– Где-то здесь. – Его палец ткнул чуть левее от гор и башни, в другую сторону от реки.
Примерно так я и предполагал.
– Туда несколько часов добираться, и лошадь не везде пройдет, – сообщил Добрик, преданно глядя на следившую за нами хозяйку.
– Теперь зови Чичана, – потребовал я.
Из дворецкого словно позвоночник вынули.
– Я мог бы сопроводить сам, если царисса Тома не возражает.
– Бывал? – насторожился я.
– Проезжал мимо, когда везли в крепость, а затем обратно. С дороги уходила тропа, мне объяснили, что там находится знаменитое недоброе место. Но я не боюсь, недобрыми бывают не места, а люди.
– Золотые слова. Поехали.
Добрик не шевельнулся. Огромные глаза ждали решения хозяйки.
– Я не могу разрешить. – Тома смотрела виновато и чуточку жалобно, словно ждала утешений. – Нельзя.
Я пожал плечами и направился к коню.
– Сам справлюсь.
– Отпустить не могу, а послать с тобой никого не имею права!
– Я не спрашиваю. – Тома почти вешалась на руку, и я рывком высвободил локоть. – И ничего не прошу. Если будешь мешать… Не доводи до греха. Когда ты влюбилась в Юлиана и стала делать странные вещи – я принял.
– Не сразу! – втиснула Тома, борясь одновременно с собой и со мной.
Юлиан молча краснел, держался позади, но в пределах досягаемости – он собирался защищать девушку, если что-то пойдет не так. Защищать от меня.
– Неважно. Принял. – Я взлетел в седло, кожа скрипнула, ножны ударились о круп. – Мой случай намного проще. Прошу, пока не случилось непоправимое – прикажи открыть ворота.
Створки задвинули, как только мы оказались внутри, теперь слуги следили за перепалкой. Не будь здесь Томы, меня послушались бы и беспрепятственно выпустили. Сейчас главной была она.
– Подожди. Давай посоветуемся с дядей Люсиком. Добрик, попроси папринция спуститься.
– Не надо гонять пожилого человека по этажам. Тебе требуется совет – сходи сама. Мне совет не нужен, я уже знаю, что делать. Посмотри мне в глаза. Видишь, в эту минуту решается не только моя, но и твоя судьба. Если я сейчас вытащу меч…
Тома отпрянула. Дошло, наконец, что неповиновение официального невестора цариссе – не только наше личное дело.
Вот и ладненько.
Глава 2
Мы отправились вместе. Томины руки задумчиво теребили поводья. Она боялась нарушить некое обещание, но еще больше боялась, что я устрою что-то безобразное и просто немыслимое в нашей подвешенной ситуации.
И ведь устрою, если встанут препятствия. Вернее, если мне их поставят.
Дорогу показывал Добрик. Почти не покидавший башню, сейчас он радовался всему – лесу, полям, пыли, которую прибивал к земле мелкий дождь, просто отсутствию стен и каменной мощи над головой. В седле он держался неплохо, меч на боку, подвешенный по случаю выезда, выглядел органично, тяжелый доспех и шлем не мешали. В них смазливый парень стал даже чуточку мужественным. Юлиан, тоже неплохо освоивший коня и в доспехах выглядевший во много раз внушительнее, на него не глядел. В глазах – смесь ревности и смирения. Тщательно сдерживаемая, она иногда вырывалась, тогда парень отворачивался, не желая наблюдать за задумчиво-ощупывающим взором, которым Тома теперь каждый раз окидывала дворецкого.
Помимо Добрика юную цариссу сопровождало шестеро конных бойников с копьями и дубинами. Я знал, что лишние мечи в башне имеются, почему же не вооружить солдат как подобает? Или бойник – не солдат, благородное оружие не полагается? Вроде, я видел их и с мечами, и с топорами…
Верховная царица упомянула, что войнику в испытании на соответствие надо победить в схватке всех бойников башни. Если бы бойники имели мечи и регулярно практиковались, вряд ли у войников останутся шансы. Видимо, это и есть ответ: меч они взять могут, но такое не приветствуется. Хотя бы, чтоб не наживать врагов в войничьем сословии.
Моросило. Тома ежилась и недобро косилась на меня. Хорошо, что молчала, иначе б я ответил.
Пиявку теперь вел на длинном поводке Юлиан, а Шарик бежал в ногах Томиной кобылы. Зверью гулять нравилось. Несколько часов бега – это, конечно, много, но пока никто не жаловался. Стучали копыта коней, наши зверюги с удовольствием перебирали лапами, километры утоптанного дорожного полотна один за другим оставались позади.
– Здесь. – Перед лесом Добрик указал в самую глушь. – Видите, дерево примечательное, зим сто назад в верхушку молния ударила.
Колонна втянулась под кроны, потеряв друг друга из виду. Я занервничал. И не только я. Чуть отставший Юлиан склонился к моему уху:
– Томе не могли солгать, что ей нечего бояться?
– Если слово дала Зарина, – глухо ответил я, – то ловушки не будет.
– А этому пройдохе-слуге можно доверять по-настоящему? – Напряженный взгляд парня указал на Добрика, в тот момент прокладывавшего путь между оврагом и непроходимой чащей.
Я пожал плечами. Никто не знает, что у дворецкого на уме.
Нервозность не оставляла нас до последнего, под каждым кустом мерещился враг, за каждым деревом – стрелок или копьеметатель. Но стена леса пошла трещинами и обрушилась, вдали открылся знакомый вид.
На конях и по дороге получилось намного быстрее, чем в свое время с рыкцарями пешком по лесам и буеракам. Мы выехали к тем самым развалинам. Даже развалинами не назвать, всего лишь утопленные в траве полосы фундамента, заросшие и раскрошившиеся от времени. Сколько лет-веков-тысячелетий они стоят здесь под солнцем и дождем? А если еще под ледниками и прочими потопами? Мне бы их память, цены бы мне не было.
Любопытно, а сейчас у меня есть цена?
Под удивленным взглядом проводника я целенаправленно двинулся в лесок, образовавшийся на месте бывшей центральной башни. Сухие коряги, что маскировали вход, полетели в стороны. Подключившийся Юлиан помог отвалить в сторону несколько неохватных валунов, и путь под землю открылся.
Дойдя до знакомого зала, я чуть сощурился, когда меня нагнал Добрик с факелом. Заплясали тени, мир перекосился, словно по нему попрыгал ребенок. Тишина нарушалась только шагами нашей компании.
За спиной дворецкого в окружении силуэтов охраны появилась Тома.
– Узнаешь? – Я показал на угол, в котором ей довелось лежать с «растягушкой и зашибом», а на мне тогда оказались безумные заботы по гигиене.
В то время это казалось концом света, верхом неприличия. Кожа просто горела, руки не слушались, я с дрожью в коленях справлялся с выпавшей обязанностью, зная, что это единственная возможность выжить. Жизнь в стае перевернула взгляд на мир. Убрала лишнее. А главное было простым: держаться вместе. Никто нам не поможет, кроме нас самих, и плевать на условности. И мы выжили.
Времена изменились. Тома радовалась вернувшемуся комфорту цивилизации, загребущие руки подминали все, до чего дотягивались. Теперь вот корона Верховной покоя не дает. С моей точки зрения, выше головы замахнулась. Ася рассказывала, что каждый, кто лезет наверх, однажды достигает потолка компетентности, но в своем честолюбии не замечает этого и делает лишний шаг. Грустный факт, но факт. Хотелось бы, чтоб о нем помнил не только я.
Томины губы скривились.
– Отсюда Борзой с компанией устроили нам… с погибшей Чапой долгие приключения.
Умница. А я едва не прокололся. У Добрика уши чуть не вывернулись как у кошки. Расспрашивать о подробностях никто не решился, хотя история явно интересовала всех.
Срочно, для будущих оправданий: откуда я узнал про подземелье и Тому в нем? Вариант «а»: следил за людьми, когда вместе со стаей высматривал добычу. Собственно, варианта «б» не нужно, первый вполне подходит, позже надо согласовать его с Юлианом.
Правило выживания: «позже» может не наступить. Я сразу шепнул парню несколько слов, пока продвигались по брошенному людьми подземелью, он кивнул.
Здесь было пусто, хотя кто-то посещал недавно – кострище засыпано землей, но запах выдавал недавнее пиршество.
– Надо посмотреть с высокой точки, может, успеем кого-то заметить. – Я направился к выходу.