и Андрей обиженно закусил губу.
Однажды собираясь на прогулку, их заставили надеть сапоги и тёплые куртки. Андрей вышел на улицу и тут же застыл от удивления. Вся земля кругом была «покрашена» в белый цвет. Он коснулся земли, затем ещё раз и ещё, а потом он взял в руку белую кашу и она превратился в его руке в воду. Он расхохотался и взял ещё больше снега, превратив его в своей руке в маленький снеговой комочек. Он кинул его в забор и тот к большому удивлению Андрея остался на нём. Он кинул опять. Кидал ещё и ещё, снова и снова. Пока его пальцы не замерзли, и он не опустил обе руки в карманы куртки.
– Андрей, пойдем к доктору, – сказала подошедшая Ира. Он улыбнулся ей. Ира нравилась ему, у неё был нежный голос и тёплые руки. Он повернулся и пошёл следом за ней.
– Сегодня тебя будет принимать новый врач, Александр Федорович, старый заболел…
– Федоро-о-ов-и-ич, – протянул Узлов.
– Да правильно, Федорович.
Она завела его в кабинет и, усадив в кресло, встала позади.
– Спасибо, вы можете быть свободны, – сказал человек, сидя за столом.
– Обычно мы находимся здесь…
– Спасибо, это не потребуется, если что, я позову вас.
Дверь закрылась и человек в белом халате, тут же вскочил из-за стола и подбежал к Андрею.
– Андрей Артурович, слава Богу, это действительно вы, как хорошо…!
Узлов вжался в кресло, испуганно поглядывая на незнакомого для него человека.
– Мы долго искали вас, столько работы проделали…
– Федоро-о-ов-и-ич, – снова протянул Узлов.
– Да, да, всё верно, я Александр Федорович Клюкин, в пятом регионе, помните, вы спасли мне жизнь в больнице… – шёпотом напомнил он.
– Клю-ю-кин! – сказал как будто самому себе Андрей.
– Боже мой, они успели вам навредить, эти нелюди! Ах да, сейчас, сейчас, – заторопился он, извлекая из кармана таблетку. – Глотайте, глотайте, не бойтесь, это поможет.
Узлов спокойно взял таблетку и, затолкав её в рот, слегка поморщился.
– Запейте, – предложил Клюкин, протянув тому стакан воды. – Вот и славненько, подействует не сразу, но должна сильно помочь, так, по крайней мере, сказали ваши друзья. Послушайте меня Андрей Артурович, с этого момента вы не должны принимать другие лекарства, берите их, но любым способом старайтесь не глотать. Завтра, мы вновь встретимся с вами. Сестра!
– Слушаю Александр Федорович?
– Молчание, полнейшее, он давно уже так? – поинтересовался Клюкин.
– Полгода, не слова, только отдельные слова и обрывки фраз.
– Ну что ж, случай не рядовой, но будем лечить.
– Надо вылечить доктор, мне кажется, он неплохой человек, – призналась Ирина.
– Но, но, Ирина Михайловна, будьте профессионалом, ничего личного!
– Конечно доктор, конечно.
– Можете уводить, всё равно никакого толка.
– Вставай Андрюша, пойдем, пойдем, порисуешь.
Сегодня у него, было, крыло орла. А клюв получился весьма недурно, коричневый, насыщенный цвет. Он долго смотрел на карандаши и никак не мог определиться с цветами. Наконец, взяв чёрный карандаш, он принялся медленно закрашивать белый клочок бумаги, в общей фигуре крыла. Ему вдруг резко захотелось спать и, зевнув он, взобравшись на кровать, закрыл глаза.
Гора. Высокая, большая гора. Летящий орёл, гордый и сильный, его взмах крыльев, говорил о том, что он свободен. Он волен выбирать свой путь, место для охоты и обустройства своего гнезда. Расправив широко крылья, он планировал вниз, спускаясь вдоль склона горы, а затем вновь взмывал высоко в небо, купаясь в первых лучах восходящего солнца. Он садился на вершину горы и обдуваемый ледяным ветром, гордо смотрел вперёд.