Но с уровня высокоразвитой цивилизации Братства понять Эгоистов сложнее, чем даже первобытных людей. Те, по крайней мере, выживали общиной и без всякой идеологии лучше разбирались, что имеет настоящую ценность в жизни.
– Капитан, если говорить начистоту, то планета полностью под контролем Эгоистов. Это новое Общество, которое Ваш первый зонд нашел в центре самого большого континента – оно будет постоянно под давлением, Эгоисты постараются его уничтожить!
– Мы сможем помочь им? – вопрос Капитана был очевиден, и он сам себе на него уже ответил, но хотел услышать мнение Социолога.
– Обычно, на других планетах Эгоисты развивали только те науки, которые давали им военное преимущество над остальными популяциями. И уровень цивилизации в целом по итогу деградировал. – рассуждала Социолог – Поэтому, их шанс – в развитии технологий, которыми не владеют Эгоисты. Но до контакта мы ничем не сможем их поддержать, ведь передатчика информации прямо в мозг не существует – телепатию мы так и не изобрели!
– Да, наши передатчики могут лишь генерировать колебания биополей, и вызывать резонанс на частоте нужной эмоции! – раздосадовано поддержал тему Капитан.
Ему никогда не нравилась роль стороннего наблюдателя. Просто пассивно смотреть, как Эгоисты будут уничтожать то единственное Общество, которое может вступить в Галактическое Братство, для него было невыносимо, но таков был приказ Совета – не вмешиваться.
– Давайте хотя бы сконцентрируем сигналы вдохновения и озарения с зонда! А там уж как-нибудь они сами что-нибудь придумают. – сказал Капитан, и пошел в свою каюту почитать историю цивилизаций перед отдыхом.
***
– Слушайте, вашу турбину кто-нибудь знает, как обслуживать? Что-то там у нее через полгода вылетит – запчасти у вас в Рыбинске, добирайся туда-обратно на перекладных, а это время и простой! – высказывали свое недовольство энергетики на повышенных тонах. Они не торопились соглашаться на проект с газотурбинной установкой, про которую никто не то что ничего не знал – про нее никто не понимал, как она вообще работает.
– Ну знаете ли! – Андрей вскипел, но старался держать себя в руках. – Наша безлопаточная турбина проста как три копейки, там нечему ломаться – там в горячей зоне лопаток нет, там вообще ничего нет кроме теплоизоляции!
У него росло ощущение, что он как будто навязывается, а его не хотят слушать. Он знал, что здесь в Ивановской области местные энергетики намучились с большой газовой турбиной, выпущенной в одном экземпляре, и с ее постоянными ремонтами.
– Посмотрите! – продолжал Андрей, горячо жестикулируя и показывая на слайды – вот у вас сколько было остановов газовой турбины из-за разрушения лопаток? Потому что в горячей зоне турбулентные потоки всегда нарушают воздушное охлаждение лопаток в разных местах. И они перегреваются и начинают разрушаться, а дальше вы и сами знаете – кусочек металла отлетит и покрошит остальные лопатки и диафрагмы! А в безлопаточной турбине этого нет в принципе, здесь наоборот – теплоизоляция камеры сгорания отделяет горячую зону от металлических деталей турбины!
Он в мельчайших подробностях знал, о чем говорил, потому что сам придумал эту турбину и пришел с ней на завод. А теперь уже третий час на Ивановской ГРЭС показывал чертежи и рассказывал об устройстве своего изобретения, воплощенном в металле на родном заводе в Рыбинске.
– Знаем мы уже этих экспериментаторов, сколько их тут было уже! – местные просто отмахивались, посматривая на часы и ожидая, что в 17.00 можно будет просто встать и уйти, пятница все-таки. – Вам лишь бы поставить, а нам потом эксплуатируй и мучайся!
И тут до Андрея дошло. Он то думал, что намаявшись с экспериментальной большой газовой турбиной, все будут согласны поставить новую, в которой не будет никаких злосчастных лопаток. Но он ошибся – все местные старожилы, эксплуатировавшие и ремонтировавшие турбину много лет, сделавшие карьеру и ставшие начальниками цехов и заместителями главного инженера электростанции – они больше не хотели вообще никаких экспериментов. И необычный принцип работы безлопаточной турбины их скорее отпугивал, даже при том, что чисто по-человечески многим было интересно.
И он сделал последнюю попытку:
– Коллеги! Мы пока доводили свою турбину – сделали 4 двигателя, 2 – на 5 МВт и 2 – на 16 МВт, и все их долго гоняли на стенде в разных режимах. Они даже на форсаже работают с перегрузкой на 50% от номинальной мощности! И никаких поломок, надо только за подшипниками следить. – с восторгом Андрей излагал, как ему казалось, железобетонные аргументы.
Но безрезультатно, энергетики вежливо ссылались на отсутствие высших руководителей, которые ушли в отпуска перед майскими праздниками, и договориться о проектировании энергоблока под новую безлопаточную газовую турбину не удалось.
Андрей выходил с электростанции разочарованным. К тому же вечером не хотел выезжать, чтобы не тратить на поездку всю ночь, поэтому он взял номер в гостинице. В начале мая по-весеннему стало тепло, и он приоткрыл окно, чтобы впустить немного весны.
«Москитную сетку не поставили, ну да ладно, может рано еще!» – подумал Андрей, наливая себе чаю к пирожным.
Впереди были выходные, и для душевного успокоения он открыл на экране книгу по физике плазмы. Это была мечта детства – поучаствовать в создании термоядерного реактора, а может даже и придумать в нем что-то новое. Однако жизнь сложилась иначе, и он пошел учиться на энергетика, чтобы работать на электростанции в своем маленьком городке.
Его некоторые друзья получили степень кандидата наук за работы по теплотехнике, а у него самого элементарно не хватало времени на написание статей – все было отдано изобретению, расплывчатую мысль о которой подал еще отец, когда рассказывал о своей работе.
Но даже спустя десяток лет после окончания университета, уже после того как его изобретение приняли на соседнем заводе авиационных турбин, и построили опытные модели, давняя мечта не отпускала Андрея. По выходным и иногда по вечерам, для разнообразия он продолжал читать новые публикации по этой теме и обдумывать как это может работать.
И вот теперь, чтобы отвлечься, он снова взялся перечитать статью по электрическим разрядам в газах, мысленно представляя, как будет происходить процесс ионизации дейтерия, куда летит поток электронов и как сталкиваются ядра атомов.
… Вечернее время плавно перетекло в ночное, окно так и осталось приоткрытым, а у светящегося экрана собралось несколько ночных мошек. Экран освещал комнату и спящего на кровати инженера, потом через полчаса померк, а еще через час и вовсе погас…
Наутро Андрей проснулся со смешанными чувствами, осадок от вчерашнего конечно оставался, но его осенила ИДЕЯ! Он как будто ментально увидел частицы плазмы, пролетающие мимо друг друга, и сталкивающиеся лоб в лоб ядра дейтерия! И самое главное – КАК! Ведь если сжимать плазму в объеме, то ядра дейтерия будут двигаться хаотично, и встречные соударения будут происходить крайне редко. А если разгонять ионы вдоль одной прямой, то гораздо легче концентрировать пучки ионов в маленькой площади поперечного сечения, и повышать вероятность столкновений, которые в любом случае будут встречными. Осталось уточнить – а куда именно попадет пучок ионов? Ведь мишенью тоже должна быть ионизированная плазма. Андрей силился вспомнить туманные образы, всплывавшие во сне, как будто сознание нащупывало смысл и принцип действия.
Ощущение потрясающего открытия не покидало его, и Андрей, не завтракая, сразу набросал схему устройства с простейшим линейным ускорителем положительных ионов и принципиально новой ионной ловушкой. Наскоро перекусив, Андрей стал складываться, и решил пройти пешком до железнодорожной станции. А в голове одна за другой пролетали мысли, но тут зазвонил телефон.
– Андрей, привет! Ну как дела? – спросил главный инженер. Два года он поддерживал проект новой газовой турбины, и сейчас его интересовал конечный результат вчерашних переговоров, поэтому несмотря на субботу, он позвонил Андрею лично.
– Никак, они просто уперлись и ничего не хотят! – прямо ответил Андрей, не скрывая досады.
Еще пару минут они поговорили, где еще можно попробовать предложить новую турбину, и когда перешли к обсуждению – когда именно ехать в новую командировку, тут Андрей не выдержал и попросил: