Ему быстро открыли, и он прошёл по каменной дорожке к желтеющему в сумерках окнами большому дому, увитому цветами. Дверь открыла служанка в белом переднике, и он оказался в гостиной.
Глава пятая. Луиза
Мисс Луиза оказалась необыкновенно симпатичной девушкой. В ней, вопреки ожиданиям, не оказалось ни капли английской чопорности. Сама доброжелательность и неподдельный интерес. Она весело оглядела не слишком спортивную фигуру сэра Джона (он предпочитал умственную работу физической), не остались без внимания его голубые глаза в светлых ресницах, пшеничного цвета шевелюра, прямой нос и красиво изогнутые губы, хорошо очерченный подбородок, легкий загар обветренного морским воздухом лица, измученный путешествием костюм и припыленные ботинки. И руки, которые сэр Джон не знал, куда деть.
Похоже, она осталась довольно осмотром, предложила сесть в кресло у стола, и устроилась на диване сбоку.
Джон украдкой рассмотрел девушку. Темные волосы и карие глаза. Такие глаза, в обрамлении черных ресниц, никогда не оставляли его равнодушным. Чуть вздернутый нос, пухлые губы, сама тоненькая, гибкая, полная чистой энергии, свежая, словно садовый цветок.
Джон коротко рассказал о цели визита. При упоминании имени миссис Камиллы по лицу девушки прошла тень.
– Я туда не вернусь. Здесь дом, который достался маме от дедушки. Дедушка давно, после смерти бабушки, уехал в Америку, здесь у него небольшой магазин. Мама больна, не может работать. Я здесь нужна.
– Простите, а где Ваш отец? – подал голос Джон.
– Отец погиб, когда я была совсем маленькой. Мы с мамой не сразу, но в конце концов вынуждены были перебраться жить к тете Камилле. Это было тяжёлое сожительство, – Луиза опустила голову, – только дядя Вилли сочувствовал нам. И дворецкий Эдмонд. Но все родственники тёти Камиллы, её подруги, прислуга подчеркивали, что мы нахлебники… Пришло письмо, что дедушка скончался и оставил нам этот дом и своё дело. Мама решилась пересечь океан. Договорились, что я закончу учёбу в Лондоне и переберусь к маме. Привыкать к новому месту и нынешним нравам непросто, но в Англию я больше не вернусь.
– Придётся вернуться, Лиззи, – раздался вдруг низкий мужской голос, и в комнату, ведя под руку темноволосую бледную женщину, вошел крупный мужчина с грубоватым, но добродушным лицом, которое обрамляла рыжеватая бородка.
Глава шестая. Неожиданный поворот
– Позвольте представиться, мистер Вильям, – мужчина с интересом посмотрел на Джона.
– Джон Кросби, детектив, которого наняла Ваша жена, – слегка опешив от такого поворота дела, встал с кресла гость.
– Наслышан о Вас, как об очень порядочном сыщике, – произнёс Вильям, а затем представил гостю миссис Эмилию. Все расположились у стола, служанка подала чай и печенье.
Джон коротко рассказал о письме, визите к леди Камилле, умолчав о проведённом расследовании и своих мыслях по этому поводу. Чтобы картина сложилась, нужно было свидетельство самого главного персонажа этой истории.
– Что же произошло, мистер Вильям? – спросил, выждав паузу, Джон.
– На самом деле, мистер Вильям умер, – усмехнулся собеседник, – и теперь моё имя звучит как Винсент. Был Вилли, стал Винни. Вы, мистер Джон, остановились в отеле? Мы приглашаем Вас перебраться к нам. В Нью-Йорке сейчас неспокойно, да и зачем Вам тратить лишние деньги на проживание? Приглашаю Вас разделить с нами скромный семейный ужин, а потом Вас проведут в гостевую комнату. Не беспокойтесь, я никуда не сбегу. Завтра мы с Вами обстоятельно побеседуем.
Странно, но во время ужина в присутствии Луизы, мисс Эмилии и мистера Вильяма-Винсента Джон не испытывал на напряжения, ни микрона тревоги. Но в комнате он тщательно проверил, заперто ли окно и закрыл дверь на задвижку. Усталость дала о себе знать. Едва голова Джона коснулась подушки, он стремительно уснул на широкой кровати, словно провалился в темноту, и не видел снов.
На следующий день, после завтрака, мистер Вильям объявил:
– Сейчас мы с Вами пройдём в кабинет. Думаю, дамы нас простят, разговор будет нелёгким.
– Итак, – проговорил он, прикрывая дверь, – начнём потихоньку.
– Из собственности в Англии у меня был загородный дом, где Вы побывали, – голос Вильяма-Винсента был ровен, – далее квартира в Ливерпуле, пара лавок и, главное, кондитерская фабрика в пригороде.
У нас с леди Камиллой не было детей. Поначалу это очень удручало меня. Поэтому, после гибели мужа моей сестры, я настоял, чтобы Эмилия с маленькой Лиззи переехали жить к нам. Детский голосок невероятно оживил наш дом, который до этого почему-то с каждым годом становился всё более холодным и мрачным. Или мне так казалось.
Джон внимательно слушал, стараясь не пропустить ни слова. Наконец мистер Вильям замолчал, явно набираясь духа, как перед прыжком в воду.
Глава седьмая. Вечеринка
– Нам принесли пригласительные, – голос Вильяма зазвучал чуть глуше, – на День Рождения мистера Райта, на его яхту. Была пятница, я помню. Мы приехали к пяти часам, и гости ещё собирались. Я отправился на капитанский мостик. У Райта служил знакомый мне человек, который управлял судном. Мне нужно было с ним посоветоваться, я сам подумывал о покупке яхты. Но капитана на месте не оказалось, и я отправился на его поиски…
Мистер Вильям замолчал, и начал речь, словно пересиливая себя.
– Они были в каюте, там, внизу, Камилла и Райт. Обнимались, она хохотала, запрокидывая голову. Я даже не сразу её узнал. Не знаю, почему они не заперли каюту. Дверь была приоткрыта.
Вильям снова замолчал, перекладывая ручку в блестящем футляре с места на место на столе.
– Я смотрел на них, они меня не замечали, так были поглощены друг другом. Думаю, у них давняя связь. Я уж и не помню, когда Камилла была такой, стало ясно, что всё её тепло, сияние глаз, её тело уже много лет принадлежало ему, мне доставались жалкие крохи, редко, со сдержанным раздражением. Только для того, чтобы поддерживать видимость семейной жизни.
Мистер Вильям сжал ручку и подался вперёд:
– Не знаю, почему я не распахнул дверь, не ворвался в каюту, не откинул в сторону Камиллу, не впечатал Райта в стену. Сжав кулаки, я стоял и слушал… Мысли метались, а я замер, как изваяние. Как сквозь вату услышал голос Райта:
– А Вильям? Он не передумал?.
– Не знаю. По-моему, он настроен избавиться от неё.
– Тогда нам придётся избавиться от него!
Камилла отстранилась от Райта, потёрла виски руками.
– Как? Когда? – наклонив голову, спросила она
– Чем скорее, тем лучше. Иначе сорвётся дело. Несчастный случай! Авария, падение, наезд, травма на фабрике…
Вильям бросил ручку и откинулся в кресле.
– Я не до конца понял, о чём шла речь. Но дальше оставаться здесь было нельзя. На смену гневу пришёл страх – только бы они не заметили меня! Хорошо, что в коридоре была мягкая дорожка, что глушила шаги. Я, как мог осторожно, но слегка качаясь, словно пьяный, поднялся на палубу, спустился по трапу. Голова была, как в тумане. Отвращение, обида, гнев и страх, словно волны, накатывали на меня со всех сторон. То я видел мысленно множество людей, которые хохотали, показывали на меня пальцем, называя «рогоносцем». То вспоминал «избавиться от него», «несчастный случай» … Я чувствовал себя совершенно раздавленным. А порою накатывала ярость.
Мистер Вильям долго молчал. Потом продолжил:
– Я шел вдоль берега. Машинально посмотрел на часы. И меня словно обожгло. Эти часы подарила мне Камилла, золотые, с рубиновыми камушками. Я снял, буквально содрал их с руки. Хотел забросить с размаху в воду. А потом увидел грузного человека, он сидел на низком стульчике, перед ним на брезентовом полотне была разложена рыба. И я протянул эти часы рыбаку. Меня почему-то очень позабавила мысль, что теперь эта роскошная золотая вещица будет висеть на грязной, вонючей руке пьяного рыбака…
Глава восьмая. Бегство Вильяма
Джон вспомнил, как проводил предварительное расследование перед отплытием в Америку. Он побывал на фабрике, но дальше кабинета управляющего его не пустили.
Он поговорил с мистером Райтом – среднего роста плотным человеком, с небольшой лысиной, водянистыми глазами за линзами очков. Вообще его образ был какой-то расплывающийся.