Ветер завывал, срывая листья с деревьев, молнии сверкали, врезаясь в статуи на кладбище. Капюшоны давно сползли с голов, обнажая знакомые лица. Дочь главного врача, сыновья министра, дочь и сын директора университета… Все сливки общества, Дана, как ты и мечтала. Молния попала в центр каменной плиты, лишь сантиметров тридцать не достав бок девушки, но опалив жаром.
– Sorus, – тихо сказала она последнее слово и закрыла глаза. Она уже не видела, но чувствовала – гексагус разваливался, из центра под ней пошли глубокие, осыпающиеся внутрь трещины. Саму девушку удерживали только цепи кандалов и крошечный кусочек камня под спиной. Из самой глубокой трещины вынырнули ужасные тени. Фигуры в балахонах дрогнули, но упрямо продолжали зачитывать текст заклинания.
– Кто осмелился побеспокоить меня? – раздался оглушительный рык совсем рядом, но Дана не успела никого увидеть – звенья цепей лопнули от вибрирующего голоса, и она провалилась вниз.
А на поляне посреди разрушенного гексагуса стоял ослепительный черный демон с багряными кожистыми крыльями, и плотоядно присматривался к ничтожным людишкам, которые даже заклинание вызова умудрились произнести как клятву обеденной жертвы. Эх, необученная молодежь. Молоденькие, тепленькие, демон облизнулся. Недаром ему с утра захотелось чего-нибудь вкусненького…
Глаз-луна хитро подмигнул напоследок, и девушка в панике поняла, что проваливается сквозь камни, ставшие невероятно теплыми. В последний момент она заметила, что линии гексагуса вспыхнули зеленоватым светом, сразу после невнятного рыка – и все пропало. Сознание она не потеряла, просто упала в темноту, пролетела несколько метров спиной вперед и вывалилась… в сугроб. Поднялась, огляделась – ночь, но не темно, и деревья вокруг. Только вместо теплой весны – зима, и кладбища вокруг нет.
Что же делать. Она посмотрела на свои руки и ноги. Кандалы спали с ее рук, когда она летела вниз. Девушка еще во время короткого полета почувствовала, как они стекали с нее, словно густая жидкость. И крови нет, от надрезов на рука и ногах не осталось и следа.
Холодно, а в босоножках она далеко не уйдет. Девушка попрыгала на месте, обнимая себя, и пытаясь согреться. А еще она тщетно выискивала на звездном небе знакомые созвездия и родной Астероидный пояс с мелкими лунами. Вместо нее на девушку с любопытством смотрели две незнакомые крупные луны – золотая и зеленая.
Дана улыбнулась воспоминаниям. Хорошо, что Тирея не только травницей была, а еще и магиней немножко – почувствовала магический всплеск непонятной направленности, и пошла проверить, кто в ее лесу ночной магией балуется. Так Тирея нашла девушку в лесу, почти насмерть замерзшую, в летнем коротком платьице. Закутала в теплую шубу, и на санях, запряженных настоящим волком, отвезла в свой дом.
…Тирея жарко растопила печь, заварила питье на травах, изредка поглядывая на гостью. Сидит та, кутается в теплое одеяло, носом шмыгает, а взгляд стеклянный. И где девочек одевают в такие наряды? Все что можно и что нельзя высмотреть и выстудить можно. Она неодобрительно покачала головой в такт своим мыслям. Отвар на семи травах готов. Тирея перелила его в кружку и отнесла гостье. Та безропотно выпила горячее питье и обратно завернулась в одеяло. Тирея уже поверхностно осмотрела ее – ран нет, только ссадины, и обморожение немножко. К утру пройдет. Вот только взгляд был неживой, да еще одна странность – девушка ни слова не сказала.
– Ложись, деточка, – заботливо ворковала травница, подоткнула ей одеяло, укрыла еще сверху теплой пуховой шалью, – Если что нужно будет – позови, я на печке сплю, там, за шторкой.
Так и не дождавшись ответного кивка, травница ушла. Ночью девушка спала неспокойно, металась во сне. Тирея каждые полчаса вставала и поправляла ей то сбившуюся подушку, то сброшенное одеяло.
Наконец настало утро. Тирея уже давно покормила кур во хлеву, и подоила лохматую козу, когда Дана проснулась.
Воспоминания о произошедшем нахлынули на нее, как водопад. Девушка села на постели. Она слабо помнила, что вчера уже почти насмерть замерзла, когда ее нашел волк с горящими желтыми глазами. Ах, да, его же привела женщина. Она привезла с собой тепло и ободряющие речи, что все будет хорошо.
Дана поставила босые ноги на теплый нагретый пол и осмотрелась. В печке весело потрескивал огонь. За маленьким окошком шел снег. Ее кровать была выполнена в лучших традициях старины – деревянная и резная. Узорная спинка покрыта слоем лака, а может и не одним. Пуховая перина, несколько подушек, вышитое узорное покрывало на спинке кровати. Обстановка в комнате тоже напоминала избы прошлых веков – беленая печь, на полу вязаные половики, деревянный стол, накрытый вышитой скатеркой, пара деревянных лавочек…
Входная дверь скрипнула и вошла необычная женщина. В странной, точнее старинной одежде, с ведерком теплого парного молока.
– Доброе утро, – приветливо улыбнулась она. Дана несмело улыбнулась в ответ, рассматривая свою спасительницу. Лет тридцати, не хрупкая, крепкая на вид, хотя и стройная. Толстая каштановая коса спускается ниже талии, темные глаза горят огнем жизни, черты лица правильные, даже красивые, рост чуть повыше Даны. Травница уже накрыла стол белой праздничной скатертью и начала доставать из печки кушанья – чай на травах, каша, горшочки с тушеным мясом, пирожки с начинкой.
– Вот тебе таз с водой, умывайся и садись завтракать. Кстати, меня зовут Тирея, я травница ближайшей округи.
– Я Дана, – несмело ответила девушка. Подошла к закутку, что указала странная женщина, и умылась теплой водой.
Дана поела только кашу, отказавшись от подозрительного мяса в соусе.
– Деточка, как ты попала в лес? – осторожно спросила после еды Тирея. Дана допила вкусный чай, ничего не ответив. Потом словно очнулась и спросила невпопад:
– Как называется ваш мир?
– Элмера.
– Значит, я не из вашего мира. Мой мир называется иначе. Ирлит.
– О, боги! – всплеснула руками Тирея. Ну, конечно же, девочка в такой вызывающей одежде, да еще одна, зимой посреди дремучего леса – ближайшая деревня в 15 километрах к западу, может быть только из другого мира. Травница читала в древних книгах, что иногда на Элмеру попадают иномирцы, ничего в этом страшного нет. Вот только вернуться домой уже никто не может – нет такого заклинания, и таких сил могучих нет ни у кого. Как же только сказать девочке об этом…
Дана собралась с мыслями и принялась рассказывать о своей жизни, не дожидаясь вопроса.
Как погибли родные, когда ей было четыре года. Грабители ворвались в дом и жестоко убили родителей и маленького младшего братика. Виновных так и не нашли.
Как ее взяла к себе бабушка после этой трагедии, стальная леди, в один миг лишившаяся любимого сына и обожаемого внука. Бабушка никогда не говорила, что предпочла бы, чтобы все было наоборот. Чтобы братик выжил, а Дана погибла. Но девочка всегда это чувствовала – во взглядах, в постоянной недосказанности…
Как жила она мыслями о побеге от бабушки, из их маленького городка. А месяц назад бабушка внезапно умерла, и оставила ей только старую софу в наследство. Квартиру она завещала государству, книги – любимой библиотеке, остальное имущество в приют для бедных. Внучке же осталась лишь софа, на которой та спала 13 лет. С четырех, с того момента как осталась сиротой. Рассказала о любви к прекрасному принцу своего города. И о ее последствиях.
– Да, не стоило бросаться в любовь как в омут с головой, – неодобрительно покачала головой травница. После слов о гексагусе и переделанном Даной заклинании она надолго задумалась.
Девушка успела осмотреться в избушке, допивая ароматный чай. Изучила печь, гобелен с великолепным пейзажем, больше подходивший к стилю прекрасного дворца, но довольно странно смотревшегося в деревенской избе. А Тирея наконец произнесла:
– Дитя, я думаю, что у тебя есть дар к магии, он и направил заклинание в нужное русло. Что именно ты произносила, помнишь?
– Нет, совсем не помню, – покачала девушка головой, – Да и язык был незнакомый. Наверно, эти вызывальщики раздобыли древнюю книгу, что осталась от темных ведьм, а может, сами читали неправильно. Не знаю. Только эта неправильность мне так сильно слух резала, что я не могла не поправить их слова.
– Дорогая, и все же только даром к магии можно объяснить твое появление здесь, раз другие силы не участвовали. Возможно, это и к лучшему, что у тебя дар есть. Я могу тебя поучить немного для начала. А летом покажу, где растут травы, научу понимать их язык.