В первую очередь эта книга призвана изложить новую науку, и только во вторую — изложить новый базис политической и нравственной философии.
Я изо всех сил старался не смешивать эти две ипостаси; отдельно — новый эволюционный взгляд на психику человека, и отдельно — практические выводы нового дарвинизма. Многие люди, принимающие первую — научный набор, без сомнения откажутся от многих аспектов второй, философской. Но я думаю, что найдётся немного адептов первой, которые будут отрицать её связанность со второй. Трудно не согласиться, что новая парадигма — очень мощная лупа изучения человеческого вида, и странно её откладывать при исследовании отдельных категорий, связанных с ним. Сущность человеческого вида — в нём самом…
Дарвин, Смайлс и Милль
"Происхождение видов" было не единственной основополагающей книгой, изданной в Англии в 1859. Пользовалась спросом и христианская книга «Самопомощь», написанная журналистом Сэмюэлем Смайлсом. Ну и "На свободе", Джона Стюарта Милля. И так получилось, эти что две книги тонко обрисовали вопрос, к смыслу которого в конечном счете придёт книга Дарвина.
«Самопомощь» не акцентировалось на прикосновении к чувствам, предлагая самостоятельно освободиться от угрюмых отношений, блокирующих гармоничные космические силы и тому подобное, в то время как сама создавала атмосферу самопогруженности и лёгкого комфорта. Она проповедовала сущность викторианских добродетелей: вежливость, честность, трудолюбие, стойкость, и, поддерживающее всё это железное самообладание. Смайлс полагал, что человек может достичь почти всего "упражнением его собственных свободных возможностей действия и самоотречения". Но он должен всегда "вооружаться против искушения низких страстей" и не должен "ни осквернять своё тело чувственностью, ни свою душу недостойными мыслями".
"На свободе", напротив, резко полемизировала с душной викторианской настойчивостью на самовоздержании и моральном конформизме. Милль обвинял христианство в "отвращении к чувственности" и жаловался, что "ты не можешь" чрезмерно превалирует над "ты можешь". Он нашёл особенно тупиковой кальвинистскую церковь с её верой в то, что "природа человека радикально испорчена, и нет никому искупления, пока природа человека не будет убита в нём".
Милль придерживался более жизнерадостного представления о природе человека, и предложил христианству сделать то же самое. Если какая-то часть религии призывает верить, что человек был сотворён Добрым Творцом, то это более совместимо с верой в то, что ОН снабдил это существо способностями, которым подобает быть взращенными и раскрытыми, а не искоренёнными и подавленными; и что ОН восхищается содеянным ИМ существом, приблизившимся к ЕГО идеальному замыслу, воплощённому в нём, доволен всяким увеличением его способности к пониманию, действию или радости".
Милль задал принципиально важный вопрос — плохи ли люди изначально? Те, кто отвечают ДА — склонны, подобно Сэмюэлю Смайлсу, к нравственному консерватизму, подчеркивая самоотречение, воздержание, обуздание животного в себе. Те, кто отвечают НЕТ — склонны, подобно Миллу к нравственному либерализму, довольно мягкой оценке поведения людей. Эволюционная психология, при всей её молодости, уже пролила много света на эти дебаты, и её выводы одновременно и успокаивают и тревожат.
Альтруизм, сострадание, сочувствие, любовь, совесть, чувство справедливости — всё это скрепляет общество, и даёт людям основания для высокой самооценки. И всё это, как теперь можно уверенно полагать, имеет твёрдый генетический базис. Это хорошие новости. Плохие новости в том, что хотя эти качества в каком-то роде и осчастливливают человечество в целом, но они не сделали человека «хорошим» видом и не слишком надёжно служат людям до конца.