5.
В семь вечера пришёл Денис, жалостно посмотрел на убитую горем Марусю.
– Сочувствую, я тоже любил Паулину! – печально произнёс двоюродный брат по отцовской линии.
– Спасибо! – сказала Маруська и присела на край кровати.
– Где Влад твой?
– За домом прохлаждается. Слышишь, как голосит!? Уже выпил и песни поёт во всю глотку!
– А чего он не на работе?
– Собирался после обеда, да вдруг решил, что с него хватит…
– Ясно, – произнёс Денис, подумав, что это не его дело. – Как на счёт похоронить в пятницу. Возьму выходной. Проводим на кладбище, у вас же там место вроде было.
– Было.
– Отлично, а Марта приготовит на стол. Может Машка твоя придёт, поможет.
– Позвоню Маше, узнаю. Спасибо тебе, что помогаешь.
– Да не за что. Жаль, что жизнь заканчивается, родные уходят, никого уж не осталось у нас, – замолчал Денис в задумчивости. – Дети твои то где? «Не слышно их…» – Спросил после паузы.
– Аришка смотрит за Соней, а Яна гуляет.
– Ладно, я поеду, у меня ещё служба. Если Яну увижу, загоню её домой, нечего ей сегодня долго гулять.
– Да, хорошо, – поблагодарила Маруся и взглянула на брата, читая по его лицу внутреннюю зрелость, решимость, ответственность. Работа обязывала, а ему то всего двадцать пять лет.
Денис, выйдя на террасу, спустился и обошёл вокруг дом, где застал выпившего Влада, сидящего на скамейке обнимающего с лопатой.
– О, Денис! – Шатающий Влад протянул свою руку поздороваться.
– Чего копаешь, зимним посевом занимаешься? – спросил Денис в шутку отвечая на рукопожатие.
– Посевом? – прищурился Влад одним глазом, осматривая свою лопату. – Да, да. Думаю лук, свеклу, морковь посадить, морозоустойчивые сорта, – объяснился садовод.
– Вроде рано?
– Да не рано. Потом работать пойду, надо подготовиться заранее… Пожал плечами, Влад, желая отделаться быстрее от ненужных разговоров.
– Ты только громко не пой, а то Маруся плохо себя чувствует, – вежливо попросил Денис, глядя на чудака.
– Понял, воздержусь, – пообещал Влад и с довольным лицом попрощался с двоюродным шурином, принимаясь в своём одиночестве выпить четвёртую по счёту бутылочку пива и предположительно разметить поле деятельности, будущих раскопок. «Вот найду клад и на багамские острова уеду! Отлично заживу там! Отлично!» – смаковал свои мысли Влад. «А, Маруська?!» «А она пусть тут живёт, как знает!» «Таких Марусек, там пруд пруди!» «По щелчку!»
6.
Маша не могла заснуть. Певчие алкоголики напевали хором: – «Что тебе сниться, крейсер Аврора; В час, когда утро встаёт над Невой?»
Кто-то им кричал с окон: – Заткнитесь, иначе вам сейчас полиция присниться!
Голоса затихали, а потом снова раздавались где-то за кустами садового жасмина, с новой силой и с новыми песнями.
Маша переворачивалась с боку на бок. Натягивала одеяло, закидывала на себя сверху подушку, а когда становилось жарко, сбрасывала эту водружённую конструкцию и снова просыпалась от пьяных криков. «Ну она же всех излечила, чтобы ночью весь дом мог спать спокойно!» «Наверное не местные…»
«– Майкл! Майкл!» Звал кто-то кого-то. – Куда же ты, Майкл?
«Задам я этому Майклу!» – пришло ей на ум и не заметила, как провалилась в глубокий сон.
В восемь утра зазвенел будильник. Машка нащупала его, желая поскорее выключить, да тот отскочил в сторону и упав на пол затрезвонил во все колокола.
«Как же ей не охота вставать!» Но она обещала прийти, приготовить на поминки!
Выползая из-под одеяла вслед за будильником, она наконец-то выключила орущее изобретение.
Поставив чайник на плиту, умылась, после чего налила кофе. Свежее утро вглядывалось в её окно на первом этаже. Кусты шиповника отделяли её от идущих по тротуару любопытных зевак. С чашкой кофе в руках, она подошла к окну. В окружении шиповника, на зелёной травке кто-то сладко спал…
– «Батюшки, кто же это пристроился под её окнами!?» – испугалась она, отставив чашку в сторону. Не допив кофе, полетела одеваться в заранее приготовленную чёрную рубашку и юбку. Выйдя из подъезда, Маша с любопытством окинула взглядом спящего. «Мужчина! Замерзнет же!» Сердце Марии сжалось, но не просигналило о том, чтобы как-то помочь спящему, о чём потом она переживала всю дорогу до самого Маруськиного дома.
7.
Июль подходил к концу, приятно шелестев зелёными листьями на деревьях. Маша оглядывалась по сторонам, отмечая великолепие лета, что цвело в самом разгаре. «Ещё месяц и вся эта красота пожелтеет», – подумала Мария.
Уж так она не любила осень… «Уехать бы туда, где всегда лето!»
И всё это несмотря на то, что в осени безусловно всегда присутствует некий дух красочного праздника, вводя постепенно всех в состояние литургии. Только она не имела никакого дела до осенних пейзажей. Её одинокая душа страдала, а осенью особенно! И этот год ничем не отличался от других. Всё так же ждёт её одиночество мрачными вечерами… Она посмотрела по сторонам. «Может около неё давно есть кто-то, кто давно мечтает составить ей пару?». Но нет! Никого поблизости…
Подходя к нужной улице, Маша заметила знакомую бабулю с повязанным цветастым платочком на голове, частенько сидящую на скамеечке возле своего дома и как правило в курсе всех событий.
– Здравствуйте Тамара Ильинична, – поздоровалась она.
– Здравствуй Маша, к Колосовым идёшь? – задержала бабуля её вопросом.
– Да, сегодня же поминки бабушки Паулины, – остановилась Маша поговорить.
– Знаю деточка, знаю про поминки, царство ей небесное…
– Жаль Паулину, – тяжело вздохнула Маша.
– Всех жалко, Машенька. Тебе не надо горевать, молодая ещё, а у нас старых один уж конец!
– Ладно, извините, мне бежать надо.
– Беги милая, беги, – отпустила её Тамара Ильинична.
В доме хозяйничала одна Марта. В черном платье и платке, суетилась на кухне, нарезая сыр, колбасу, сало. На плите тушилась картошка с мясом. Варилась кутья на помин.
– Привет! – поздоровалась с ней вошедшая Маша.
– Машка! Привет! Включайся быстрее в готовку! Надо селёдку разделать, ты вроде спец по ней.
– Детей Маруськиных нет? – Спросила Маша, повязывая фартук.
– Нет, Агафья Алексеевна, свекровь Маруськина, должна прийти с Яной и Соней, а Арина ушла со всеми на похороны.
– Понятно, а я конфеты принесла им, – произнесла Мария показывая на пакет, что принесла с собой.
– Как придут, угостишь, повесь пока пакет на стул. Давай я тебе платочек повяжу на голову, так полагается, – предложила Марта, и Маша наклонилась головой немного вперёд. – Ты чего такая, как будто не выспалась? – спросила Марта у подруги, обратив внимание на темные Машкины круги под глазами.
– Не знаю, что-то спала плохо, – ответила Мария, разделывая сельдь. – Представляешь, какой-то мужчина заснул у меня под окном, – поведала она.
– Давай Дениса натравим на него?
– Нет, нет. Ты что! – испугалась Маша за невинного человека. – Думаю, проспится и сам уйдёт. Я думала, что через колючий шиповник к моим окнам никто не пролезет. И как его только угораздило?
– Так пьяному море по колено! Ну, ты не переживай, Машунь. Если что, позвони мне и Денис решит твою проблему, если вдруг повадится ходить к тебе спать под окна…
Маша округлила глаза и растерянно посмотрела на подругу: – думаешь, может повадиться?
– Ну не должен, конечно… Но всякие бывают личности, – объяснила Марта.
Маша насторожилась, выкладывая селёдку на селёдочницу и принимаясь нарезать репчатый лук.
– В гостиной уже стоит стол, блюда сразу составляем туда, – сказала Марта, нарезая овощи. – Ещё хлеб надо нарезать. Скоро уж вернутся…
8.
Первая пришла свекровь с внучками, которые ночевали у неё. Девочки испугались ночевать дома, глядя на новенький красный гроб, стоящий возле комнаты покойной. Соня постоянно спрашивала: – «А бабушка теперь приведение?»
Денис, Маруся, Влад, Арина и две пожилые соседки, которые близко общались с Паулиной при жизни, вернулись с кладбища через двадцать минут, тщательно обтёрли ноги об мокрую тряпку на крыльце, перед тем как зайти в дом.