– Именно! Нами разработан принципиально новый подход…
– Погодите вы, Алексей Петрович. Сначала выслушаем нашего гостя. У него, как я понимаю, имеется просьба?
– Скорее, информация, представляющая взаимный интерес. – ответил визитёр. В его интонации обозначилось недовольство. Не стоило столь прозрачно намекать, что руководитель одной из самых могущественных служб выступает в роли просителя. Генерал едва сдержал улыбку – укол попал в цель.
– Согласно нашим данным, манхэттенцы намерены распространить своё влияние на подведомственную вам, – кивок в сторону хозяина Бункера, – территорию.
По конференц-залу прокатилась волна шепотков. Сообщение произвело эффект.
– К порядку, товарищи! – председательствующий постучал карандашом по столешнице. – Кто-нибудь хочет высказаться?
– Что этим уродам у нас надо? – брюзгливо спросил сидящий напротив подполковник. – Мало им, что всю Америку завалили своей дурью? А хирурги подпольные? Я пролистал отчёты – только за прошедшую неделю ФБР провело в окрестностях Манхэттена четыре облавы. Девять разгромленных клиник! Пациентов прямо со столов, без суда, следствия – за Стену! К одному материалу приложен видеоролик – известную актрису, заказавшую подпольную пластику, прямо за КПП шайка черномазых отодрала во все дыры. Как была, в бинтах, в больничном халате!
– А потом? – заинтересованно спросил гость.
– Что – потом?
– Ну, потом, когда они её… э-э-э… использовали?
– Прирезали, конечно, она же белая. Вот я и говорю: совсем народ страх потерял! Лезут и лезут как подорванные, под нож к этим мясникам, из Европы едут, даже из Китая. Не дай Бог, у нас начнётся то же самое…
Присутствующие закивали. Подпольная трансплантология и нелегальная торговля органами давно стали, наряду с производством новых наркотиков, основным занятием манхэттенских преступных кланов. Суды всё чаще выносили приговоры о бессрочной ссылке за Стену (так в Штатах называли территории, захваченные Зелёным Приливом), а взятых с поличным хирургов-нелегалов даже допрашивать перестали, сразу пристреливали. Но драконовские меры почти не давали эффекта: слишком большие деньги крутились в этом бизнесе.
– Что ж, полагаю ваш коллега неплохо обрисовал суть проблемы.
– гость одарил несдержанного полковника доброжелательной улыбкой. Тот насупился и отвёл взгляд. – Кстати, если мне память не изменяет, вы получали из Нью-Йорка образцы их… хм… биологической продукции?
– Верно, тащ генерал! – подтвердил полковник. – Правда, не препараты для трансплантологии, а что-то другое. Какие-то особые грибницы…
– Что вы с ними сделали?
– Передали для изучения в МГУ, в профильную лабораторию, расположенную в Главном Здании.
Гость удивлённо поднял брови.
– То есть, непосредственно в Московском Лесу?
– Да. У нас здесь нет подходящих специалистов.
– Неожиданно… и как результат?
– А никак. – ответил за полковника председательствующий. – Поначалу наметились некоторые успехи. Мы даже собрались разворачивать на базе одного из спецсанаториев мощности для э-э- э…
– Полезного использования. – с готовностью подсказал ассистент.
– Верно, полезного использования полученных наработок. Перспективы-то вырисовывались – о-го-го! Ну а дальше началось: «объективные трудности», «слабо изученные аспекты«. Короче, не справились.
– Что полученный биоматериал?
– Использован в процессе исследований. Остаток уничтожен, о чём составлен соответствующий акт.
– Ладно, это сейчас не так важно. – гость сделал неопределённый жест. – Давайте подведём итог: заокеанские преступные кланы намерены включить в зону своих интересов Евразию. Ресурсов Манхэттена и Токийского Болота, где так же отмечена их активность, для этого недостаточно – вот они и нацелились на Московский Лес.
– Кофе? Чай? Сок?
В комнате отдыха из мебели были только журнальный столик и большие, из мягкой бежевой кожи, кресла, предназначенные для VIP-персон. Совещание только что закончилось, и владелец Бункера предложил продолжить его в узком кругу.
– Минералку, только холодную.
– Мне тоже, Ниночка. – добавил генерал. – И молодому человеку…
На присутствии аналитика настоял гость, и генерал не нашёл повода ему отказать. И теперь бросал искоса на выскочку хмурые, не обещающие ничего доброго, взгляды.
Секретарша (вообще-то офицер-адъютант при начальнике департамента) вышла, покачивая бёдрами, обтянутыми форменной юбкой на ладонь короче уставного образца. Генерал проводил её мечтательным взором и повернулся к собеседникам.
– Мы слушаем, Алексей Петрович. Только постарайтесь без лирических отступлений.
Аналитик чувствовал себя неуютно. Он не посмел развалиться в VIP-кресле, а устроился краешке – прямой, будто проглотил линейку.
– Наши рекомендации основаны на предположении, что Лес принимает, прежде всего, тех, для кого он – последняя надежда. Мы намерены искать кандидатов на внедрение среди людей, заведомо лояльных нашей службе и государству, но оказавшихся в непростой жизненной ситуации. Чтобы переселение в Лес могло показаться им приемлемым выбором.
– Позвольте?.. – гость поднял два пальца.
Генерал кивнул.
– Вы исходите из того, что Лес способен определять намерения и, скажем так, движущие мотивы ?
– Примерно так.
– Допустим, мы найдём достаточно лояльного кандидата, попавшего в ту самую «непростую жизненную ситуацию», и склоним его к сотрудничеству. Допустим. Но, если Лес может копаться в мозгах – что помешает ему отвергнуть агента, как отвергал до сих пор всех завербованных?
Аналитик приободрился. Он явно ждал этого вопроса.
– В этом суть нашего подхода. Лес ничего не определит, поскольку наш избранник не будет давать согласия на сотрудничество!
– Хотите применить гипномнемонические техники? – встрял генерал. – Кажется, это мы уже пробовали.
– Верно, и ничего не вышло. Нет, мы не предлагаем внедрять в его разум гипноблоки. Мы вообще ничего ему не скажем, только создадим ситуацию, когда он захочет – и сможет! – перебраться в Лес. Причём сделаем это так, чтобы кандидат не заподозрил о нашей, скажем так, заинтересованности.
Вошла Ниночка с тремя запотевшими бутылками «Нарзана» на подносе. Поставила на столик, улыбнулась по очереди всем мужчинам и удалилась той же соблазнительной походкой.
– То есть вы предлагаете отправить человека в Лес, не получив от него согласия на сотрудничество? – осведомился гость, дождавшись, когда дверь закроется.– И какой от этого, простите, прок?
– Мы сделаем ему предложение только когда он обоснуется там. Лояльность – а именно она станет главным критерием при отборе, позволит рассчитывать на плодотворное сотрудничество хотя бы в течение года. Психологи дают именно этот срок, втрое дольше, чем у обычных завербованных.
– Год, значит… – генерал не собирался скрывать скепсиса. – И никаких гарантий?
– Какие тут могут быть гарантии? – пожал плечами очкарик. – Конечно, остаются обычные методы вербовки. Но вряд ли они дадут особый выигрыш. Раньше же не давали…
Гость глотнул пузырящейся минералки и со стуком поставил стакан.
– А знаете, Виктор Андреевич, он меня убедил. Есть в этом подходе эдакая простота…
– Вот как? – генерал покосился на «смежника». – Что ж, воля ваша. Алексей Петрович, начинайте искать кандидатов для проекта… как мы его назовём?
– «Комната».
Гость удивлённо поднял брови.
– Это из «Сталкера» Тарковского. – поспешил объяснить очкарик.
– Там, если помните, главный герой говорит, что Комната – так называется место, куда стремятся попасть герои фильма принимает только тех, у кого не осталось иной надежды.
– Что ж, недурно. Не лежит на поверхности.
Генерал скривился. Высоколобый заинтересовал гостя своими завиральными идейками, и теперь, хочешь – не хочешь, придётся дать им ход. Но ничего, никто не отменял одного старого армейского правила. Пусть сполна хлебнёт то, что полагается таким вот выскочкам.