– Как страшно звучит название училища, – поёжилась Дуся. – Ты будешь жить в казарме?
– Да, в казарме. Но когда у нас будет свободный выход, то на выходные дни я буду у мамы.
– А разве она не уезжает с папой на Дальний Восток?
– Нет. Мои родители, как и твои, развелись год назад. Отец потому и написал рапорт на перевод к новому месту службы…
– Извини, что я попросила тебя рассказать о своих родителях, – пролепетала Дуся, преодолевая некоторую неловкость.
– Всё нормально. Я уже привык к тому, что они не вместе. Отец сказал, что у матери уже кто-то есть и он тоже военный. При этом папа скрыл от меня, что этот кто-то тоже пограничник и учился вместе с ним на одном курсе.
Дуся задумалась, потупив взгляд.
– А ты в какой вуз будешь поступать? – спросил её Клим.
– Попытаюсь в театральный, но там конкурс большой – семь человек на место.
– Я не сомневаюсь в том, что ты поступишь. Ты очень красивая девочка, из тебя выйдет хорошая киноактриса, и я буду ходить на все показы кино, в котором ты будешь играть главные роли…
От неожиданного комплимента, прозвучавшего из уст мальчика, Дуся зарделась. Кровь от охватившего её смущения прильнула к лицу, сделав его необыкновенно привлекательным и даже милым.
– Клим, ты только, пожалуйста, не говори в классе о моём желании, – попросила она его. – Я не люблю к себе приковывать внимание. Если это случается, то мне хочется провалиться сквозь землю…
Клим улыбнулся ей.
– Будь спокойна. Не скажу, – заверил он её прощаясь…
Она проводила его взглядом. Куртка и джинсы у Клима были как у многих ребят в их школе, однако в походке чувствовалась уверенность, которая выделяла его из толпы. Дуся даже ему позавидовала.
Может, когда-нибудь она тоже будет так уверена в себе, как Клим, – подумала она.
– Ну, как, дочь, прошёл твой первый день в новой школе, – встретила её вопросом, поджидавшая у входа в почтамт мать.
– Полная задница.
Мать, озираясь, быстро спустилась по ступенькам вниз.
– Что за выражения, Дуся! Не говори так прилюдно.
– Других слов я просто не нахожу, да и никого рядом нет.
– Потерпи, дочурка, немного, и всё наладится. Будет так же хорошо, как и в твоей старой школе.
– Не будет. На меня все таращат глаза и уже назвали Дульсинеей.
– Это потому что ты новенькая и симпатичная. К тому же Дульсинея это необидное прозвище. Тебя так нередко и твой отец называл.
– А может в их глазах я провинциалка?
Мать улыбнулась.
– Ну, какая ты провинциалка. Посмотри на себя в зеркало. Ты одета с иголочки. Не все городские дети так одеты, как ты…
– Но я одеваюсь по-другому.
– Никто не запрещает тебе одеваться, как они.
– Вот ещё! Тут все поголовно носят узкие джинсы и ботинки на платформе.
– И?
– Не люблю узкие джинсы в них жарко. И как вообще можно носить девушкам грубую обувь? Это кич!
– Так, носи что хочешь. Не будь как все. В стаде обыкновенных баранов, попадаются и каракулевые барашки, – рассмеялась мать.
Дуся закатила глаза. В душе она признавала, что её мать права. Пусть она и не жила в столице, но одевалась, благодаря вкусу и умениям матери хорошо шить, как девушка с обложки журнала «Бурда моден».
И ей это нравилось.
– А ещё, мам, там очень шумно. Эти полоумные казахи носятся по коридорам, как дикие животные, и визжат во всё горло.
Мама усмехнулась.
– А русские при этом тихо стоят в стороне? Вряд ли они такие же дикие, дети, одним словом. Расскажи, лучше, что было хорошего.
– Ну… познакомилась с приятным парнем, – проговорила Дуся, взяв мать под руку. – Климом или Климентием зовут, как-то так…
– Дуся, ты меня пугаешь. Мы переезжаем в Алма-Ату, я привожу тебя в одну из лучших столичных школ, чтобы ты получила знания и поступила затем в институт, а ты первым делом знакомишься с мальчиком!
– Ты всё не так, мама, поняла. Я сижу с ним за одной партой, поэтому и познакомилась…
– Ладно, я пошутила. Давай зайдём в гастроном, купим продукты, а то у нас в холодильнике мышь повесилась.
– Давай! – повеселевшим голосом согласилась Дуся.
Глава вторая
Прошло две недели. К своему удивлению, Дуся запомнила многих ребят и с лёгкостью общалась с ними. Она уже начала привыкать к новой школе. С учёбой проблем не было, так как она всегда училась на «хорошо» и «отлично».
Чувство одиночества и потерянности прошло, да и присутствие в классе Газизы и «Рыжего», последнего звали Толик, не так угнетало, как это было в первые три дня. Все друзья Клима и их подружки стали теперь её друзьями.
Из девочек наиболее близкой к ней была Виолетта, с ней они весёло «трещали» почти каждую перемену. Впервые после отъезда из Актюбинска Дуся почувствовала себя в своей тарелке.
Когда она дома восхищённо рассказала о своих новых школьных друзьях, то мать с удовлетворением отметила, это хорошо, что у неё много друзей. Только престарелая бабушка, посмотрев на внучку с прищуром поверх больших очков, заметила:
– Подруги, внученька, часто бывают ненадёжными и стремятся увести парня. В своей долгой жизни мне довелось видеть это, – принялась рассказывать бабуля. – В моей деревне, где я жила в раннем детстве, к одной невестке приехали сваты. Девушку звали Натахой, она была необычайно красива: мила лицом, статью хороша, косы ниже поясницы…
Сваты забрали невесту и пошли к саням, а тут, на их беду, лошади ни в какую ехать не хотят: встали на дыбы, хрипят, повозку распрягают…
Сваты и жених перепугались, и решили, что дело с этой невестой нечистое, надо убираться восвояси…
– Почему дело нечистое, бабушка?
– Да потому что без ворожбы и сглаза тут не обошлось…
– А кто её сглазил?
– Да кто это знает, моя милая внученька. В деревне бабы шептались, что не обошлось в этом деле без ворожбы одной местной бабки, за которой водился такой грешок. К ней якобы накануне приходила одна молодица, которой тоже был мил натахин жених. Он обещал взять её в жёны, но его родители по какой-то причине воспротивились тому…
– А потом эта девочка вышла замуж за другого парня?
– Нет. Она сильно заболела, слегла на второй день, и через некоторое время вообще тронулась умом, стала плохо говорить, а из её рта постоянно текла слюна…
– Фу, какая грустная история, – молвила Дуся. – Хорошо, что у всех моих девочек есть мальчики, с кем они дружат, – добавила она к сказанному.
– Есть, то есть…, но как оно будет потом неизвестно…
– Всё равно, бабушка, я Клима никому не отдам.
Голос бабушки задребезжал тихим смехом.
– Клим и сам может уйти от тебя, как в своё время он ушёл от Газизы. Мальчики это делают с лёгкостью, такова уж их природа. Подрастёшь, узнаешь о них побольше…
– Мама! Зачем ты внучке голову всяким хламом забиваешь? – вмешалась в их диалог мать. – Рано ей знать о таких вещах.
– Вовсе не рано, – шмыгнула носом Дуся. – Газиза первой стала дружить с другим мальчиком, а не Клим с другой девочкой, – не унималась она…
– Ну, не знаю, внученька, кто у них первый ушёл, записку-то тебе написала она…
Дуся задумалась. Слова бабушки её огорчили.
– Что мне делать бабуленька? Я не хочу терять Клима.
– Да ничего, внученька, не делай. Будь сама собой и не старайся его захомутать.
– Слово-то, какое – захомутать, – фыркнула Дуся. – Клим, бабуленька, не лошадь…
– Согласна с тобой, он не лошадь, – усмехнулась бабушка, с трудом сдержав себя, чтобы не сказать, что он жеребец. – Дело не в этом. Ты, внученька, должна знать одну истину, которая давно подмечена людьми – всё что делается, делается к лучшему.
Не будет у тебя Клима, подружишься с кем-то другим, так уж жизнь наша устроена… Твой дед, который любил разглагольствовать, на сей счёт, говорил, что никто в этой жизни никому не принадлежит, поэтому никто и никого не может потерять…
– Как мудрёно сказано, но, похоже, что дедушка всё-таки прав, – тихо заметила Дуся.