Нора едва успела спрятаться: в рожки подсвечника Лек вставил свечи, вспыхнули зажженные фитили, а вогнутой штукой огонь прикрыли от соседей. Внутренняя поверхность подноса оказалась покрыта зеркальными осколками. Отраженный поток света хлынул внутрь – мощный, как днем, но та яркость слепит и отвлекает, а сейчас освещение выхватывало именно внутренности дома, оставив окружающий мир темным и невидимым.
Пока Лек держал свечи и отражатель, Борас, ничуть не скрываясь, разглядывал в щель помещение.
– Вещи у входа, дрова, стол, очаг, – перечислял он приятелю, – какие-то ткацко-вязальные приспособления, две лавки-кровати, еще какие-то вещи, вдали все отгорожено занавеской… Спорим, она за занавеской!
Лек не стал спорить, он пробурчал:
– Если не спряталась в яму.
Интонация говорила, что он, в сущности, не против, чтобы Нора спряталась, а не оказалась за занавеской. Словно он был на ее стороне.
Она хихикала в кулак, глядя, как мальчишки бегут к противоположному концу контейнера, где занавесь отгораживала купальню и туалет.
В каждом доме существовала накрываемая стальным или деревянным настилом продуктовая яма, где и в разгар лета было прохладно, в ней же находился колодец. Нора с папой жили в районе одиночного жилья – так в свое время успели расставить контейнеры, пока работали могучие подъемники. Большинство же контейнеров стояли блоками по нескольку в ряд, в длину и в высоту. Один такой блок полностью занимал король, несколько соседних назывались тан-хаосами – странное название, ведь хаотично разбросанными были как раз жилища одиночек. В тех многокомнатных домах жили приближенные короля и гвардейцы. Говорят, даже туалет занимал у них отдельное помещение, а ванных было несколько, и каждая разного вида: в одних вода текла сверху, как при дожде, в других ее подогревали в особых емкостях, в третьих помещение с помощью чудо-печи заполняли горячим паром. Странно и ненормально. Нора привыкла мыться холодной водой из таза, и разговоры о «душе» и «ванной» считала глупыми слухами.
За занавеской никого не обнаружилось, Борас чертыхнулся и подытожил:
– Она в яме. Лезем на крышу. Помоги.
– Бор… – Лек замялся. – У тебя все лицо черное. – Потом он посмотрелся в зеркальные осколки и добавил: – Почти как у меня.
Нора захохотала в полное горло. Это был ее звездный час. На самом деле места, которыми мальчишки прикладывались к щелям, окрасились в темно-зеленый цвет, но об этом станет известно позже, когда рассветет, и будет видно еще долго. Думая, что это ржавчина, Борас и Лек пытались оттереть пятна ладонями, и от этого вещество лучше впитывалось. Однажды, когда Нора исследовала каждую вещь в доме и думала, к чему ее приспособить, она опробовала мазь на себе. Следы держались почти неделю. Обмазывание щелей сработало намного результативнее, чем хрустящие щепки.
Борас взбесился:
– Горбушка чертова, думаешь, самая умная? Погоди, еще поглядим…
Он что-то вытащил из-за пазухи, послышался шорох разворачиваемого пластика, и в щель что-то посыпалось.
Нагревшийся за день контейнер наполнился запахом нечистот. Нора выглянула из ямы: по полу расползались жуки-вонючки. Шевелились многочисленные ножки, некоторые пытались перевернуться, выгнутые панцири блестели на свету фонаря. Достаточно раздавить одного, и вонь не выветрится месяцами.
– Смотри – голова видна! – От избытка эмоций Лек едва не задохнулся. – Получилось! Она вылазит!
– И что делать будешь, Горбушка, а? – шипел Борас.
Нора не знала. Надо вылезти и поймать вонючек, пока не расползлись, но мальчишки с фонарем того и ждут. Ноги то напрягались, выталкивая вверх, то вновь расслаблялись, душу наполняла паника.
– Теперь у тебя с папашкой будет новое прозвищ… – самодовольную болтовню Бораса прервал грохот чего-то тяжелого о металл, и резко стало темно.
– Ай-яй-яй!
– Вы почему не дома? – перекрыл вопли взрослый голос.
– Показалось, что ходит кто-то посторонний, мы решили посмотреть…
Бораса перебил другой взрослый голос:
– Нечего по ночам смотреть, для этого гвардия есть.
Мальчишек как ветром сдуло. Нора высунулась и бросила взгляд в щель: снаружи один гвардеец топтал брошенные свечи, второй оглядывался – «ходит кто-то посторонний» все же напрягло его.
– Эй, в доме, у тебя все в порядке? – Затушивший свечи знал, кто живет в контейнере, и, наверное, понял цель мальчишек. – Мы уходим. Если что-то нужно…
– Ничего. Спасибо.
Нора зажгла лучину и почти до рассвета отлавливала жуков в металлическую банку.
Следующие несколько дней «разведчики» проходили с зеленью на лице. В сторону дома «обидчицы» они не смотрели, их взгляды обтекали контейнер, а выражения лиц при этом сообщали, что однажды мальчишки поквитаются.
Пусть попробуют. Нора готова и ждет. Ситуация ей нравилась до мурашек по коже: жизнь на некоторое время обрела смысл. Маленькое противостояние заставляло все внутри так сладко сжиматься…
В один из до оскомины похожих друг на друга дней произошло событие, взбудоражившее весь поселок. Нора как всегда, ткала дома, когда к контейнеру приблизилась несметная процессия – человек тридцать, не меньше. Толпа включала в себя короля с охраной, нескольких незнакомцев в странной одежде и зевак, забывших, куда шли и зачем.
– Нора, – заговорил король, остановившись перед закрытой дверью. – К тебе посланцы из другого племени.
Впервые Нора увидела короля так близко. Рыхлый коротышка в кожаном доспехе, под которым виднелась кольчуга, не внушал никакого трепета. И что соплеменники в нем нашли, откуда такие раболепие и благоговение? Былые заслуги остались в прошлом, сейчас король казался обычным мужиком, замученным проблемами. Возможности для их решения у правителя имелись неимоверные, но и проблемы, надо думать, не чета Нориным. Каску, в отличие от гвардейцев, владыка не носил, но ее прекрасно заменяла стальная корона – с налобником, наносником и витиеватой защитой на затылке.
– Папы нет, – громко произнесла Нора из дома.
Этим вопрос исчерпывался: женщина не имела права открыть дверь другому мужчине, а пришедшие не могли войти без разрешения. И просить о таком разрешении не могли – из-за вышеуказанного правила. Замкнутый круг. Но не для короля.
– Это неважно, – сказал он. – Я отец всего племени, в моем присутствии ты можешь открыть.
Прибывшие с владыкой незнакомцы терпеливо ждали. Трое мужчин, типичные купцы: в широких халатах из плотной ткани и светлых головных уборах, что при необходимости защищали лицо от пыли и зноя. Один из них держал объемистый прямоугольный сверток.
– Папы нет, – упрямо повторила Нора. – Позовите его, он откроет.
По лицу короля пробежала тень, но голос остался радушным, отеческим:
– Из Лесных земель прислали дары – той, что видит за горизонтом. Прозвище мне ничего не сказало. Тогда посланники дали описание, и сомнений не осталось. Девочка с рюкзаком. Другой такой у нас нет. Говорят, ты подобно ангелу из прежних суеверий явилась кому-то в последний миг жизни, и теперь эти спасшиеся решили отплатить добром за добро. – Король обратился к купцам: – Я правильно передал?
Те кивнули:
– Мы молим не оставлять нас в трудную минуту и, когда настанет страшный час, указать путь. Прими скромный дар спасенного слуги своего, от чьего имени мы пришли, и наши просьбы. Будь милосердна и справедлива, не чудес просим, а только указания, где спасение заблудших душ, не всегда способных отличить белое от черного. Яви милость, когда понадобится. Лесные земли помнят тебя и молятся за тебя. Счастливой тебе вечности и вселенской щедрости в безмерной доброте твоей. Подари надежду страждущим, заблудшим и погибающим. Будь мудра и великодушна. Мы не забудем тебя.
К двери контейнера снаружи с поклоном положили принесенный сверток.
Как только посланцы Лесных земель вместе с королем удалились, один из гвардейцев вернулся и забрал сверток:
– Досмотр.
Прошло полдня, и ситуация повторилась. К Норе вновь пожаловала высокопоставленная делегация. Снова король и гвардейцы. Мгновенно рядом нарисовались зеваки, которых не отгоняли, как бывало, когда слова короля не предназначались для посторонних ушей. С Норой разговор велся громко, и из него не делали тайны.