– Ты шла в Лесные Земли? – тихо спросил он.
Испуганные глаза над ладонью медленно моргнули.
***
Новый день они встретили в степи. В сиянии рассветных лучей Энт любовался сильной поджарой фигурой спутницы. Губами. Родинкой на виске. Суровым взглядом. А перед глазами стояла улыбка – полная любви в момент, когда другие кричали бы от ужаса.
Женщину звали Мия.
– Папа? – ударил по ушам чуть хрипловатый детский голос.
Энт вздрогнул, взгляд метнулся к источнику звука, но сбился, будто подстреленный. Пересилить себя не удалось. Ребенок внушал отвращение на уровне инстинктов.
– Помолчи, милый. – Мия опустила глаза. – Этот хороший дядя отведет нас в Лесные Земли.
Хороший дядя?! Энт криво усмехнулся. Голова повернулась чуть не со скрежетом – он все же заставил себя посмотреть на ковылявшего рядом коротконогого уродца.
Маленькие глазки в мерзких складках. Открытый рот. Жуткая плоская переносица. Энта передернуло.
И вновь: пухлые губы. Родинка. Но главное – улыбка, о которой не забыть. До вчерашнего дня Энт представить не мог, насколько самоотверженной бывает любовь. Просто не знал любви – настоящей. Если все получится, и эта женщина будет так же сильно любить пусть не его самого, но хотя бы их будущих детей… Этого достаточно для счастья. И тогда…
Тогда, возможно, и он научится любить.
Энт остановился. Сердце бешено колотилось, во рту пересохло.
Мия с сыном повернулись к нему. На этот раз взгляд Энта не отскочил, а протянутая рука приняла в себя маленькую ладонь.
Ничего страшного. Просто рука ребенка – теплая, почти невесомая, беззащитная.
Просто. Рука. Ребенка.
Энт сжал ее крепче.
– Мама не права. – Он помедлил и твердо завершил: – Папа.
Часть вторая
Идеалистка
Глава 1
Ее не заметили. Ночью мало кто смотрит в небо. Затянутое облаками, оно казалось потолком, что навис над макушкой и давит, давит, давит… От горизонта до горизонта раскинулась свинцовая тьма, она делала мир маленьким и неуютным, необозримый простор сузился до размеров площадки с ограждением из бетонных плит. Черноту накрывшего гору мрака прорывало только зарево костров за стеной, а тишину нарушали гомон из хижин поселка внизу и периодическая перекличка часовых. От промозглой прохлады Нора вздрогнула, вновь захотелось двигаться, чтобы превратить ненастье из врага в милого друга. Небо, такое знакомое и родное, было рядом, но отныне все станет по-другому. Решение принято.
Небо. Бездонное, могучее, зовущее. Ласковое, как мать, и строгое, как отец. Иногда брюзжащее, как вредный дед, нетерпеливое, как Лек, и сильное, как старший брат, которого у Норы никогда не было.
– Прощай, – сказала она в пустоту, застегнула рюкзак и протяжно выдохнула.
Долгий путь окончен.
В небе много опасностей, но на земле – больше. Нора осмотрелась. Обидно, если все рухнет сейчас, когда рукой подать до Небес. Нет, «обидно» – не то слово. Точнее будет – непоправимо.
Из-за окружавшей площадку стены несло гарью, доносился треск дров, в воздух взмывали веселые искры. Дорога, Ворота и внешние подходы охранялись надежно: на деревянных вышках день и ночь дежурили наблюдатели, сквозь амбразуры внешней стены стрелки держали на прицеле освобожденную от камней и кустов голую землю, где не спрятаться даже в ночи. Между стенами – внешней, возведенной из камня и обломков зданий, и установленной в прежние времена стальной внутренней, которую называли Границей миров – дымили домашними очагами дома племени стражей. Жизнь каждого члена племени, мужчины и женщины, старика и ребенка, подчинялась единственному требованию: охранять Границу миров. Но никому не приходило в голову, что запертые на ночь ворота и многочисленная охрана – не проблема для того, кто умеет больше.
Вдох полной грудью, прощальный взгляд вокруг – и Нора обернулась к центру площадки. Вот она, цель долгого страшного путешествия. Если спросят, Нора расскажет, как чудом избегла плена, как уклонялась от стрел и металась в бреду после огнестрельных ран. Хотелось забыть, вычеркнуть из памяти. Впереди – другая судьба, невероятные возможности и новые друзья. Теперь Нора сможет перевернуть жизнь людей, все зависит от нее и от тех, кто ее увидит. И от слов, которые она подберет. И от желания Небесных людей все изменить.
Такое желание у них должно быть. Если нет, она попросит сделать ее такой, как все. Это тоже выход. Быть как все – главное требование окружающих, необходимое условие выживания.
О Колеснице-в-Небеса говорили многие, но мало кто видел – увидевшие уезжали на ней, а не верившие считали выдумкой, наживкой для простачков, чтобы несли ценности неизвестному племени, где искателей новой жизни, надо полагать, просто сжирали. Слухи оказались слухами, теперь Колесницу можно было потрогать – вот она, абсолютно реальная, похожая на вертикально поставленный контейнер, гость из другого мира. Три иллюминатора глядело в разные стороны, внизу скругленное дно опиралось на основание из бетона, потрескавшегося за годы. Сверху поблескивала нить из металла – она, словно луч, указывала на звезды, туда, где другие люди живут по другим законам. В мир надежды.
Собравшись с духом, Нора протянула руку к стальной поверхности. Стук в стенку отдался гулом внутри. Долго ничего не происходило. Эти минуты показались вечностью. После стольких лет ожидания и подготовки, после отчаянья и надежды, после слез и потерь…
Через невыносимо долгое время в иллюминаторе мелькнул силуэт и сразу пропал. Человек боялся – может быть, выстрела, или самой ситуации, когда его застали среди ночи врасплох.
– Отойди, чтобы я тебя видел, – раздалось изнутри.
Слова гудели в стальной коробке, будто завывал ветер, и доносился не столько сам голос, сколько вибрации. Человек боялся открыть. Нора понимала его. Как ни всесилен и уважаем посредник между людьми земными и небесными, а желающих занять его место предостаточно. С другой стороны, будь управление Колесницей простым делом, Извозчика давно сместило бы племя, что охраняло посадочную площадку. Этого не произошло, значит, без особых знаний и умений не обойтись. Но защита от наглых недоумков, в алчном кураже уверовавших в собственную исключительность, быть обязана, потому Извозчик и осторожничает. На его месте Нора даже не разговаривала бы с посетителем вроде себя. Она подождала бы, пока утро и открывшиеся ворота не прояснят ситуацию. И все же Нора пришла ночью – по-другому не могла. Ждать утра – равно ждать палача и приговора, стражи границы отплатят ей за нарушение правил, и вердикт известен заранее – вариации возможны лишь в степени жестокости при казни, которую ей подберут.
Нора отошла, достала огарок свечи и чиркнула огнивом. На полированной поверхности Колесницы отразилась тонкая безоружная фигура, на металле заиграли оранжевые отсветы. Нора надеялась на любопытство Извозчика, и это сработало. Изнутри прогудело:
– Одна?
Глупый вопрос. На голой каменной площадке спрятаться негде: только Колесница в центре и стена по кругу с наглухо запертыми изнутри воротами.
– Одна. – Нора развела руками, показывая на пустоту вокруг.
– Ночью проход закрыт, как тебя пропустили?
– Я не спрашивала разрешения. Вот плата за проезд. – Нора указала на лежавшую в ногах сумку. – Мне сказали, что берете продуктами, любопытными вещами и историями. У меня хватает всего.
В иллюминаторе вновь появилось прильнувшее лицо.
– Расставь ноги шире и разведи руки в стороны. Оружие есть?
– Нет. Мне объяснили правила: явиться без оружия, с дарами и рассказами, которых должно хватить на долгое путешествие. Я хорошо подготовилась к поездке.
– Не опускай руки. Сделай круг на месте.
Нора медленно провернулась вокруг оси. Ее предупреждали, что будет досмотр, и что любая угроза Извозчику или Колеснице приведет к моментальной гибели. У нее не было при себе ничего, что могло вызвать тревогу. Только рюкзак. Но он одновременно и приманка, на которую клюнет скучающий человек. Нора должна не напугать, а заинтересовать, тогда дверь, несмотря на ночь, откроется, и мечта осуществится.