– Прекрати, ты же умница, вспомни об этом, что же тебя так сломало? – спросила она сама себя, точно зная ответ на этот вопрос, его она похоронила глубоко внутри и не доставала вот уже тринадцать лет. – Неужели ты позволишь какому-то Суслику так с тобой разговаривать? Соберись, тряпка, выйди и ответь ему на хамство.
У Таши был такой тайный способ настраиваться на то или иное событие, глядя на себя в зеркало. Вот и сейчас, поговорив с собой жёстко, возможно, даже с перебором, так, как никогда она себе раньше не позволяла, Таша отправилась в зал, готовая дать отпор хаму, но энергия, потраченная на настрой всех победить, не понадобилась. В зале её ждал уже совсем другой Юра Суслик, теперь он больше напоминал её одноклассника, которого она помнила с детства. Затравленный взгляд, сгорбленная спина и мысли, уходящие глубоко в себя. Он крутил в руках смартфон последней модели и не замечал ничего вокруг.
– Юра, я пойду, – сказала Таша, едва подойдя к столу.
– Пять секунд посиди, – почти взмолился одноклассник и глазами кота из мультфильма «Шрек» уставился на неё.
Наташка Петрова была, по сути, не обидчивым и очень жалостливым человеком. Когда её подруги тихо лили слезы под «Титаник», она навзрыд рыдала не только над этим легендарным фильмом. В её любимцах, где она обязательно обливалась слезами, ходили «Сибирский цирюльник», «Хатико», «Обыкновенное чудо» и даже мультфильмы «Про мамонтенка» и «Вверх». Да и не только эти, в личной картотеке Таши было еще десятка три фильмов, где она рвала душу, и неважно, был это первый просмотр или двадцатый. Дочка посмеивалась над мамой, но уважала её поведение как выбор. Леська и единственная подруга Ирма знали: если в доме пахнет тортом «Медовик», значит, Таша уселась у телика депрессировать. Такое бывало редко, но, если случалось, лучше её было в этот момент просто оставить одну. Вот и сейчас противный Юрий, словно узнав Ташин секрет, смотрел на нее умоляющим взглядом.
– Ну, хорошо, – согласилась она. – С тебя латте и медовик.
Одноклассник тотчас же расплылся в улыбке, словно выиграл какое-то маленькое соревнование, и махнул рукой официантке.
– Ну, давай, рассказывай, как поживает староста класса, ты все там же живешь? – спросил Юра Суслик, когда им принесли заказ. Он и так был всегда белесым, почти бесцветным, сейчас же седина давала о себе знать, и теперь на его погрубевшей коже красовалась абсолютно белая щетина. Надо сказать, она шла ему, делала его более мужественным и даже стильным. Первый раз с начала их встречи Таша взглянула на него с интересом.
– У меня все как у всех, в разводе, дочка растет, восемнадцать лет, вот сегодня у нее день рождения. – Таша смутилась и не знала, что еще рассказать. Она считала, что живет жизнью невзрачной, а посему абсолютно неинтересной.
– А живешь там же, на Лесной? – помог ей Юрий.
– Нет, живу на другом конце города, на Фестивальной.
– Это замечательно, – неожиданно отреагировал собеседник.
– Что? – спросила непонимающе Таша.
– Нет, ничего, продолжай, – ответил Юра, маленькими глотками смакуя свой эспрессо.
– Мама с папой ту квартиру продали и купили себе домик в деревне, в ста километрах от города. Говорят, потянуло их на природу, поближе к земле и чистому воздуху. Они у меня оба уже пенсионеры, поэтому город им стал в тягость. Представляешь, купили корову и пьют по утрам парное молоко.
Таша смаковала пирожное, стараясь не проглотить его сразу. Выпечка была просто великолепна, вкусные нотки меда и тающие во рту тонкие и влажные слои нежнейшего теста заставляли её закатывать глаза от удовольствия. У Наташи Петровой была маленькая слабость – она оценивала все медовики, которые ела, по пятибалльной системе, так вот, шедевр, лежащий сейчас перед ней на пестрой тарелке, тянул на четыре с плюсом, а это, к слову, шикарная оценка, вкус, приближенный к совершенству. Пятерки пока не удостаивался ни один экземпляр, но Таша верила, что обязательно попробует когда-нибудь и такой. Пирожное же, которое сейчас было перед ней, при более слабом судействе могло бы посоревноваться даже за пятерку. Именно поэтому рассказ о месте жительства был несколько более радостным, чем этого требовали обстоятельства.
– А на Фестивальной жила моя бабушка, – продолжила Таша, – вот квартира мне и досталось.
– Так ты богатая наследница, – пошутил одноклассник.
– Да что ты, – усмехнулась Наташка, забыв, что еще десять минут назад хотела произвести на своего одноклассника именно такое впечатление, – это маленькая хрущёвка, состоящая из трех номинальных комнат и кухни, больше похожей на кладовку.
– А что муж не купит новую? – продолжал задавать наводящие вопросы Юрий, словно выяснял для себя что-то.
– Я в разводе. – Пирожное закончилось, а вместе с ним и хорошее настроение. У Таши так было всегда: следом за безграничным удовольствием приходило угрызение совести, и она страшно ругала себя за слабость. – Мы прожили пять лет и развелись. Мне было трудно тащить на себе и его, и дочь. Сейчас у него другая семья, пятеро детей и хорошая работа, вот так, оказалось, не он плохой – просто я не смогла его вдохновить на подвиги.
– На самом деле нет плохих и хороших людей, – очень серьезно ответил Юрий. – Просто есть люди, поставленные в не подходящие для них обстоятельства.
Таша поняла, что сейчас он говорит о чем-то личном и очень грустном.
– А у тебя как дела? – спросила она, пытаясь разрядить ситуацию. – Ты, смотрю, пошел в гору, машина у тебя такая дорогая.
– Машина? – словно очнувшись от своих мыслей, спросил одноклассник. – А, эта, нет, я её арендовал. Ты, наверное, помнишь, что после школы я уехал в Москву, там поступил в университет.
– Конечно, мы очень тогда тобой все гордились! – воскликнула радостно Таша.
– Ну так вот, там меня заметили и пригласили в одну частную лабораторию в Чехии. Ну, сама понимаешь, в те годы это было круто, я, молодой специалист из глубинки, посчитал это божьим даром.
Юрий сказал это очень грустно, словно в сотый раз сожалея о своем решении.
– У тебя проблемы на работе? – спросила Таша, когда он вновь ушел в себя.
– Нет, что ты. – Первый раз одноклассник улыбнулся искренне. – Все хорошо.
– А сейчас ты к родителям в гости приехал? – из вежливости спросила Таша, хотя на самом деле её это мало интересовало.
– Родители мои умерли, – спокойно ответил Юра.
– Ой. – Таша в порыве чувств схватилась за рот, дурацкая детская привычка, полностью не вытравленная мамой. – Прости, я не знала, соболезную.
– Не стоит. – Почему-то усмехнулся он. – Это произошло, когда мне было пять лет.
– Я не знала, – виновато ответила Таша, понимая, что проучилась с человеком десять лет и абсолютно не интересовалась им.
– Я не хотел, чтоб кто-то знал, – пожалел её одноклассник. – Жил я с бабулей, других родственников у меня и не было.
– Так ты бабулю навестить?
– Нет, вот бабуля как раз и умерла, – сказал Юра Суслик, не давая шанса Таше реабилитироваться.
– Соболезную, – вновь покраснев, сказала она.
– И в этот раз не стоит. – Усмехнулся он. – Бабуля умерла полгода назад. Я прилететь не смог – были срочные дела. Деньги перевел соседу, тот и организовал похороны и поминки. А сейчас, как разгрёб дела, прилетел вступать в наследование, квартиру оформлю и продам, да что там, уже и покупатель есть, дело трех дней.
– Ну, я пойду, – сказала после долгой паузы Таша, ей показалось, что все разговоры сказаны, все вопросы заданы, медовик закончился, пора и честь знать.
– У меня к тебе просьба, – сказал Юра, прерывая её уже запланированный уход.
– Да, конечно, – наивная и добрая Таша уже забыла, как недавно он хамил ей, и была готова помочь.
– Возьми на время Суслика, – выдал свою, прямо скажем, неожиданную просьбу одноклассник.
– Куда? – спросила Таша, одновременно прокручивая варианты отказа в голове. Квартира у нее была хоть и трехкомнатная, но очень маленькая, с проходным и не вполне функциональным залом.