В дверь постучали. Флакон едва не кувыркнулся на пол, но в последний момент Альда сумела его подхватить и плавно опустить на свое место. Вовремя, потому что дверь открылась, и на пороге возник его сиятельство Кверин-Ромул Ар’Андин Алиери.
– Отец?
Альда вскочила с кровати и поспешила присесть в почтительном книксене.
– Можно войти? – спросил он.
– Входите, – кивнула девушка, скрывая любопытство. Граф не имел привычки заходить к дочери, чтобы пожелать той спокойной ночи.
Отец опустился в кресло и кивнул в сторону другого.
– Сядь. Хочу с тобой поговорить, дочь моя.
Девушка послушно села. Они помолчали. Пауза начала затягиваться. Наконец, отец заговорил:
– Я очень любил твою мать.
Это было так неожиданно, что Альда даже не нашлась, что сказать. Она продолжала все также молчать, во все глаза глядя на отца. Он сидел в кресле, опустив руки и свесив голову, и совсем не походил на того высокомерного аристократа, каким девушка привыкла его видеть. Хотя нет, таким он был не всегда. Альде вспоминалось, как отец подкидывал ее вверх. Она улетала в небо и заливисто смеялась. Отец тоже смеялся, и смеялась стоящая рядом светловолосая женщина, смутно знакомая.
– Какой она была? – вырвалось у нее.
– Доброй, веселой, красивой. Единственной.
На губах господина Алиери блуждала слабая улыбка, как будто мысленным взором он видел ту умершую женщину.
– Я готов был на ней жениться, но она не хотела, говорила, что мезальянса мне не простят. Мне было плевать на мнение света. А потом стало уже поздно. Почему, ну почему она не сказала, что больна? Считала свою болезнь ерундовой…. После ее смерти мне казалось, что я потерял кусок души. Все вокруг стало вдруг черным. И люди тоже. Я смотрел на них и думал: «Почему вы живы, а она нет? Почему я жив, а она нет?» Я не знал, что терять так больно!
Он передернулся, как будто воспоминания до сих пор причиняли ему боль. Провел по глазам. И вновь превратился в привычного высокомерного графа.
– Ты выйдешь за господина Торнтона, дочь моя. Я дал тебе титул. И безоблачное будущее тоже обеспечу. Это немаловажно, особенно если учитывать тот темный дар, который ты унаследовала. Торнтон мой старый друг, хотя мы давно потеряли друг друга из виду. Он хороший, добрый человек и станет тебе хорошим мужем. По странному совпадению, когда-то он тоже потерял любимого человека. Летиция упала с лошади и сломала шею. Ужасно глупо и несправедливо… После ее смерти он стал отшельником. Никуда не выбирался, никого не приглашал. Недавно Торнтон написал мне. Я был рад получить от него весточку. В письме он также упомянул, что хочет жениться вновь. И я предложил ему тебя. О твоем темном даре он осведомлен, но готов закрыть на него глаза. Очень благородно с его стороны. Ты станешь хорошей женой и матерью и навсегда забудешь о магии. Ты поняла меня?
Альда вздохнула и кивнула.
– К тому же, ты должна помнить, однажды наш род поднял мятеж против короля. Король оказался достаточно милостив, чтобы простить нас. Он оставил роду земли и богатства в обмен на отказ от магии. Мы навсегда в долгу у него. Да и не простят нам больше мятежа.
– Отец, но ведь помимо родового дара у меня есть дар Огня! – сделала она последнюю попытку достучаться до отца. – Я могу…
– Не можешь, – перебил ее отец. Его тон стал жестким. – Магов в нашем роду больше не будет. Я об этом позабочусь. К тому же, твои способности к магии Огня весьма посредственны. Ты и сама об этом знаешь.
Альда промолчала. Отец внимательно посмотрел на дочь, но, видимо, нужного отклика на свою речь не нашел, и продолжил уже более раздраженно:
– Сегодня утром я получил письмо от твоего жениха, господина Торнтона. Он предлагает, чтобы ты сама приехала к нему. Сам он не может, и на то у него есть веские причины.
– Возраст, наверное, – не удержалась Альда.
– Мы приглашали женихов сюда, – не обратил внимания на шпильку отец. – И результат? Все женихи сбежали. Нет, теперь ты поедешь к жениху. Надеюсь, в чужой обстановке будешь вести себя потише. Торнтон прислал сюда свое доверенное лицо. Зовут ее Клессандра. Она присмотрит за тобой в дороге и будет вести все твои финансовые расчеты, ибо ты слишком неопытна.
– Хотя, конечно, лучше бы он прислал надежный отряд охраны, – пробормотал граф. – К тому же, дочь графа без сопровождения со стороны жениха? Попахивает неуважением…
Альда затаила дыхание.
– Впрочем, ерунда, – тряхнул головой граф. – Моей охраны хватит с лихвой. Так даже лучше. Пока весь этот пышный поезд соберется…
Он повысил голос:
– Чем скорее ты попадешь к жениху, тем лучше.
Альда разочаровано выдохнула.
– Все ли поняла? Выезжаешь завтра утром, можешь начинать собирать вещи.
Господи Алиери встал и резче, чем необходимо, зашагал к двери.
– Отец, – окликнула его Альда.
Он обернулся.
– Ты еще будешь мною гордиться.
Его лицо смягчилось.
– Надеюсь.
Когда за ним закрылась дверь, заговорил старый черный маг. Его голос был мягким, совершенно не похожим на вредного и ехидного Ориссу Чъоду.
– Ты будешь великим магом, – и добавил уже в своей привычной манере: – Хотя очень жаль, что ты не мальчишка.
Глава 2
Доверенное лицо оказалось женщиной средних лет в опрятном коричневом платье, отделанном толстым оранжевым кантом. Довершал образ чепец все того же коричневого цвета. Почтенная дуэнья, такая, какой пристало провожать юную девушку к жениху. Правда, в карету женщина влезла, словно беря несчастную повозку на абордаж, при этом едва не запутавшись в широких юбках. Явно проглотила впрыгнувшее на язык цветистое ругательство. Улыбнулась смущенно.
– Приветствую вас, госпожа, меня зовут Клессандра.
Вместо книксена женщина коротко поклонилась.
И образ почтенной дуэньи рассыпался окончательно. Такая цепкость взгляда, пара заметных шрамов на лице, а также привычка придерживать несуществующий меч могли принадлежать только бывалому воину, который немало помотался по дорогам королевства Лахор и его приделам.
Альда рассматривала ее с интересом, скрывая свой интерес за маской любезности.
– И тебе привет, любезная.
Женщина помялась, как будто хотела еще что-то сказать или спросить, но потом просто отвернулась к окошку кареты. Альда прикрыла глаза, сделав вид, что решила подремать. В карете воцарилась тишина, но не та напряженная тишина, которую хочется засыпать словами, а тишина правильная, в которую органично вплетается стук колес и чужой человек напротив.
– Приятная женщина, – мысленно поделалась девушка со старым магом своими впечатлениями. – И не болтлива.
– Не обольщайся, – предупредил ее дед. – Это, прежде всего, охранница, которая должна не допустить побега, если таковая мысль тебе в голову придет. Надо будет, она тебя за косы к жениху оттащит.
– Да понимаю я, – отмахнулась Альда. – Но ехать нам вместе долго, да еще в одной карете.
– А, ну если в этом смысле, – согласился старый маг.
Выезжали затемно. Отец провожать Альду не вышел. Она долго таращилась в темноту, надеясь, что вот-вот дубовые двери откроются, и в проеме покажется высокая фигура графа Алиери. Не дождалась, вздохнула, уставилась в окно уже просто так. Слуги как раз закончили укладывать вещи, и вскоре карета тронулась, бодро застучав колесами по изгибу подъездной дороги. В окне кареты были видны только бока и крупы лошадей охранников, остальное терялось в темноте, поэтому Альда действительно задремала. Проснулась она с первыми лучами солнца, причем не от того, что они упали ей на лицо, а от того, что тело ужасно затекло.
– Доброе утро, – сидевшая напротив Клессандра, казалось, не испытывала никаких неудобств.
– Не такое оно уж и доброе, – пробурчала Альда, старательно двигая плечами, чтобы хоть немного размять спину.
– Как пожелаете, – с почтительным видом согласилась дуэнья.
– Фу-ух, – откинулась девушка на спинку сиденья.