Кошмар на улице дачной - Калинина Дарья Александровна страница 3.

И когда Полину позвала домой бабушка, оставшиеся наедине друг с другом девчонки переглянулись.

– Может, не пойдем никуда ночью? – предложила Настя.

– Мне кажется, это насчет медведя Полинка сама и придумала. А теперь врет, что не имеет к этому никакого отношения.

– Ничего мы там не увидим.

– Глупость какая-то.

– У Полинки ветер в голове, придумала, а мы с тобой и поддались.

– Нет, забавно, конечно, ночью пойти, но…

– Но страшно.

Это Настя сказала истинную правду. И девчонки притихли. Но до вечера им так и не удалось придумать достойного предлога, чтобы с честью выйти из положения. Больше всего им хотелось, чтобы внешние обстоятельства сложились таким образом, чтобы неугомонная Полинка никуда сама не смогла бы пойти ночью. Родители бы ее, к примеру, среди недели приехали. У матери Полинки глаз острый и слух как у дикой кошки, при ней Полинке нипочем не удалось бы выскользнуть из дома. Это не бабушка, которая уже старенькая, нюх потеряла, вот и творит внучка при ней все, что захочет.

– Эта Полина вечно что-нибудь такое придумает. Мама говорит, если я не хочу, то могу с ней не дружить. Давай не будем с ней дружить. У меня от нее голова болит. Раздружиться – и конец!

У Шуры иногда от шумной болтовни Полинки голова тоже раскалывалась, но она все-таки не представляла, как из-за такого пустяка можно взять и «раздружиться» с Полиной. Конечно, Полина трещит много и не всегда по делу, но зато она веселая, и в голове у нее тысяча всевозможных проказ и проделок, с ней никогда не бывает скучно, как с умной, но любящей поважничать Настей.

– Нельзя. Она мигом поймет, что мы струсили.

Настя тут же принялась доказывать, что они вовсе не струсили, что это разумное, взвешенное решение взрослых людей, до которых Полине с ее детским умишком еще расти и расти.

– Не забывай, что она на два года младше нас. Она еще ребенок. А я иногда чувствую себя ужасно старой… Ну, прямо лет на шестнадцать.

Шура взрослой себя совсем не ощущала, но, чтобы не осрамиться перед Настей, подтвердила, что она тоже в душе уже шестнадцатилетняя особа, ну, или в крайнем случае четырнадцатилетняя.

Но когда после ужина девочки заявили Полине, что она их утомила, а потому они с ней больше не дружат, а потому ночью никуда не пойдут, Полина лишь рассмеялась.

– Так я и думала, что вы струсите!

– Мы не струсили. Мы просто не хотим идти у тебя на поводу.

– Ну, и сидите дома. А я одна пойду.

– Иди.

– И пойду.

– И иди.

– И пойду, пойду! А вы обе трусихи, так и знайте. И это не вы со мной, а я с вами дружить не желаю!

И Полина убежала. Настя тоже вскоре ушла к себе домой. И Шуре пришлось плестись к себе. Дома ее уже ждала мама.

– Я тебе постелила наверху.

И, протянув дочери второе одеяло, потому что ночь обещала быть прохладной, а на втором этаже не топили, сказала:

– Никак не пойму, зачем тебе понадобилось идти ночевать в мансарду? Там же холодно.

– Ничего.

– И не страшно тебе будет одной?

– Нет, мамочка. К тому же папа говорит, что я должна закалять характер.

Мама проворчала в ответ что-то про мужчин, которые сами за собой уследить не могут, а от детей чего-то требуют, но спорить с Шурой не стала.

– Ладно, иди. Закаляйся.

И Шура потопала наверх. Там было и впрямь не жарко, так что Шура решила лечь прямо в одежде. Долго вертелась, пытаясь согреться. Наконец у нее это получилось, но теперь в голову полезли мысли про Полинку. Неужели она и впрямь отважится пойти одна? Если предположить, что Полинка не сама придумала все про этого блуждающего по поселку мишку Тедди, то с нее станется и пойти. Полинка – она такая, не побоится. Это они с Настей трусихи. А Полинка пойдет. Одна. В темноту. В ночь. И если с ней что-нибудь случится плохое, то они в этом будут виноваты.

Кто мог помочь в такой ситуации? Кто мог дать Шуре дельный совет, как ей поступить? Конечно, дядя Саша! И почему она сразу ему не позвонила!

Шура набрала номер своего любимого дяди и дождалась ответа. Как всегда при звуках его родного теплого голоса, настроение у Шурки улучшилось. Дядя Саша был братом ее мамы. Он был гораздо моложе своей сестры, и еще учился в институте. Все прочие дяди были взрослыми и уже состоявшимися людьми, у них были свои семьи, свои собственные дети. Конечно, они Шурку тоже любили, но только со стороны дяди Саши девочка чувствовала какую-то особенную теплоту.

– Шурка? Ты? Чего не спишь?

– Ой, дядя Саша, у нас тут такие дела, не до сна!

И Шура рассказала про ополоумевшего медвежонка Тедди, который пугал их с подругами настолько, что они даже решили его выследить.

– Шурка, какой же ты еще ребенок! – рассмеялся дядя Саша. – Веришь в такие глупости! Ну как игрушечный медвежонок может ожить? Никак не ожидал от тебя такой наивности. Ты ведь уже в школу ходишь.

От стыда у Шуры даже уши покраснели.

– Но Полина собирается сегодня ночью идти его выслеживать! Одна.

– Одна? А вот что подруга у тебя одна по ночам будет бродить – это плохо, – стал серьезным дядя Саша. – Как же ты это допустила?

– Она сама так захотела, – заторопилась с оправданиями Шура. – Я ее не уговаривала. И идти с ней отказалась. Правильно я сделала?

– Нет.

– Но ты же сам сказал, что это все глупость, – растерялась Шура.

– А для чего же тогда нужны друзья, если не для того, чтобы страховать от глупостей? Конечно, я не могу тебе советовать, как поступить, тут уж ты решай сама, но дружба такая вещь, что ее нужно регулярно подтверждать.

– Я понимаю, дядь Саш.

– Держись, Шуренок, на выходные приеду.

Разговор с дядей лишь частично успокоил Шуру, а частично он ее пристыдил. Теперь она лежала и ругала их с Настей. Тоже нашлись взрослые самостоятельные особы. Взрослые способны отвечать за свои поступки, а они разве способны? Оставили Полинку одну, наедине с идеей, которая втемяшилась в ее глупую детскую голову. Это поступок тоже не взрослого, а ребенка, только очень гадкого, трусливого и себялюбивого.

И так Шура себя пристыдила, что вылезла из кровати и, стараясь не шуметь, спустилась вниз. Вот если бы рядом был ее дядя Саша с его замечательным Бароном! Насколько проще и легче все было бы. Но дядя Саша обещал приехать только на выходных, а до них еще надо было дожить.

На счастье Шуры, ее родители смотрели телевизор. Там что-то стреляло, громыхало, взрывалось и кричало нечеловеческими голосами. По всему было ясно, что кино увлекательное, родители не скоро еще отлипнут от экрана. И Шура потихоньку выскользнула на улицу. Петли она смазывать не стала, они слегка скрипнули, но родители все равно не услышали. И, едва оказавшись на улице, Шура кинулась бежать.

Она старалась двигаться как можно быстрее, чтобы скорее оказаться у дома Полины. У нее в груди даже все заболело, так она старалась. Но внезапно ей под ноги кинулось что-то маленькое и мохнатое. Шура сдавленно пискнула и скакнула в сторону.

– Фу-ты! Муся! Напугала!

Оказалось, это всего-навсего соседская кошка, которая то ли возвращалась к себе домой после ночной прогулки, то ли, наоборот, еще только отправлялась погулять в поисках своих кошачьих приключений. Ночь к тому располагала. Вопреки опасениям мамы Шуры, было совсем не холодно, и Муся не могла не воспользоваться такой прекрасной возможностью развлечься. Была она кошкой ласковой и сейчас не торопилась убегать от знакомой девочки. Наоборот, Муся подошла еще ближе и потерлась о ноги Шуры, явно выпрашивая ласку. Девочка наклонилась к Муське, почесала ее за ушком, и кошка тут же откликнулась, заурчала. Урчание у нее было необычайно громким, казалось, что это заработал маленький трактор. От него становилось как-то и теплей и спокойней. Но, поурчав немного, кошка удалилась по своим делам.

Шура тоже перевела дух. Надо было продолжать движение, но ее ноги отказывались служить. Просто хоть плачь. Застыли – и ни с места. Казалось, что к каждой привязали по чугунной гире. Шура постояла, чутко прислушиваясь к ночным шорохам и звукам. Вроде бы ничего необычного или пугающего. Хотя нет. Что это за звук? Вроде бы кто-то лезет через кустарник, ломая сухие ветки.