Космос во мне - Павлов Игорь Васильевич

Игорь Павлов

Космос во мне

Глава 1. Нищенка

– Алиса, лучше бы я протянул на батончиках несколько лишних дней!

– Вряд ли это хорошая идея, командир. Твоё физическое здоровье волнует меня не меньше психического, – раздался мягкий ответ бортового интеллекта.

– А о мужском здоровье подумала?

– Мужском? Я всё предусмотрела: в отеле для тебя найдется парочка женщин легкого поведения.

– Я не об этом! Как бы мне тут причиндалы не оторвали, – сказал, поглядывая на уродливое тело приближающейся космической станции.

– Сложные вы люди, особенно мужчины.

– Ты ещё не общалась с женщинами…

Изрядно проржавевшая сталь платформы трещала под напором шасси моего небольшого кораблика. Станция разваливалась на глазах и постепенно вымирала. В прошлый визит на посадочной площадке стоял десяток легких транспортников с контрабандой, на запах которой выстраивалась очередь из таких, как я. А теперь лишь два местных корыта, что, будто живые, с грустью поглядывали на меня.

Мороз пробрал до мозга костей, стоило спуститься по трапу. Брр, надо было набросить шубу. Зуб на зуб не попадает. Вдохнул морозный воздух вместе с витающей свежей гарью. Руки автоматически проверили амуницию, а сознание – связь с кораблем. В горле заскребло. Сдержанно прокашлявшись, недоверчиво посмотрел поверх кривых и тысячи раз перекроенных солнечных батарей, что красовались на крыше административного здания. Бортовой компьютер, проанализировав окружающую среду, заверил, что кислород и давление в норме, а атмосферный купол вполне себе устойчив. Но бледный вид силового поля меня всё же настораживал. Если купол обвалится, не только людишек унесет в космос, но и все три здания вырвет с корнем в доли секунды. Тех, кто останется в подвальных коммуникациях платформы, ждет участь пострашнее.

Только легкая вибрация, передающаяся на подошвы сапог, говорила, что реактор еще не сдох, но стабильно кашляет.

Убедившись, что засады нет, отправил команду Алисе задраить выход. Загудели механизмы, затягивая трап. Дождавшись заветного щелчка замкового механизма, я двинулся было вперед, но что-то ухватило за ногу!

Через секунду мой пистолет уже бы выхвачен из кобуры и направлен на закутанную в лохмотья голову. Скорость, с которой выхватываю пистолет, удивляет многих, бомжи не исключение. Одна из причин, почему не одеваю шубу на злачных станциях – хрен доберешься до оружия!

Тем не менее скрюченные тонкие пальцы держали штанину моего комбинезона цепко.

– Отвали! Пристрелю! – Рявкнул на нищего и, отступив, высвободился.

Должен признать, что сердце чуть не остановилось от столь неожиданной встречи, а палец дрогнул на курке, миновав свободный ход. Реакцию не пропьешь и не ослабишь даже длительным отсутствием должной гравитации. А вот расшатанные нервы расшатываются всё больше и больше.

Довольно худой человек в многослойных лохмотьях не нашел сил даже подняться, просто завалился набок. Нищих на станциях мало, практически не бывает. За редким исключением их можно встретить на крупных торговых спутниках. Судя по тому, что этот экземпляр опалил себе часть одежды, погреться юркнул под мой корабль, как только я совершил посадку. Видимо, сильно продрог и обезумел. Метр влево или вправо, и жители станции пожали бы плечами, заметив горстку пепла после моего взлета.

Бомж свернулся калачиком. И, кажется, у него была ломка. Видимо, находился под действием какого-нибудь наркотика. Но мысль о том, что добрые люди, угостившие беднягу, есть везде, быстро отпала. Нет здесь добрых людей.

Только сейчас заметил, что правая кисть у бедолаги отсутствует. Просто культя, тоненькая, почерневшая. Жалостливые кошки скребнули где-то очень – очень глубоко, но я их прогнал, ибо помочь ничем не смогу. В космосе каждый сам за себя. Иначе не выжить.

Извини, друг, тебе просто не повезло. Судя по агонии, протянешь еще с недельку. А потом труп выбросят через шлюз в открытый космос. Никогда не страдал жалостью к людям, но все же вынул из кармана протеиновый батончик и бросил ему под нос. Меня давно от них тошнит, а бомжу – праздник.

Рывок за подачкой удивил. Будто жаба языком слизала муху, тот ухватил добычу. Но не стал сразу рвать упаковку, а неожиданно посмотрел на меня.

И увидел я острый синеглазый взгляд девушки. Даже сердце ахнуло. Худое, грязное, отчаявшееся личико, злое на все, что вокруг. Она смотрела, вылавливая во мне некий подвох, быть может издевку. Я выдержал не более пары секунд, развернулся и пошел своей дорогой. Позади активно затрещала упаковка.

Мне стало особенно погано от мысли, что ничем ей помочь не смогу. На корабле она будет обузой, кислорода под завязку, продуктов едва – едва на одного человека. Дотянуть бы до следующей станции. Это без учета внештатных ситуаций, которых в районах боевых действий может быть море!

Типичная для отдаленных систем станция, символ пережитка прошлого, представляла собой обратно конусовидную платформу, из которой вырастало три здания: административное, складское и развлекательное, соединенные между собой тоннелями на случай падения купола. В теле станции находился реактор и всякие разные системы жизнеобеспечения. Всё переплетено коммуникациями, изрезано шлюзами и злачными закоулками. Реактор поддерживал купол, который в свою очередь заключал внутри станции атмосферу, а также являлся щитом от ультрафиолета и других вредных действий звезды местной системы.

Кстати, в этой системе оно довольно вредное, судя по спектральному анализу, что выдал бортовой компьютер. Скорее всего по этой причине станция и повернута к нему «задницей». И большая часть солнечных батарей как раз – таки под платформой.

Шагая к зданию, я любовался звездной чернотой надвинутой на этот мизерный мирок. Сияющие звезды казались такими близки и досягаемыми, будто их можно снять с черной стены рукой. Но как далеко до них лететь, знает здесь каждый. Если бы не свечение от купола и не сигнальные огни, освещающие дорогу, чернота бы заполонила собою все. Я бы не осмелился сделать и шагу.

А если хотя бы на миг потерять мысль о настоящем и потом вдруг очнуться, можно просто сойти с ума от ужаса, ощутив полную черноту вокруг себя… Именно на таких станциях с одной единственной платформой можно прочувствовать, насколько ты ничтожен и одинок. Не в замкнутой консервной банке корабля, а именно здесь, где черный безграничный вакуум отделяется тонким силовым полем и простирается на миллиарды километров вокруг. Ни злой, ни добрый, просто холодный и пустой. Он безразлично выжидает, когда ты совершишь ошибку и растворишься в нем, вновь вернув ему когда-то отданное.

Добравшись до бара, я искренне посочувствовал бомжихе. Стена и даже дверь в блестящих крупицах инея. Это у корабля его не наблюдалось, потому что двигатели всё разогрели. Но стоило пройти с десяток метров, как под ногами заскрипело. Последний раз я был тут примерно полгода назад, такого лютого холода прежде не ощущалось. Видимо, станцию относит от солнца, а энергии на возвращение к прежней орбите ей уже не набрать. Все хуже, чем я думал. Если бы у меня был выбор – сюда бы ни ногой.

В помещение вошёл с предельной осторожностью, сразу же осматриваясь. Пять человек в баре и один за барной стойкой. Судя по всему, лишь один неместный: форма рейдера – контрабандиста, как и у меня.

– Ринни, ты ли это?! – Восклицает бармен на весь зал, узнавший меня мгновенно. – Я думал, ты уже давно подох, проныра.

Подавляя внешние признаки неловкости на лице от неожиданной огласки, усаживаюсь с деловым видом за стойку через сиденье от незнакомого рейдера. Попутно оценив его немалые габариты и кобуру с вполне себе мощным современным пистолетом. Слишком мощным, чтобы выхватить его быстрее меня при случае.