Простись со всеми, детка! - Обухова Оксана Николаевна

Оксана Николаевна Обухова

Простись со всеми, детка!

© Обухова О.Н., 2020

© «Центрполиграф», 2020

© Художественное оформление серии, «Центрполиграф», 2020

Первая часть

Кто там затаился?

Евдокия

Его рука тянулась бесконечно долго, плавно…

Евдокия подумала, что Паршин так и не отважится к ней прикоснуться, но он – сумел. Решился смахнуть с ее виска нависшую прядку, и Дуся, нажав плечом на мужскую ладонь, задержала любимую руку у своей щеки.

Растворилась в ощущении абсолютного счастья!.. Вслушалась в знакомую мелодию, плывущую по открытой террасе ресторана.

Вдоль балюстрады – несколько свободных столиков. Слегка трепещут белые призрачные полотнища, прикрывшие балкон, откуда открывается нереальный вид на море, лакированное предзакатным солнцем.

Евдокия понадеялась, что Паршин пригласит ее на танец. Улыбнулась.

Черты лица Олега внезапно исказились и поплыли… Через мгновение напротив Евдокии уже сидел Антон. Крученый. Рецидивист и рэкетир.

Дуся отпрянула! Крученый потянулся к ней… В недавно ласковой руке мужчины-трансформера вдруг оказался пистолет.

Уф!

Землероева проснулась. Под влажной щекой проминалась родимая подушка, под жаркой пижамой в лиловых розочках бешено стучало сердце.

Дуся резко села на постели и очумело оглядела спальню, будто рядом мог находиться кто-то из приснившихся мужчин.

Причудится же этакое: Крученый и Олег. Рецидивист и бывший мент. Один в одном, хотя и антиподы.

Бывает. Но не часто. И вероятно, не со всеми.

В сны и приметы трезвомыслящая сыщица Евдокия Землероева не верила. Но личному подсознанию доверяла абсолютно, а то сейчас заволновалось: «Запуталась ты, девка, в двух парнях, отсюда и кошмары. С эротическим подтекстом».

– А пошло оно все к черту, – рассудительно высказалась московская сыщица и откинула одеяло.

С начальником-партнером Паршиным все более-менее понятно: здесь влюбленность и преданность перемешались в равных долях. С ним Евдокия толком и не целовалась.

А вот с Крученым секс случился. Такой, что не забыть.

Но забывать придется, на что бы там ни намекало подсознание. Антон и Евдокия – две разные планеты: Крученый – урка, Евдокия – сыщик. Он в Н-ске, она в Москве. Далеко, и слава богу!

Но вспоминая сон, Евдокия думала прежде всего о нем.

Черт побери убойный секс!! Не хватало еще на нем зациклиться. Не нимфоманка же, в конце концов. А вполне себе взрослая девушка. Под тридцать.

Дуся резко села на кровати. Взъерошила шевелюру, разгоняя остаток сна.

На прикроватной тумбе, оживая, негромко запиликал телефон.

Сыщица взяла трубку, мазнула взглядом по дисплею: там высветилось имя «Дима Павлов».

Недавнее ошеломительное сновидение не позволило толком удивиться: чего это Павлову в восемь-то утра понадобилось?! Евдокия хрипло буркнула в трубку:

– Да, Дима, слушаю. Привет.

– Доброе утро. Не разбудил? Проснулась? – вежливо поинтересовался следователь.

Вкрадчивая интонация показалась Дусе нетипичной. Чуть-чуть влюбленный в сыщицу следователь обычно приветствовал ее кратким «здорово» или «как дела?». Но нынче что-то заюлил.

В животе Евдокии, под поджавшейся диафрагмой, мгновенно поселилось нехорошее предчувствие.

– Не разбудил, – вставая с кровати, проговорила сыщица. И сразу уточнила: – Что-то случилось?

– Ну как сказать… – замялся Павлов. – Не телефонный разговор… – И пока встревоженная подруга не начала бомбить вопросами, предупредил: – Я через пару минут буду у тебя, уже паркуюсь во дворе. Паршин тоже сюда едет. На метро.

– На метро? – переспросила Дуся. – Ко мне? А почему не в офис?

– Пробки, вся Москва стоит, – втолковал непроснувшейся приятельнице следак. – Мне получилось быстрее до тебя добраться, ему же вообще через весь центр пилить… Все, Евдокия, жди, я на подходе.

Дуся швырнула трубку на кровать и заметалась по спальне, меняя игривую пижамку на спортивный костюм и готовя две пары мужских тапочек.

Попутно кофеварку активировала.

В голове сновали мысли: «Что-то случилось, что-то случилось… Но если Паршин едет, то жив-здоров… Тогда куда ударило?!!..»

Предчувствие не подвело. Удар лег близко.

Вошедший в квартиру Павлов скинул дубленку, сумрачно поменял уличные башмаки на велюровые шлепанцы. В глаза хозяйке не смотрел, сопел, вздыхал.

– Дим, ты чего пыхтишь?! Можешь мне сказать, что произошло?! – не выдержала Землероева.

– Для того и приехал. Кофе угостишь? Я сегодня ночь дежурил, не спал, как понимаешь…

Евдокия провела друга в просторную кухню, поставила перед ним чашку с кофе и пустую пепельницу. Предложила традиционную нарезку из хлеба, колбасы и сыра.

– Ну все, Дима. Все. Я готова. В обморок не грохнусь, говори.

– Сегодня ночью я выезжал на убой в клуб «Герда». Девушку там шилом закололи. – Павлов на мгновение замялся. – Веронику Матвееву.

– Мотю?! – Землероева охнула и приложила ладонь к губам. – Нашу – Мотю?!!

Следователь кивнул.

– В ее сумочке нашли визитки с названием вашего агентства, я сразу же Олегу позвонил, он попросил дать тебе выспаться, и мы договорились, что встретимся утром у тебя дома.

Не отнимая пальцев от губ, Евдокия потрясенно села на высокий трехногий табурет. Помотала головой:

– Не может быть…

Вероника Матвеева училась с Дусей в одном классе. Четыре дня назад, несказанно удивив однокашницу, пришла в их офис наниматься в сыщицы. После окончания школы девушки почти не виделись, и, когда призадумавшийся Паршин начал задавать вопросы относительно потенциальной труженицы сыска, Дуся не знала, что ему и ответить.

В школе Матвеева прославилась как ярая отличница-активистка. Рапортовала на конференциях и слетах, отличалась детальной исполнительностью и чинопочитанием. (В отличие от Евдокии – отличницы-тихушницы, всегда старавшейся составить собственное мнение.) В классе активистку не любили, считали шилом в каждой заднице.

И вот эта неуемная и не затихшая за годы энергия привела Матвееву в агентство частных детективов. Евдокия тогда решила: правдоискательство взыграло не по-детски, искало выход и точку применения.

Четыре дня назад Паршин аттестацию прослушал и задумчиво поскреб в затылке: агентство задыхалось от нехватки исполнительных работников! Но главным был вопрос не исполнительности, а порядочности и умения держать язык за зубами. Реноме агентства держалось на неукоснительном соблюдении конфиденциальности. Клиенты доверяли детективам.

– На твою Веронику можно положиться? – прищурившись на Дусю, спросил патрон и совладелец фирмы.

– Во-первых, она – не моя, – прежде всего расставила точки Землероева. – Мы тыщу лет не виделись. О том, чем я нынче занимаюсь, Моте разболтала Линка Синицына. Так что отвечать за нее…

– Не будешь? – договорил за девушку патрон.

– Немного мимо, – поморщилась Евдокия. – Не могу. Когда-то Мотя диктанты не списывала и двойки в дневнике не исправляла… Но это – показатель?

– Нет. Возьмем на испытательный срок. Сколько тебе одной мышку-наружку из себя изображать?

Вопрос прицельно бил в наиболее уязвимое место. Из высокорослого Паршина с физиономией стопроцентного мента филер – сомнительный. От него за версту тянуло определенным родом деятельности, на слежках в клубах, где один молодняк тусуется, обычно отдувалась Евдокия, так что вопрос о новом лице в детективной фирме давно назрел.

Но вот порядочность… конфиденциальность… Клиенты к сыщикам потому и шли, что те ни разу никого не подвели. Но детективов – двое. Эту пару цементировало абсолютное доверие друг к другу и железобетонная надежность.

– Давай попробуем, – сказала Евдокия. – Все же Мотя не человек со стороны и раньше в косяках не замечалась.

После того как Веронике объявили, что ее берут на двухмесячный испытательный срок, Матвеева стремительно заказала себе сотню визиток с потрясающей воображение строкой «частный детектив». И треть из них буквально тут же раздала друзьям, родственникам и соседям.