Ютанов Николай
Ютанов Николай
Анонс
Жестокий холодный мир Ольены мир вечной воины - и теплый романтический мир Страны Несозданных Сказок, мир не рожденной фантазии. Маленькая фехтовальщица, принц Тессей и принцесса Арианта, прощающиеся с детством под топот лошадиных копыт, звон шпаг и рев драконов И мира Ель, чья юность была сожрана бесконечной войной и безмерной властью Умирающая цивилизация линнов и мерцающих, чьи исчезающие островки разбросаны по старым звездным скоплениям И возвращение звезды Капернаум, последний раз всходившей над миром две тысячи лет назад.
...и сдавленным, был его голос, и с
отвращением наблюдал он, как
оборудовали для новой кровавой драмы
омерзительную сцену, с которой он не
мог, а может быть, и не хотел, сойти.
Вольфганг Кеппен
Largo animando
На опушке леса, где цветы сновидений звенят, взрываются, светят, девочка с оранжевыми губами и с коленями в светлом потоке, хлынувшем с луга.
Артюр Рембо
Солнце, приподнявшись над горами, обожгло край гребня. Черные валуны далекой осыпи вспыхнули ломаной огненной полосой. Светило взошло светящимся комом, мазнув красными хлопьями облаков холодное небо. Хомяк-локи вскинул черничины глаз и удивленно замер, глядя на всплывающий огонь. Из-за толстой мохнатой щеки на землю посыпались пшеничные зерна.
Эниесза пробудилась. Вспыхнули красным огнем цветы бархоток. Закачались на зеленых подвесках волшебные шляпы полевого вьюнка. Брюхатые ночные бабочки свернули, прижали крылья к мохнатым спинам, притворяясь сухими стеблями, старыми отжившими соцветиями. Зашептали тонкой кожей шляпки грибов-солнечников. Ветер отправился в полет над гибкими телами трав и цветов. Мелкие зеркала росы покатились по стокам листьев. Длинноногие комары-великаны карабкались по хвощам на солнце, сушили крылья и губы. Угрюмый жемчужник отряхнул сети и в ожидании жертв взялся вычесывать с боков плесень. Семейство пасечных змеек - рамгулисов сошлось на солнечной прогалине, струилось по лохматой траве и тихо шипело от удовольствия.
Еленка сорвала язычок бархотки, понюхала, растирая пальцами желтую пыльцу. Она улыбнулась знакомому терпкому запаху. Ей страшно захотелось солнца, росы и горьких трав. Так, чтобы оглушающе пахли фиеры, пятки скользили в зеленом соке, а ветер рвал волосы, нагретые горячим комом светила.
Еленка зажмурилась и потерла веки лепестком бархотки. "Мать моя, эниесза, вспомни обо мне, не сердись на меня и раскрой для меня свои радостные объятия, - прошептала девчонка. - Вспомни, что я твоя дочь, и прости меня за дерзость..." Еленка открыла глаза и снова улыбнулась. Ветер, прянущий травами, теплой водой и дымным черноземом, обжег ноздри. Звенела осока, качался семицвет, чашечки фиер манили взгляд золотым блеском, влекли разиню-золотоискателя на далекие междуречные луга, где желтый металл ключом бьет из-под земли и навсегда ослепляет людей. В тени широких зубчатых листьев, ощетинившихся роем мелких ядовитых игл, рыжели большие солнечные ягоды жгучихи.
Еленка нырнула в шелковую зелень. Солнце померкло. Запахло сырой землей. Мотающиеся бороды грибов-солнечников щекотали голые плечи,лезли в нос при вдохе. Жемчужник вывалил на девчонку желтые капли глаз. Еленка дунула ему на усы. Колючий охотник хлопнул жвалами и уковылял в чащу трав. Поджарый муравей протащил на плечах белую липкую гусеницу. Гусеница задевала за стебельки трав, натягивалась, как тетива лука, но угрюмый охотник не желал расставаться с дичью. Меж стеблей до нахальства важно проползали плоские и сухие клопы-вонючки. Чей-то липкий язык мазнул и приклеился к щиколотке. Еленка обернулась: улитка трогала ногу мятым плоским носом.