– Лирра, не двигайтесь, – раздался над головой хрипловатый мужской голос, – вы сильно пострадали в катастрофе, вас чудом спасли.
Из всех языков мира я досконально знала только один – русский, но могла на слух различить французский, немецкий и английский. Тот, что сейчас прозвучал надо мной, оказался абсолютно не похожим ни на один из вышеперечисленных, а между тем я прекрасно поняла то, что услышала. Меня назвали лирра – незамужняя.
Чьи-то руки укрыли меня одеялом по самый подбородок, и я поняла, что лежу на кровати. Смутно припомнилась дурацкая попытка сделать заговóр на желание.
– Так меня все-таки сбила машина? – выдала я, с трудом ворочая языком, и осеклась: собственный голос показался мне чужим, как и произнесенные слова. – Сколько я уже в больнице?
– Не знаю, что такое машина, – сухая ладонь легла на мой лоб, будто проверяя температуру. Потом пальцы незнакомца оттянули правое веко, и мне в глаз ударил яркий луч света. – Вас доставили на филлере спасательной бригады две недели назад. Все это время мы собирали вас буквально по частям. Пришлось даже подключить нанобокс. То, что вы остались живы – настоящее чудо!
Я пыталась сообразить, что означают эти слова. Какие-то филлеры, нанобоксы… и – о, Господи! – я здесь уже две недели!
Оттолкнув державшую меня руку, резко села в постели. Рефлекторно сглотнула, сдерживая рвотный позыв, и вытаращилась на того, кто стоял рядом со мной. Потом зажмурилась, сосчитала до десяти и осторожно приоткрыла один глаз.
Но нет, это чудо никуда не исчезло: передо мной стоял и укоризненно смотрел на меня высокий, не меньше двух метров, худощавый мужчина в серебристо-сером комбинезоне с зелеными нашивками на предплечьях. И все бы хорошо, только раскосые глаза пересекал узкий продольный зрачок, похожий на тонкую щель, перечеркнувшую желтую радужку. Темно-синие волосы на макушке торчали ежиком, виски были тщательно выбриты, а заостренные уши украшали несколько десятков тоненьких золотых колечек. По щекам незнакомца, там, где у нормальных мужчин темнели бакенбарды, спускались вниз две дорожки серебристых чешуек. А кожа у него была странного пепельно-голубого оттенка.
– Так вот ты какая… моя белка, – сглотнув, прошептала я.
"Водка была паленой…" – мелькнула в голове нервная мысль.
– Вообще-то я ваш лечащий врач, лирра, – чешуйчатый мужчина скептично хмыкнул. – Лежите, вам нельзя вставать. Можете называть меня лейр Нурран. Что вы помните?
«Лейр – так обращаются к мужчинам», – машинально отметила про себя.
Я легла, не переставая сверлить это чудо ошарашенным взглядом. Захотелось немедленно себя ущипнуть, что я и сделала, не вытаскивая рук из-под одеяла. Боль оказалась вполне реальной. Кажется, я не сплю.
– Ничего из того, о чем вы рассказали, – глупо хихикнула, а потом высказала робкое предположение: – Я сошла с ума?
– Не думаю, – покачал головой плод моего воображения, – скорее, у вас временная дезориентация. Как вы себя чувствуете? Тут кое-кто хочет с вами побеседовать.
– Кто?
Я представила целую толпу таких желтоглазых, синекожих и синеволосых гигантов, и мне стало страшно. Один глюк еще куда ни шло, жить можно, но если они начнут размножаться – это прямое доказательство того, что я в дурдоме. Возможно, удар по голове повредил мне мозги или вызвал приступ шизофрении? А может, я вообще лежу в коме, и все это мне только снится?
– Следователь из спецотдела. Уже третий день в коридоре ночует, боится проворонить, когда вы в себя придете. Вы готовы встретиться с ним? Если нет, я скажу чтобы он пришел завтра.
Врач отошел, открывая мне обзор, и я наконец-то смогла осмотреться.
Какое странное сумасшествие. Неужели мой мозг оказался способен выдать настолько реалистичную картинку? Просто уму непостижимо!
Перед моим изумленным взором открывался невиданный интерьер, похожий на декорации к фантастическому фильму. Хотя, надо сказать, поклонницей фантастики я не являюсь.
Итак, мы находились в полностью закрытом помещении. Никаких намеков на окна, только большой овальный люк, похожий на те, что используются для выхода в самолетах. Стены поблескивают сталью и хромом, а шкафчики и этажерки будто собраны из металлического конструктора.
Потолок помещения выложен квадратами из непонятного материала, похожего на матовое стекло, и несколько таких квадратов испускают ненавязчивый зеленоватый свет. У самой кровати гудит и мигает разноцветными огоньками странная аппаратура на телескопических ножках. От этой аппаратуры идут тонкие провода и прозрачные трубки.
Только сейчас я заметила, что часть из них прикреплена ко мне эластичными присосками, похожими на застывший гель.
– Что это? – я тупо уставилась на пару трубок, уходивших куда-то под одеяло. Прислушалась к себе, но никакого дискомфорта не обнаружила.
– Часть ваших костей пришлось восстанавливать с нуля, лирра. Вам полностью раздробило ноги, а по эти трубкам подается питательный раствор, который стимулирует рост новых клеток.
– Раздробило ноги? – я прикрыла глаза, пытаясь вникнуть в смысл сказанного. – Я калека? А почему не чувствую боль?
– Что значит "калека"? – нахмурился лейр Нурран. – Это слово мне не знакомо. А боль вы не чувствуете потому что лекарства блокируют ноцицепторы, передающие болевые ощущения. Зачем страдать напрасно?
Кажется, мы с ним общались на совершенно незнакомом мне языке, но при этом я все понимала и спокойно отвечала, как будто мой мозг сам переводил в слова те мысли, что возникали у меня в голове. Я только удивилась своей фантазии.
– Ладно, где там ваш следователь? – хмуро пробормотала, разглядывая одеяло из странной металлизированной ткани и такую же рубаху, прикрывающую мое тело.
Лейр Нурран подошел к противоположной стене и нажал на небольшой белый квадрат, размером с ладонь взрослого человека. В тот же миг часть стены бесшумно отъехала в сторону, открывая овальный проход – точь-в-точь как в фантастических фильмах про космические корабли! За проходом начинался бесконечный коридор, стерильно-белый, залитый ярким светом, шедшим, казалось, отовсюду.
Возникла мысль, что я все-таки реально головой приложилась, но это были еще цветочки.
***
Так называемый следователь оказался таким же высоким, как и лечащий врач, только кожа у него была красно-кирпичная, точно он обгорел на солнце.
Черный комбинезон, серебристые нашивки, высокие ботинки с толстой рифленой подошвой и странного вида заклепками. На поясе широкая портупея и кобура, из которой торчит что-то черное, подозрительно смахивающее на пистолетную рукоять.
Лицо следователя с прямым носом и мужественной челюстью могло бы сделать честь любому терминатору, особенно ледяной взгляд киборга-убийцы, которым он уставился на меня. Вдоль линии бровей и чуть выше крыльев носа шли две едва заметные тонкие полосы, убегавшие куда-то за линию роста волос. А волосы у него оказались абсолютно белыми, будто первый снег, и такими же короткими, как у врача.
Я так пристально разглядывала его, что он невольно и сам скосил взгляд, проверяя, все ли в порядке с его комбинезоном.
– Добрый день, лирра, – произнес он приятным баритоном, присаживаясь на стул рядом с кроватью. – Позвольте представиться: старший следователь ВСБ по особо важным делам Дэмиан Левицкий. Могу я задать вам пару вопросов?
– Какой-какой следователь? – я снова хихикнула. Внутри уже начинала зарождаться истерика.
Лейры обменялись понимающими взглядами.
– Вы знаете, где находитесь? – заговорил следователь мягко и участливо, как с ребенком.
– В коме, – бодро ответила я. – Или в сумасшедшем доме, тоже вариант.
Ослепительно-белые брови лейра Левицкого взлетели вверх, а я уставилась в его потрясающие глаза, переливающиеся всеми оттенками зеленого.
– Вы находитесь в медблоке космической станции "Гермес". Ботмобиль вашего отца потерял управление и сорвался с воздушной трассы. Ваши родители погибли на месте, а вам неимоверно повезло. Спасатели чудом сумели извлечь вас из того куска металла, в который превратился ботмобиль после падения с высоты в сто метров.