Этого было достаточно. Теперь он знал номер комнаты. Найквист направился к лифтам в задней части галереи. В этот момент его заметил один из охранников, так что он прошел мимо дверей лифта туда, где было наибольшее скопление игроков в пинбол. Склонившись над автоматом, он вытащил вилку из розетки и пошел дальше. Ребятишки начали материться на все заведение. Один из игроков раз за разом лупил кулаком по стеклянной поверхности автомата, а остальные подбадривали его. Они попытались продолжить игру, но завязалась драка. Найквист оглянулся и увидел, что к месту потасовки спешат охранники. Поднявшись по лестнице на третий этаж, он оказался в длинном пустынном коридоре. Он устал и запыхался. Стены были покрыты склизкой зеленой плесенью. Из электрощита, закрепленного на стене, торчали потрепанные зубчатые зажимы и провода – оттуда во все стороны летели искры. Далее по коридору из вентиляционного отверстия вниз по стене стекали потоки белой жидкости. Найквист достал льняной платок, чтобы вытереть лоб.
По спине пробежали мурашки. Ему не нравилась атмосфера этого заброшенного отеля. Проходя мимо открытых дверей, он видел, что большинство комнат пустуют. Казалось, будто он разглядывает разбитые театральные декорации, где когда-то разыгрывались отчаянные сцены бесцельной жизни. Ничего из того времени не осталось, кроме мебели и некоторых пустяковин, покрытых густым слоем пыли. Номера на почти развалившихся дверях с вырванными замками были практически незаметны. Комната 347 находилась в дальней части коридора – одна из немногих с закрытой, все еще неповрежденной дверью. На коврике перед ней стоял поднос с недоеденной пищей. Изнутри доносились голоса – они что-то монотонно напевали. Остановившись, Найквист попробовал открыть дверь. Заперто. Он постучал кулаком по створке.
– Впустите меня.
Тишина. Он постучал снова, уже сильнее.
– Открывайте, ну же.
Послышалось шарканье ног и звук разбитого стекла. Найквист задумался. У него не было возможности узнать, сколько людей в комнате и насколько дружественны их намерения. Последнее время появилось много религиозных сект, особенно на окраинах города, и люди рассказывали, что детей удерживают там против их воли. Сняв солнцезащитные очки и отступив на шаг, он ударил в дверь ногой. И еще раз. Дверь начала поддаваться, а после третьего удара с треском распахнулась, и он быстро вошел в комнату. Найквист как будто шагнул в огонь. Перед его взором вспыхнул ослепительный блеск золота и серебра, с красными брызгами. В глазах зарябило, и они непроизвольно закрылись, а в голове все еще пульсировали огненные формы. Снова услышав звук разбитого стекла, он заставил себя открыть глаза и увидел расплывчатую группу белых фигур, стоящих посреди этого света. Мимо него кто-то шустро проскочил – подросток, и среди пульсирующих световых узоров едва угадывалось, что это человек, а не какое-то иное существо. Найквист ничего не смог сделать, чтобы его остановить. Вместо этого он посмотрел по сторонам, пытаясь разобраться в царящей в комнате суматохе.
Что ж, в глазах по-прежнему бликовало, но зрение уже приходило в норму.
К потолку плотно прилегали фиолетовые флуоресцентные трубки, и между каждой парой трубок светились лампочки. Их были сотни, возможно, тысячи, и все они сияли разными оттенками, так что свет мерцал и изгибался под причудливыми углами, создавая завораживающий эффект. Пол покрывали яркие прикроватные светильники с разбитыми стеклами. Многие из них попа́дали. Когда Найквист сделал шаг вперед, под ногами хрустнуло стекло, и лампочки стали вспыхивать при каждом его движения. В центре потолка вращался шар из зеркального стекла, который перемешивал освещенные фрагменты, создавая еще бо́льшую путаницу. Цвета сливались и распадались. В случайных последовательностях вспыхивали и гасли лучики крошечных лампочек, на прикрепленных к стенам газовых горелках танцевало пламя.
Глаза Найквиста привыкли к безумной обстановке номера. Он выпрямился, блокируя дверной проем, и более тщательно осмотрел комнату. Единственное окно было давно заколочено, поэтому такая духота; в воздухе стоял запах мочи, немытого тела и плавленой проводки. Было шумно. В одном углу на полу лежал потрепанный матрас. На нем на коленях стояла девочка-подросток, а еще одна девушка и юноша стояли рядом, наблюдая за Найквистом. Эти двое выглядели напуганными, но девушка на матрасе, казалось, пребывала в каком-то оцепенении или витала в облаках. Ее глаза были закрыты, спиной она прижалась к стене. Таких людей называли световыми наркоманами, они жаждали впитать все фотоны, которые только возможно найти, и получить передозировку светом. Найквист переводил взгляд с одного лица на другое. Рот юноши был окрашен в оранжевый цвет, губы растянуты в клоунской улыбке. Его глаза смотрели в никуда, он нервно вздрагивал. Найквист протянул руку, чтобы вытереть вещество вокруг рта, что бы это ни было. Какой-то новый наркотик, предположил он. Последний порошок острых ощущений.
– Я ищу Элеанор Бэйл.
Никто ему не ответил, но парочка синхронно перевела взгляд на третью девушку, отдыхающую на матрасе. Найквист кивнул.
– А теперь валите отсюда.
Они послушно последовали его приказу, оставив ошеломленную девушку на произвол судьбы. Найквист достал фотографию, которую ему дали. Это было все, чем он располагал для ее поисков, не считая той небольшой доли информации, которую предоставил ее отец.
Элеанор Бэйл. Восемнадцать лет. Из состоятельной семьи и, без сомнения, красивая, имеющая очень ухоженный вид, – то, что состоятельные люди требуют от своих сыновей и дочерей. Светлые волосы, голубые глаза, изящные губы. Все это было на фотографии. Но сейчас, по правде говоря, от этой красоты мало что осталось. Девушка лежала на кровати, одетая в майку, шорты и сандалии. Она выглядела жуткой неряхой: с грязной кожей, ужасающе худая, с сальными и растрепанными волосами, ее руки были покрыты царапинами, а лицо бледное и почти бесцветное, как крыло мотылька.
– Элеанор?
Девушка отвернулась, прижавшись к стене.
– Вставайте, ну же. Давайте соберем ваши вещи. – Найквист поднял сумку с пола. – Это ваше?
– Оставьте меня в покое!
Она яростно повернулась, ее поза выражала ненависть и страх. На коже, изможденном лице и истощенных руках играли блики света. Она выглядела ужасно. Найквист подошел ближе.
– Элеанор, давайте поговорим.
Без предупреждения девушка схватила с матраса лампочку и сильно размахнулась. Найквист услышал, как она врезалась в стену позади него. Когда звук бьющегося стекла стих, он широко развел руки в стороны и шагнул вперед.
– Ваша семья о вас беспокоится. Они наняли меня, чтобы вернуть вас домой.
– Кто вы? Полицейский?
Найквист покачал головой.
– Частный детектив.
– Это он вас послал?
– Ваш отец? Да, он.
Девушка горько рассмеялась.
– Я не пойду домой.
Найквист надел солнцезащитные очки.
– Я знаю, почему вы здесь, – сказал он. – Я знаю, каково это. Вы боитесь темноты. И того, что может тьма. Все это мне известно.
– Я не боюсь темноты. Это ложь.
– Все мы чего-то да боимся.
Элеанор впервые посмотрела прямо на него.
– Это лучшее, что он мог сделать? – спросила она.
Найквист пожал плечами.
– Видимо, да.
– Что у вас с лицом?
– Меня избили.
– Да ну. Из… из-за меня?
Он усмехнулся.
– Нет. Другая работа. Это было неприятно.
Девушка отрицательно покачала головой.
– В этом не было ничего утонченного, поверьте мне. Потерянная партия импорта. Я должен был отследить ее, что и сделал достаточно успешно, но, похоже, все это было мошенничеством, хитроумной страховой сделкой. Я узнал слишком много, и это то, что я получил за свою работу. – Он коснулся синяка под глазом. – Плюс некоторые повреждения, которые не следует показывать.
Казалось, она поняла его слова. По-видимому, в ее голове еще сохранились остатки разума. Но внезапно она развернулась, выругалась и плюнула в него.