– Почти сутки. – ответил полковник Зорин, понимая, что это предел для внедрения. Стандартная рабочая смена оператора длилась шесть часов. За это время оператор успевал понять, в чем особенность заданной триггерной точки и мог повлиять на ход истории. Если за это время ничего сделать не удавалось, оператор принимал решение покинуть тело. Оставлять в живых или нет объект внедрения, оставалось на его выбор. Действовать полагалось по обстоятельствам. Даже через шесть часов работы в капсуле операторы выползали оттуда без сил. Иногда их выносили на руках, как космонавтов после многомесячного пребывания на орбите. В ряде случаев требовалась экстренная медицинская помощь. Что будет с капитаном Коликовым после суточного пребывания в капсуле, Зорин даже представить себе не мог.
– Как думаешь, полковник, что его там так задержало?
Зорин покачал головой.
– Жизнь сложная штука. – ответил он. – Могло произойти всё, что угодно. Бывает так, что оператор внедряется в тело объекта, но по каким-то причинам повлиять на ход истории не может. Коликов работает. Активно работает. Мы видим это по его энцефалограмме.
– Угроза его жизни есть? – озабоченно поглядел на полковника генерал.
– Да, товарищ генерал-майор. Причём реальная. Он работает на пределе.
– Что предписывает на такой случай регламент?
– Ничего. Таких случаев ещё не было. Подозреваю, что капсула сама отключит оператора, если тот помрёт внутри. Не раньше.
– Самим вытащить оператора не получится?
– Только с нарушением всех когнитивных функций. Жизнь мы ему спасём, но получим вместо дееспособного капитана овощ.
– Что предлагаешь?
– Ждать.
– Сколько?
– До полного истощения. После – отключать.
– Овощ?
– Хоть, какая-то радость семье. Живой – не мёртвый.
– Овощ – не муж, не отец! – возразил генерал. – Себе самому ты какую судьбу пожелал бы?
– Сам бы я погиб при исполнении. Пышные похороны, торжественные речи и, быть может, салют над могилой. Всё лучше, чем под себя весь остаток жизни ходить.
– Тогда, дадим парню шанс.
– Есть!
Зорин вышел из кабинета генерала в подавленном состоянии. При всех его разногласиях с Коликовым, этот парень ему нравился. Своей неординарностью, своими принципами, бесстрашием. Было в нем то, чего сам полковник Зорин себе не позволял. Было то, чего хотелось бы сделать самому, но самоконтроль, что б его, не давал. Дисциплина. Выучка. Всё это мешало Зорину реализовывать себя в жизни. Не только в служебном плане, но и в семейной жизни. Жалко было парня. Зорин понимал, что сутки в капсуле это предел. Скорее всего – смерть. Ах, как же было жалко ему парня!
***
– Ну что, коллега, вот мы и встретились. – Голос доносился откуда-то издали, медленно, но верно вытягивая Коликова из бессознательного состояния. – Нет, я прекрасно понимал, что рано или поздно это произойдет. Слишком уж тесен мир. Слишком уж мало в нем триггерных точек.
Коликов попытался пошевелиться, но ему это не удалось. Что же это? Неужели он вновь потерял управление телом Эльмы? Нет. Голова работала. Раскалывалась от боли надвое, но шевелить ею он всё ещё мог. Руки и ноги же почему то отказывались подчиняться. Ах да, его наверняка связали.
Первым порывом было докричаться до Эльмы, но Коликов не хотел давать похитителям повод думать, что девушка сошла с ума и разговаривает сама с собой. Тимур сделал над собой усилие и открыл один глаз. Света было мало, нападавшие вновь зажги масляную лампу, но этого хватило, чтобы головная боль резко усилилась. К горлу подкатил комок. Закружилась голова, но Коликову под нос сунули нашатырь и дурнота отступила.
Тимур огляделся. Он всё ещё находился в конюшне. Правда, теперь он сидел на табурете не в раздевалке для жокеев, а в кузнице. Коликов обвел глазами пространство. Десятки молотков, острые ножи, массивная наковальня, десятки подков, гвозди. Судя по жару, который Коликов ощущал спиной, сзади была печь. Пахло кровью, гарью и металлом. Металлом и гарью понятно почему – кузница, а кровь откуда? Коликов бросил свой взгляд на выход из кузни и заметил чьи-то ноги. В тамбуре определенно кто-то лежал. Кто-то мертвый, иначе объяснить огромную лужу крови, в которой лежали ноги, было нельзя. Должно быть, на шум явился хозяин конюшни и тоже попал под раздачу.
– Ну что, готов к диалогу? – вновь раздался голос откуда-то сзади. Говоривший использовал немецкий, но Коликов всё же улавливал какой-то акцент. И ещё что-то странное, неуловимое. Коликова напрягало то, что незнакомец оставался сзади и явно чем-то занимался возле печи.
– Пытать будете? – спросил Коликов.
– Тебя нет. Зачем ты мне?
– Не поняла?
– Ты хотел сказать – не понял?
Коликова только сейчас пронзила догадка: «он знает! Вот почему он говорил про триггерные точки!»
– Кто ты?
– Да это уже не имеет никакого значения. Мне нужна девчонка, не ты.
– Я не понимаю…
– Ой, да брось, прикидываться! Я же говорю, вероятностей мало, триггерных точек ещё меньше. Наша с тобой встреча была делом времени. Правда я думал, мы столкнемся в борьбе за один и тот же объект. Такая дуэль двух путешественников во времени. Два голоса в голове одного несчастного. Ангел и демон. Добро и зло. Было бы круто, согласись. Но не судьба. Нас с тобой разбросало по разным телам, но в одной триггерной точке.
– Вы с ума сошли! – постарался выдавить из себя Коликов, понимая, что проигрывает эту дуэль. Ему нужно было время на «подумать». Кто же этот человек? Он явно в курсе того, что в теле Эльмы находится разведчик. Точно знает, что разведчик из будущего. Но, откуда он может это знать? Такая технология есть только у нас!
– Не хочешь по-хорошему. – констатировал факт мужчина и вышел из за спины Коликова. В руках он держал раскаленное добела лошадиное клеймо. – Ладно. У тебя ещё есть шанс уйти. Я же говорю, мне нужна девчонка и то, что она знает. Она же не успела тебе сказать?
– Тимур, – вдруг раздался голос Эльмы в голове. – Это он!
Коликов не знал, как спросить, кого именно имела в виду Эльма, и только сейчас обратил внимание на лицо мужчины. Перед ним стоял немолодой уже, но довольно крепкий мужчина в строгом костюме. Короткая стрижка, острые черты лица, длинная шея, массивный кадык. Лицо от левого глаза до угла рта украшала тонкая полоска шрама. Светлые, почти небесного цвета, глаза глядели на пленницу с прищуром.
– Кто ты? – спросил Коликов, хотя узнал в мужчине того самого фотографа на мосту.
Эльма поняла намек и быстро выпалила:
– Это тот агент Абвера, что помог мне и матери бежать из страны. Это он научил меня всему, что я знаю.
«Нет, дорогая, – Подумал Коликов, – сейчас это не он».
– Ну не уже ли ты не догадался? – усмехнулся немец. – Ладно. Возможно, я не рассчитал силу и слишком крепко приложил тебя по голове. Привычку не поборешь. Я же думал, что дерусь с русским разведчиком. Забыл, что ты в теле хрупкой девчонки.
– Хочешь сказать, – сдался Коликов, – ты тоже из будущего?
Незнакомец засмеялся, всем своим видом излучая радость:
– Ну, наконец-то! Да, я из того же времени что и ты. Забавно. Удивительная уверенность в собственном превосходстве поселилась в вас – русских после победы в Третьей Мировой. – изумился немец. – Ну кто, скажи мне, кто вам дал повод думать, что технологии, которые используете вы, не попадут в руки других разведок? Или вы считали, другие страны не заметят, что слишком уж у русских все складно получается. Чем бы они ни занимались! На Марс? Легко. Лунные базы? Да, пожалуйста. Выиграть в войне? Устоять экономически? Развалить первую экономику на планете? Всё к вашим ногам. Не бывает так. Все понимали, что у вас в рукаве есть какой-то козырь, который и позволяет вам быть всегда на шаг впереди. Впереди планеты всей! Последние пятнадцать лет мы только и делали, что искали этот козырь. А кто ищет, всегда найдет. Теперь, технология перемещения разума в прошлое есть и у нас.
– У нас, это у кого?
– Ну, уж это тебе как раз и не нужно знать.
– Почему ты открылся мне?
– Всё просто. Это паритет. Раньше был ядерный паритет и во многом, он сработал. Третья Мировая так и не переросла в ядерный апокалипсис. Но вы, русские. Как всегда всех удивили. Как чудесно, оказалось, рыться в прошлом, находить компромат, которым можно давить на страны и правительства в будущем. Гениально! Ты сейчас всё это слушаешь лишь для того, чтобы передать своему правительству – теперь такие технологии есть не только у вас. С вами теперь будут говорить с позиции силы. Вам придется вступить в новые конвенции по разоружению. Будут созданы надгосударственные структуры и органы, следящие за выходом человека в открытое инфополе земли. Я не знаю, как именно будет реализован контроль. Знаю одно – сейчас ты уберёшься из головы этой девки и передашь своему правительству, что ваша гегемония подошла к концу.