Хроника заказного убийства - Анатолий Сигов

Я

Сегодня меня убьют. Мышастый или скорее те, которые за ним стоят, уже направили свою «шестёрку» в назначенное место. Я – не та цель, куда надо посылать свои лучшие «ресурсы» по терминологии того, кого пол Москвы знает, как Мышастого. Поедет какой-нибудь начинающий недоделок, а мне плевать. Лишь бы быстро и ничего не почувствовал, как обещали. Наконец-то, закончится кошмар последних месяцев с их болью, общением с доктором Менгеле, с моей клушей-женой и со всеми остальными, с кем приходится контактировать тому, кто занимается недвижимостью в Москве. Мерзкая публика. Как я всех их ненавижу!

И странно. Нет ощущения, что это конец. Как будто наблюдаю за собой со стороны, и всё происходит с кем-то другим, а не со мной. Вот только руки в последние дни стали трястись, и на сердце как будто камень лежит, когда отпускали колёса, которые приходится глотать. Но принимал новую порцию, и всё приходило в норму. Опять, как в тумане. Весел и доволен жизнью. Накупил достаточно, чтобы хватило до дня Икс, когда меня не станет. На них и держусь. Нельзя никому показывать, в каком я состоянии. Так задумано.

Остаётся примерно полтора часа, и предстоит в последний раз пройтись по списочку, который на удивление занял почти три листа. Никогда не думал, что у человека на завершающем этапе жизни набирается столько дел, которые требуется урегулировать. Почти перед каждым вопросом уже стояла галочка, означающая, что он решён, но некоторые я отложил на последний момент, чтобы потом всё выглядело тип-топ. Например, звонок к Ленке. А для этого мне нужен свидетель, которого потом будут допрашивать следователи, а он никак не вырисовывался. Приходилось сидеть, держа наготове телефон, чтобы успеть набрать номер. И при этом обдумывать, не забыл ли чего. Завтра будет поздно. Завтра у меня уже не будет.

Но вот, наконец, зацокали каблучки в коридоре, телефон взлетел в воздух, нажата кнопочка памяти, и гаджет начал послушно набирать заветный номер мобильного моей когда-то любимой. Дверь в комнату приоткрылась, и в щели появилась симпатичная мордашка Олечки. Не давая ей сказать не слова, я широким жестом показал на кресло и затем состроил рожу, показывая глазами на телефон, что, мол, важный звонок. С блудливой улыбочкой на устах она гордо прошествовала к нашему заветному креслицу и уселась на краешек, всем своим видом показывая, что сегодня, в субботу, у неё уже нет времени на глупости с шефом. Девушка приехала в Москву из какого-то посёлка в Украине и с тех пор эксплуатировала столицу России на предмет денег. Столичных денежных мужиков, конечно, включая и меня. Богатенькие, понятное дело, попадались, но всё никак не женились. Такая у неё была проблема. Вот и сегодня явно шла опробовать очередного кандидата. Соответствующим образом одетая и выглядящая лапочкой, которую настоящий мужчина должен на законном основании поселить у себя в пенхаузе. Всем своим видом показывала, что на меньшее она никогда не согласится.

Я рассматривал сидящую Олечку, а Ленка никак не отвечала, и это стало напрягать. Она могла поломать мне все планы. Наконец, хрипловатое «Алло».

«Ну, господи, наконец-то! Уже накатила, что ли? Хотя суббота. Четыре. Уже пора!»

– Здравствуй, Лена! – Изобразил я жизнерадостность.

По имени это – специально для Олечки, чтобы у неё не оставалось никаких сомнений.

– Ты что такой радостный? – Был ответ. – Чего? Не приедешь, что ли?

В своём стиле. Колючая. Особенно в подпитии. Обычно я отвечал тем же, но не сегодня. Нужно было играть на Олечку, которая рассматривала что-то в углу комнаты, изображая из себя тактичную девочку.

– Через полчаса выезжаю за Витькой и буду у тебя в половине шестого.

Время приезда Олечка услышала, теперь можно было и закругляться.

– Просто хотел ещё раз предупредить, чтобы никуда не ушла.

– Надо же! Какой предупредительный! – Процедила моя когда-то любимая, начиная заводиться.

– Скоро буду!

И отключился, чтобы не дать ей возможности выговориться.

Теперь можно в последний раз оглядеть скромненькую Олечку. Меня всегда заводили эти опущенные глазки, когда она снимала с себя юбку и прочие принадлежности и аккуратненько, чтобы не помялись, раскладывала их на спинке стула у стены прежде, чем забраться со мной в наше заветное кресло. В последний год жизни я решил, что секс в кресле способствует значительно большему полёту фантазии, чем то же самое в постели. Вот мы и фантазировали в этом кресле с завидной регулярностью, что было частью её рабочих функций, за которые она, естественно, получала надбавку к жалованию. Я мог позволить себе держать привлекательную барышню, чтобы ездила и показывала квартиры или чтобы заселяла постояльцев. На это место можно было бы взять какую-нибудь тётку за минимальные деньги. Не велики обязанности. Но экономить уже не хотелось. Столько лет экономил на всём! А так приятные моменты в кресле скрашивали рутину деловых будней. Да, и деньги у неё к рукам не прилипали. Не заметил ни одного случая, чтобы что-то недосчитала.

В последние недели Олечка, наверное, задавала себе вопрос: «А чего это с ним?» В силу известных обстоятельств мой интерес к креслу значительно угас. Но деньги она продолжала получать, а это было для неё главное. Жизнь для девушек в Москве дорогая. Она ведь не понимала, что эти деньги идут на то, чтобы она напоследок послужила для меня в качестве свидетельницы.

– Завтра у нас пустой день. Отдыхаем.

Надо было что-то сказать, а то пауза затягивалась.

Она пожала плечами. Мол, можно было бы и не говорить. И так понятно, а ей уже пора отчаливать.

Но ей была отведена своя роль, и её сейчас требовалось её активно на неё заряжать. Поэтому сказал мечтательно:

– Вот возьму Витьку и поедем за город.

Это уже, чтобы накрепко запомнились планы шефа. А что касается Витьки, то он сам себя неплохо развлекает, и приходящий папаша вызывает у него только тоску: «Опять!» Радует его только то, что папаша появляется крайне редко. Да, и подкидывает то шмотки, то просто бабло.

– Но если будет неожиданный звонок, то ты уж постарайся! Покажи жилплощадь! Сейчас клиент много весит. Тяжелые времена.

А про себя подумал:

«Хватит инструкций! Не переигрывай! Она с каждой сделки получает своё. Побежит! Да, и какая разница. Завтра тебя это уже не будет волновать. Вернее, даже сегодня».

Теперь предстояло донести главное:

– Если понравится и задержимся за городом, то вместо меня Юлий Семенович. С ним – как со мной.

Она его никогда не видела, только неоднократно слышала от меня на последней неделе.

– Но только без этого! – Пошутил, кивнув на кресло.

Она не среагировала.

Теперь можно было отпускать девушку. Главное я уже сказал. Уже заждалась, бедняжка.

– Ну, давай! Развлекайся!

И подмигнул. Шеф, мол, был в хорошем расположении духа. Не ожидал ничего плохого.

Потом наблюдал за покачивающейся попкой, пока её хозяйка двигалась к двери.

«Эх! Закончились попки. А жаль!».

Теперь оставалось время, чтобы побыть одному. До самого главного момента всей жизни.

Это была моя первая квартира, которую купил когда-то за смешные деньги – 15 тысяч зеленых. Первый этаж, двухкомнатная, окна во двор, метро рядом. Дом – отстой, но в неплохом по нынешним временам районе. И машину всегда можно поставить под окном. С те пор так и не продал. Стал держать под офис. Сентиментальные чувства одолевали. Как казалось, тогда был самый счастливый период жизни.

Купил после того, как меня кинули на деньги, и в результате на мою точку на вещевом рынке наехали и забрали товар за долги. Пришлось кинуть поставщиков и скрыться на некоторое время у родителей в Балашихе под Москвой, чтобы переждать тяжёлые времена. Тогда-то и понял, что с моими средствами в торговый бизнес уже не впишешься. Подвернулась квартира. Поторговался и взял. Сам красил, сам менял обои. Поначалу сдавал, а жили у Ленкиных родителей. Тогда 300 долларов были деньгами. На еду хватало. И запросы у Ленки были ещё скромными. Не ныла, тянула родившегося Витьку, а я сам заделался риелтором. Заработки были скромными. По тем временам пол Москвы ходило в риелторах, наступая друг другу на пятки. Кучковались на бульварах, где обменивались информацией. С удивлением понял, что меньше, чем за год квартира подросла в цене на 3 тысячи, что навело на определённые мысли.