Авось он тебе ещё пригодится… зайцев стрелять будешь!
Фелан взял оружие и стремительно метнулся к выходу из салуна, спеша поскорее скрыться от глаз всех тех, кто стал свидетелем его бесславного поражения!
Глава 4
Вслед за Феланом из салуна на улицу потянулись и те, кого он угощал. Больше всего на свете им хотелось оказаться подальше от этого проклятого места, поскорее забыть о том ужасе, который им только что пришлось пережить, и, если возможно, как можно быстрее оказаться дома, где можно было бы отвлечься, всецело посвятив себя семейным хлопотам. Как известно, это самое верное средство, для того, чтобы привести в порядок нервы и вновь обрести душевное равновесие. Подумать только, ведь добрая половина этих парней ни в чем не уступала этому наглецу. Вот что значит попасть под влияние толпы.
После того, как салун понемногу опустел, седобородый человек, все это время дожидавшийся на веранде, слышал, как бармен потчевал своего посетителя:
— Вот, выпей еще… это за счет заведения, за мой счет. Это будет покрепче. У меня есть непочатая бутылка «Старого Ворона». Держу пари, лучшей выпивки ты в жизни не пробовал!
— Не суетись, Бертрам, — отвечал спокойный голос Фэнтома. — Я пью лишь для того, чтобы утолить жажду. Виски для этих целей не годится. Вот если бы меня в пути застигла снежная буря, и нужно было бы согреться, то это совсем другое дело. Я же ехал целый день по жаре.
Сказав это, он вышел обратно на веранду и сел рядом с незнакомцем. Вынул из кармана кисет с табаком «Дарэмский Телец», ворох коричневых листочков папиросной бумаги, от которого не торопясь отделил один, и согнув его лодочкой, всыпал щепотку табака.
Держа кисет в правой руке, он зубами затянул шнурок на нем, и к тому времени, как это было проделано, пальцами левой руки ему удалось с поразительной ловкостью разровнять табак на бумаге и свернуть вполне приличную самокрутку.
— Очень удобно, особенно когда едешь верхом, — заметил незнакомец.
Юный Джим Фэнтом повернул голову и взглянул на своего новоявленного собеседника — этот взгляд был недолгим, чтобы не нарушать приличий, но его было достаточно, чтобы хорошо рассмотреть человека; и впервые после выхода из тюрьмы он столкнулся с человеком, который при виде его не стушевался, не отвел глаз, а наоборот, глядел на него спокойно и благожелательно.
— Ага, удобно, — подтвердил Фэнтом, а и немного помолчав, добавил: — Кажется, мы с вами не знакомы.
— Твое имя я уже знаю, — сказал седобородый, — а меня зовут Джонатан Куэй.
— Куэй? — переспросил Фэнтом. — Куэй? Кажется, я уже где-то слышал это имя. Так, значит, Куэй, вы говорите?
— Может и слышал, — согласился старик. — В некоторых кругах оно довольно известно.
— Куэй? — пробормотал Фэнтом. — Постойте! Вы тот человек, который встречает освободившихся из тюрьмы бандитов и наставляет их на путь истинный!
Он нагло взглянул на Куэя, с лица которого не сходило невозмутимое выражение.
— Да, и этим я тоже занимался.
— Что ж, тогда вы прибыли точно по адресу, — сказал Фэнтом. — Перевоспитайте меня — если, конечно, сможете!
— А зачем тебе я?
— Ну, сами посудите! Три года в колонии для малолетних преступников — и пять лет тюрьмы. И сейчас мне двадцать три года. Надеюсь, с арифметикой у вас все в порядке?
Он презрительно рассмеялся.
— Преступником ты не был никогда, — ответил Куэй. — И поэтому в моих услугах не нуждаешься!
Юноша резко обернулся.
— Как это понимать? — поинтересовался он.
— Ты побывал и в колонии для малолеток, — отвечал Куэй, — и в каторжной тюрьме. Они научили тебя очень многому. Ты вышел оттуда порядочным человеком.
— А как же! — издевательски заметил Фэнтом, расплываясь в широкой улыбке, обнажившей его ровные, белые зубы. — Обо мне там очень здорово заботились.