Йо-хо Хо!. Истории капитана Вержбински - Вячеслав Тимонин

Йо-хо… Хо!

Истории капитана Вержбински

Вячеслав Тимонин

© Вячеслав Тимонин, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

История первая. Большая игра

Мутное прямоугольное пятно проплывает над моей головой. Ещё одно. Ещё. Бесконечная вереница мелькает, словно стробоскоп, вызывая давно забытые образы из далёкого детства. Я вспоминаю городской парк, гуляющих людей, робота в маленькой будочке, он продаёт билеты. Играет музыка, карусель кружится, я безумно счастлив, несмотря на лёгкую тошноту…

К горлу подкатывает комок, и я возвращаюсь в реальность, где меня реально мутит и нереально раскалывается голова! Я пытаюсь прийти в себя и сфокусировать взгляд, но получается с трудом. Превозмогая жуткую боль, мне удаётся приподнять голову. Коридор. Серый и длинный, он плывёт, мажется в радужный туман. Какие-то плиты – похоже, каменные – появляются, проплывают мимо и исчезают позади. Под потолком свисают хищные лианы, в зарослях горят глаза голодных хищников.

Чёрт побери, где я? Куда меня везут? Что это за планета?

Почему меня везут вперёд ногами? Ведь так же не положено – плохая примета. Так возят только покойников, а я вроде жив и помирать не собираюсь!

Или может быть, я всё-таки умер? Этот коридор – путь между мирами. Нашим и потусторонним. А где-то меня ждёт высший суд?

Дожили!

Несмотря на шум в голове, мешающий сосредоточиться, я задумался: а готов ли я держать последний свой ответ, если я ничего не помню? Что мне говорить про себя, когда меня спросят высшие силы, если я сам не знаю кто я?

Очередное пятно на потолке неожиданно исчезает, но через секунду с характерным, знакомым дребезжанием, появляется вновь. До меня доходит, что в светильнике обычные газовые лампы, да ещё и к тому же неисправные. Однако, банальненько как-то со стороны представителей сверхмогущественной загробной цивилизации использовать в таком важном месте такое старьё. Я осознаю, что и лианы – совсем не лианы, а обычные пучки проводов. Мигающий красным глазок камеры, висящей справа на стене, добавляет мне в этом уверенности.

Ура! – ликую я мысленно, – Я живой!

Хочется обрадоваться по-настоящему, закричать во всё горло, но у меня не получается даже разлепить губы. Покрытые коркой запёкшейся крови, они слиплись, будто срослись. Я снова силюсь раскрыть рот, но кожа трескается, я чувствую солоноватый вкус. Я решаю, что лучше пока помолчать. И продолжаю размышлять.

Раз мы выяснили, что я живой, то пора найти ответы на некоторые другие вопросы.

Кто? Куда? Откуда? И главное, зачем? Или я их уже задавал?

Я жмурюсь, мотаю головой, силясь вспомнить хоть что-то.

Темень расступается потихоньку и, наконец, я начинаю кое-что припоминать…

Например, как жирный гад в полицейской форме, подло выскочив из-за угла, жахнул по мне из станнера. Почти в упор, зараза!

Как он-же добавил могучий хук слева, пока я безвольно падал. И ведь врезал же со всей дури! За что он так со мной?! Что я ему сделал? Неужели, я какой-то преступник?

Нет-нет-нет! Такого не может быть. Но! Даже если это так, то полицейский совсем неправ! Закон на большинстве планет запрещает… хм, ну не поощряет полицейское насилие.

Если я преступник, то что же я совершил? Я не убийца! Я это нутром чувствую. Не могу я и букашку обидеть… Хотя… Ну ладно, букашку – могу. А вот что-то покрупнее – вряд ли.

Ладно, что там ещё припоминается? Мрак… Космос… Какие-то люди…

Я почувствовал, что спина совсем затекла и попытался повернуться набок. Какое-там! Руки и ноги оказались надёжно зафиксированы силовым бандажом. Повязали…

Тогда я рискнул запрокинуть голову и посмотреть назад. И тут же скривился от нахлынувшей волны боли. Сквозь муть, я понял только, что мою лежанку толкает большое серо-синее пятно. Гуманоид.

Гуманоид – это хорошо. С ними проще договориться. Допустим, пятно – охранник полицейский, тогда он, скорее всего, везёт меня на сканер памяти, для допроса. Это плохо.

Хотя, может быть и наоборот, везёт обратно после сканирования. О-о, это очень плохо!

Сканер памяти – дрянная штука, скажу я вам. Этот хитрый прибор заставляет буквально заново пережить прошлые моменты жизни. С полным погружением, со всеми ощущениями, чувствами, запахами. Адская машина!

Сканер незаменим для раскрытия преступлений, и используют его уже лет двести. Больше от правосудия утаить практически ничего невозможно. Мнемограмму, полученную в процессе сканирования, можно записать на информкристал, потом спокойно проанализировать, и выяснить любую нужную информацию. Однако, для сканирования нужны веские основания, уж очень сильно сканер плющит мозги пациенту. Некоторые даже с ума сходят.

Неприятная эта процедура, иногда прибор достаёт из пыльных закоулков памяти такие картинки, что лучше тихо помереть, а то совсем-совсем стыдно становится. Я знаю это, хотя не знаю откуда.

Мне кажется, лучше вывалить на всеобщее обозрение свои первые эротические эксперименты с голографическими картинками, чем сцену, где я умилённо «лайкаю» котиков из виртсоцсетей…

Тьфу! Мерзость какая! Котики… Позор для настоящего пирата!

Пирата?

Пирата!!!

А-а! Я вспомнил! Я же космический пират!

Ну да, точно! Капитан космического корабля, Заслав Вержбински. Пират по прозвищу Кэп.

Ого! А ещё я много чего ещё вспомнил! Иногда неведение – благо. Кстати, в полицию я попал из-за драки в баре, стандартного, в общем-то для меня «преступления».

Теперь я знал – кто я, и взор мой прояснился. А коридор, тем временем, кончился. Антиграв с лежанкой плавно остановился у двери. Охранник – этакая гора жира, потопал открывать.

Он зло выругался и толкнул мою лежанку вбок, поскольку она мешала ему пройти. О каменный пол что-то звякнуло.

Кряхтя, как древний баобаб с планеты Биматоп, ругаясь, как сборщик роботов, жирдяй нагнулся. Похоже, он выронил ключ.

Шаря по грязному полу в поисках магнитной отмычки, толстяк дополз до двери. Повозился там немного, и наконец, со скрипом в суставах, разогнулся. В руке был небольшой серебристый цилиндр.

Неожиданно толстяк разразился такой бранью, что впору было записывать про запас, настолько искусен он был. Жаль руки связаны. Когда же он почти закончил фразу, изобилующую органами размножения и процессами совместного их использования с бедным непослушным ключом, потух свет.

Что-то щёлкнуло, громко пискнуло, зло зажужжало, а охранник как-то совсем по девичьи взвизгнул.

Включилось аварийное освещение, но одновременно с ним что-то так жахнуло-бабахнуло, что я, простите, даже упустил в атмосферу чуток сероводороду!

Тяжёлые створки двери с лязгом распахнулись, припечатав охранника к стене. На их месте вспух огненный шар, который вскоре сменился жирным чёрным облаком. В коридор ввалился андропод в старом сером комбезе.

Это был Бормотун! Окутанный клубами дыма, он чудился мне пузатым джинном, выползающим из волшебной лампы.

– А, вот и Кэп! – радостно прогудел он, и растопырив манипуляторы, ринулся ко мне.

Он вынув из кармана небольшой энкодер, и уговорил замки, фиксирующие мои руки и ноги, раскрыться. Звяк-звяк-щёлк-щёлк, я был свободен! Я дёрнулся было встать, но чуть не упал. Нервная система, ошарашенная станнером, до сих пор не пришла в себя.

Бормотун совсем по-человечески покачал головой – «А-я-яй!» – и сдёрнул меня с каталки. Он перебросил моё безвольное тело через плечо словно я ничего не весил, и потопал в темноту, тихонько меня баюкая:

– Домой, Кэп! Домой!

Двенадцать часов спустя я сидел в рубке «Каракатицы», цедил элузский «Торчини» из бокала с ягодкой, и строил ужасный план мести.

Естественно, до того, как заняться таким важным делом, я плотно пообедал, раздал команде ворох всяческих ЦУ и казнил нерадивый пылесос, попавшийся под ноги. После этого, надел подобающую случаю треуголку. Вообще, у меня много треуголок, но эта: из мягкого бархата, чёрная как смоль, украшенная тремя перьями Горгоссы, была особенная. Специально прибережённая для мстительного настроения. Которое, если судить по потёртостям на подкладке, посещало меня довольно часто.