В воздухе стояла липкая влажность. После вчерашнего дождя обмелевшая было Рось вновь ожила и зашумела, пробивая себе путь в гранитных отложениях и вспениваясь на порогах. Над водой склонились деревья, солнце разбивалось в их зеркальном отражении на сотни маленьких осколков, которые завораживали и дурманили, если слишком долго смотреть… Светлана с усилием отвела взгляд от реки и поправила сумку на плече, зашагав вперед. Девушка оставила машину на парковке «Фишинг-Парка» и решила прогуляться вдоль реки пешком, но сейчас пожалела об этом. Было очень душно и жарко. Она попробовала еще раз дозвониться до Ника, но у него все время включалась голосовая почта.
Свернув к тропинке и пройдя к пустырю, Света увидела палатку, где был организован сбор всех добровольцев, желающих помочь в поисках пропавшего ребенка. Возле нее толпились местные из города и деревни, о чем-то вещал отец Захарий, мелькало ярко-желтое пятно платья Катьки. Она увидела подружку и замахала ей.
— Светуська, сюда!..
Катя шустро протолкалась и подхватила подружку под руку, без умолку треща у нее над ухом о последних новостях.
— Знаешь уже? Платок нашли!
— Чей?
— Павлика! В пятнах крови. Говорят, что кукла отгрызла ему голову.
— Глупости…
— Ванька-металлолом видел монстра, у Оксанки-молочницы корову со двора утащили, а у Михася лопату украли!
— И что? Ванька пьяница, он зеленых человечков повсюду видит, а…
— А отец Захарий предлагает устроить крестный ход против иродов-археологов!.. — припечатала Катька.
Ироды-археологи уже успели обосноваться: поставили палатки, огородили место и даже зачистили первый слой. У Ника внутри все сжалось в тугой узел, а в ушах зашумело. Он тяжело сглотнул и двинулся вперед, не чуя под собой ног.
— Стой! — окликнул его тощий, как цыпленок, юнец, должно быть, практикант. — Территория лагеря! Тут проводятся раскопки!
В его голосе было столько важности, свойственной юношескому максимализму, что Ник почувствовал себя ужасно старым. Он уже и позабыл, как это бывает. Романтика первых раскопок, приключения, тайны… Остальные из группы продолжали заниматься своим делом, даже не посмотрев в их сторону: кто-то возился с нивелиром, кто-то осторожно зарисовывал первые находки, кто-то просто орудовал лопатой, расширяя раскоп.
— Я знаю, — Ник подивился тому, как спокойно звучит его голос. — Позови профессора Кривошея.
— Он… — растерялся юнец, — он уехал.
— Хорошо… — выдохнул с облегчением Ник. — А кто у вас за старшего?
— А чего надо, а?
— В таборе пластунов неподалеку пропал ребенок.
— И что? — юнец продолжал недоуменно смотреть на него сквозь очки. — Мы тут причем?
— Он на спор… хотел сюда забраться. Куклу Самуся искать.
Юнец закатил глаза в деланном пренебрежении и крикнул:
— Валентина Михайловна!
Ник обнаружил, что ему не хватает воздуха. Он забыл, как дышать. Взять себя в руки. Разжать кулаки. Осторожно вдохнуть. Успокоиться. Следить за своим голосом. Где-то на краю сознания он все еще слышал серебристый смех жены.
Валя уже в студенческие годы обладала удивительной способностью приковывать к себе все внимание, где бы она ни появлялась. Вот и сейчас, она выглянула из трейлера, холодно щурясь на утреннее солнце, а взгляды остальных тут же обратились на нее.
— Что случилось?
Она очень редко улыбалась. Ее улыбка была что-то сродни ценному призу, который доставался победителю. Вокруг нее вились толпы поклонников, но… Ледяная красота Валентины была какой-то острой, больно режущей, непостижимо манящей и… темной. И сейчас ее лезвие полоснуло Ника надеждой. А вдруг она его не узнает?
— Тут какой-то тип пришел… — кивнул на него юнец. — Про ребенка спрашивает.
Валя обернулась к нему, прекрасная даже в рабочих джинсах и белой рубашке с закатанными до локтя рукавами. Ник молча шагнул вперед.
— Николя? — ее брови поползли вверх, привычная холодная отстраненность изменила женщине.
— Привет, Валя.
Юнец, открыв рот и выронив лопату, смотрел на них. Назвать строгую Валентину Михайловной просто Валей?!? Это ж кто такой смелый?..
Они сидели в трейлере, окруженные ящиками с припасами, шкафчиками для документов, инструментами и пожитками членов группы. Валентина медленно покачала головой и отодвинулась в тень, от назойливого солнечного луча, падавшего на ее лицо сквозь узкое окошко.
— Никто ничего не слышал, — ответила она. — И не видел. Прости.
— Это могло случиться ночью. Мы нашли платок совсем рядом, триста метров отсюда.
Она пожала плечами и раздраженно повернулась, чтобы достать журнал из ящика. Ник уже успел подзабыть один-единственный изъян в ее внешности. Крошечный изъян, но он имелся. Кончик носа у нее был чуть скошен вниз, что замечалось, только если смотреть на нее в профиль. Вот как сейчас, например.
— Можешь убедиться… — она раскрыла журнал перед ним. — Все записи моих практикантов.
— Не густо…
— Именно, — она откинулась на стульчике, скрестив руки на груди и наклонив голову. — Мы встали здесь два дня назад, только успели распаковаться. Слишком много проволочек пришлось улаживать…
Она неопределенно мотнула головой куда-то в сторону.
— … с монастырем. Так что вечером и даже ночью… мы были заняты, Николя. Если бы сюда пришел ребенок, его бы заметили.
— Но, может быть, кто-нибудь что-то слышал?
Она на мгновение устало прикрыла глаза, и Ник догадался, что она, должно быть, не спала прошлой ночью, а наравне со всеми работала. Или руководила. Да, второе было более вероятным. Командовать она обожала.
— Не знаю, я точно ничего не слышала. Но если хочешь, то можешь поспрашивать у ребят, — Валентина немного замешкалась, потом подвинулась к столу и сложила руки на его поверхности, переплетя пальцы. — Николя, послушай, мне жаль…
Он мысленно отметил отсутствие обручального кольца на ее пальце. До сих пор не вышла замуж?.. Или просто не носит?
— … что так получилось. Я была уверена… в тебе. Как Богдан?
— С ним все хорошо. Я хочу тебя кое о чем попросить. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то знал… — он замялся. — Я сменил фамилию, уехал из столицы и начал новую жизнь. И не называй меня больше Николя.
— Понимаю… — протянула она и неожиданно улыбнулась.
Как будто в темной проруби вспыхнул и тут же утонул солнечный зайчик. Ник поежился.
— Скажешь обо мне Александру Сергеевичу, ладно? Предупреди его.
Она кивнула и встала.
— Я хочу увидеть крестника, — сказала она нетерпящим возражений тоном. — Оставь свой телефон, когда здесь немного уляжется, я выберусь к тебе в гости и…
— Нет, — твердо сказал он. — Прошлое мертво. Богданчику это не нужно. Прости.
После полумрака трейлера солнечный свет оказался болезненной пыткой для глаз. Ник заморгал и пошатнулся, ставя ногу на ступеньку, и Валя легко подалась к нему, подставляя плечо и подавая руку.
— Тебе нехорошо? Вид у тебя… неважный.
— Я…
— Николя, ты с похмелья? Помню, в универе ты всегда…
— Прекрати!
Он раздосадовано отстранил ее руку.
— Валя, все в прошлом. Я не хочу, чтобы ты или кто-то другой напоминал мне о том времени.
Ветер донес до них звуки перебранки. Ник раздраженно обернулся на звук, думая, что его орлы не послушались его приказа и пошли за ним, но он ошибся. Уже знакомый тощий практикант отчаянно пытался остановить небольшую делегацию неравнодушных жителей, вышедших на поиски во главе с отцом Захарием. Но самое ужасное было то, что среди них Ник заметил Светлану. Она споткнулась и застыла, с удивлением уставившись на него и Валентину. Слышала ли она, о чем они говорили?..
Светлана слышала. До нее донесся обрывок разговора, и девушка не поверила своим ушам. Что у него было с этой женщиной? Какое прошлое? Кто она? Его бывшая любовница? Почему она называет его Николя? О чем она ему напомнила? Незнакомка была красивой жгучей брюнеткой, и Света почувствовала странную смесь из ревности, любопытства и обиды. Сама девушка была бесцветной блондинкой, симпатичной, но с настолько правильными, насколько и невыразительными чертами лица.
— Что вы сделали с ребенком, нехристи? — отец Захарий оттолкнул тщедушного практиканта и направился к трейлеру. — Ничего святого! Где ваш начальник? Верните ребенка!
Люди зашумели, подстрекаемые батюшкой, и двинулись вперед. Светлана приросла к месту, и ее пару раз толкнули плечом, но она не обращала внимания, не в силах отвести взгляда от соперницы. Та словно сошла со страничек модного журнала. Небрежный стиль кэжуал, словно она на съемках приключенческого фильма об археологах. Догадка ударила Свету в грудь. Археологи! Так вот откуда Ник столько всего знает! Он встречался с этой женщиной раньше, а теперь они…
— Прекратить бардак! — выступил вперед Ник, загораживая собой спутницу. — Я получил разрешение, поэтому сейчас обыщу лагерь и опрошу людей. Всем остальным лучше покинуть территорию!
— А ты здесь не командуй!
Отец Захарий попытался и его оттолкнуть с дороги, как до этого устранил практиканта, но не на того напал. Ник вообще очень не любил, когда кто-то дотрагивался до него, реагировал всегда молниеносно и рефлекторно. Резкое, почти незаметное глазу движение — и батюшка заматерился от боли, а его рука была заведена за спину в железном захвате.
— Отец Захарий, не надо нарушать закон и пытаться подбить людей на самосуд.
Светлана заметила, как довольно выгнулись губы незнакомки. И только сейчас девушка задалась вопросом, почему вчера вечером Ник напился, впервые за все то время, что его знали в Богуславе. Уж не из-за ли этой встречи с Мисс Археология? Или миссис? Светлана вытянула шею и привстала на цыпочках, пытаясь разглядеть, есть ли обручальное кольцо у нее на пальце, но напрасно. Незнакомка стояла, спрятав руки в передние карманы джинсов.
Ник пытался поймать взгляд Светланы, но она на него не смотрела. Все ее внимание приковала Валентина. Отец Захарий не унимался. Это был упитанный высокий мужчина с рыжеватой бородой на румяном лице, с вечно голодным блеском в глазах. Он пригрозил подать в суд на Ника за вывихнутое запястье и отлучить от церкви, а потом вдруг развернулся к Светлане и обрушил свой гнев на нее.
— А ты!.. Венчать с ним не буду! Не будет моего благословения! Ирод он!
Девушка вздрогнула и перевела на него взгляд, потом вдруг пожала плечами, развернулась и пошла прочь. Ника словно кипятком ошпарило, зато на остальных участников крестного хода против археологических раскопок это подействовало как ушат холодной воды. Света была из местных, ее родителей в городе многие хорошо знали и уважали, как и ее саму, поэтому угрозы попа обернулись против него.
— Ну ты, батюшка, загнул, — укорил священнослужителя местный забияка, ставший на путь исправления. — Светка-то причем? Нехорошо…
— А ты мне не указывай! Всех отлучу!.. — ярился поп.
— Тьфу, пошли отсюда.
И местные потянулись назад, оставив отца Захария одного.
Светлана осторожно спустилась по размокшей тропинке к утесу. Она любила это место, с которого открывался живописный вид на Рось, острова и берега в плавнях. Здесь пахло хвоей и свежестью после дождя, было удивительно тихо. Девушка подстелила себе прихваченный дождевик и уселась на выступе. Ей надо было побыть в тишине, чтобы подумать. Маленькой она частенько находила себе вот такие укромные места, пугая родителей, которые с ног сбивались в ее поисках. А ей просто хотелось побыть одной…
Археологи приехали вчера. И вчера Ник сорвался из лагеря и напился. Связано ли одно с другим? Очень вероятно. Он несомненно знаком с той незнакомкой из лагеря, она назвала его Николя. Светлана никогда не слышала, чтоб к Нику так кто-то обращался. Археологи приехали из Киева, а значит, очень вероятно то, что эта незнакомка и была той женщиной, с которой Ника видели в столице. Она красивая. Стильная. В ней чувствуется порода.
Светлана вздохнула. Она знала особенность собственной внешности. Бесцветная моль, которая могла преобразиться в яркую красивую бабочку. Но проблема была в том, что тогда она чувствовала себя иначе, как будто в чужой шкуре, фальшиво и неестественно. Светлана так радовалась тому, что Ник увидел в ней что-то без этой внешней мишуры, что принимал такой, какой она сама себе нравилась, а теперь… Теперь Светлана задумалась над тем, что скорее всего была для Ника просто… прикрытием, чтоб избежать досужих домыслов и сплетен. Он ведь так и не перестал ездить в столицу каждые выходные. Наверняка, та незнакомка замужем, иначе бы Ник не стал скрываться.
Девушка закусила травинку, которую вертела в руках, и выплюнула. У них даже не было близости! Она-то думала, что Ник… не торопится и хочет, чтоб все случилось после свадьбы. Какой же дурой она была… На солнце набежала туча, сразу сделалось как-то сумрачно и зябко. Светлана уже собралась встать, как тут до ее слуха донесся звук сломанной ветки. Девушка замерла. Неприятный холодок пробежал по спине. Разумеется, она не верила в мистику куклы Самуся, но… А если маньяк?
Совсем рядом истерично заорала лесная птица и захлопала крыльями. Светлана торопливо поднялась на ноги, вглядываясь в заросли. Никого. И тут краем глаза заметила движение. Быстро обернулась. На поверхности воды что-то происходило. Возле опор самодельного мостика бурлили водовороты, а река, казалось, сошла с ума. Ярко-синее пятно плясало и прыгало на волнах. Светлана поспешила вниз, цепляясь за кусты и оскальзываясь на мокрых камнях.
Нику хотелось бросить все и пойти за Светой, объясниться с ней, но когда исчезает ребенок, на счету каждая минута. Потом. Он поговорит с ней потом.
Он обошел лагерь археологов, чувствуя, как дышит ему в затылок отец Захарий, заглянул в каждую палатку и опросил всех, кто был на месте. Павлика никто не видел. Впрочем, ночью шел дождь, поэтому студенты развлекались, травя байки у костра и потягивая пиво. Они бы и слона не заметили, пройди тот мимо.
Слава, тот самый юнец, который встретил Ника, нетерпеливо поинтересовался:
— Все? А то мне еще надо…
— В лагере все на месте? Или кого-то нет?
— Профессора Кривошея нет, — мотнул головой Слава и не удержался. — А вы Валентину Михайловну откуда знаете?
Отец Захарий тут же насторожился и придвинулся поближе.
— А кроме него, кого еще нет? — спросил Ник. — По списку у вас пятнадцать человек. Я насчитал десять.
— А, ну… — он почесал в затылке. — Витька в город поехал, продукты купить, Леся простыла вчера и домой отпросилась, Кирилл Витальевич рыбачит, а Ильич… хрен его знает, дрыхнет наверное… Вчера опять напился. Местные… они все тут такие.
— Местный? Это кто ж такой? — тут же ревниво прищурился отец Захарий.