Далее подруги углубились в политические дебри, рассуждая о ценах, негодяях у власти и китайских товарах.
Голованов залез на верхнюю полку и забылся тяжелым сном. Снилась ему Булкина, почему-то в медицинском халате, которая бегала за Колей с большим шприцем и кричала, что нужно срочно его уколоть.
* * *
Стеша сидела в кабинете перед своими коллегами с бухгалтерии и рассказывала, что всего одна пиявка и они сразу станут себя хорошо чувствовать и выглядеть. Дамы с этим соглашались, отметив про себя, что Булкина и правда хороша, как никогда. Взяв с них клятвенное обещание, что они обязательно сходят в аптеку, она принялась рассматривать сайт, где Максим выкладывал свои работы в качестве фотографа.
Надо быть красивой! Нужно его убедить, что пиявки – это хорошо! Скорее иди! Пиявки – это здоровье! Всем здоровья!
Стеша, словно робот, поднялась со своего места. Набрав номер Синицы, сказала, что идет к нему фотографироваться.
– Отлично, жду! – обрадовался Максим, – Сходим потом куда-нибудь?
– Конечно, – Стеша нажала отбой и вышла из кабинета, прихватив куртку.
Пока шла, неожиданно почувствовала, как острая боль скрутила желудок, однако все быстро прошло, и она продолжила путь в фотостудию.
Максим ее уже ждал.
– Хорошо, что ты согласилась, – сказал он, помогая ей снять куртку, – А что у тебя с глазами?
Вместо ответа Стеша обняла Максима и смачно поцеловала.
– Ого, – Максим озадачено посмотрел на бывшую одноклассницу, – Что ж, проходи вот сюда. Садись на этот диванчик. Сейчас я свет настрою.
– Макс, – Булкина провела кончиком языка по губе, – Может мы поворкуем? Зачем нам все эти фотографии? Иди ко мне… Только обещай, что возьмешь хотя бы одну пиявочку…Ты не представляешь, как тебе будет хорошо…
– От пиявки или от воркования с тобой? – Максим все еще не понимал, что происходит, дрожащими пальцами настраивая фотоаппарат, – Стеша, я тебя не узнаю, ты странная какая-то.
Позови его! Позови к себе! Мы уговорим его! Пусть подойдет!
– Иди же ко мне, глупыш! – Булкина провела рукой по груди.
– Вот! Замри! Отличное фото будет! – Максим нажал на кнопку фотоаппарата.
От вспышки Стеша дернулась, будто ее ударили.
Нельзя! Нельзя фотографировать! Это плохо!
– Знаешь, я, пожалуй, пойду, – Стеша растеряно оглядывалась, будто не понимая, как она тут очутилась.
– Вот, тоже отличный кадр! Ты просто прирожденная модель! – Макса уже было не остановить, он нажимал на кнопку снова и снова.
Стеша вся съежилась, будто спасаясь от очередного удара, а потом ее вырвало. Черная слизь потекла у нее изо рта, испачкав диван.
– О, господи, Стеша, тебе плохо? – Синица прекратил фотографировать и подбежал к девушке.
Скорее домой! Скорее к пиявкам! Они помогут! Скорее!
– Домой, отвези меня домой, – едва слышно прошептала Булкина и отключилась.
Максим, накинув на плечи Булкиной куртку, взял ее на руки и, распахнув ногой дверь, понес в свою машину. Положив бесчувственную Стешу на заднее сиденье своего автомобиля, поехал в больницу, отчаянно сигналя зазевавшимся прохожим.
* * *
Аджар вышел из вагона на перрон г.Клифбурга. Повертев головой по сторонам, с огорчением понял, что Стеша его не встречает, хоть он и написал, во сколько прибывает поезд.
Поймав такси, попросил отвезти его в отделение полиции. Зайдя в кабинет Пилипенко, сообщил, что прибыл для продолжения расследования по недавно обнаруженному странному трупу.
Джон Иванович как-то странно посмотрев на Голованова, предложил ему присесть и выпить коньячку.
– Спасибо, на работе не пью, – слегка озадаченно ответил Аджар, – Я могу приступить к работе? Стеша тут?
– Ты только не волнуйся, – издалека начал Пилипенко, – Нам только что сообщили, что Булкину госпитализировали.
– Что? Что случилось? – Голованов подскочил, чувствуя, как бешено заколотилось сердце.
– Уже все хорошо, ей поставили капельницу, она в сознании, – Джон Иванович приложил руку к груди, – Бери Колю и съезди к ней. Там какая-то мутная история. Поговоришь со свидетелем заодно, который ее привез. Вещи тут оставь, потом заберешь.
– Спасибо, – искренне поблагодарил Голованов и поспешил покинуть кабинет.
Коля, осознавая серьезность момента, ехал молча, лишь изредка косясь на Голованова. Когда подъехали к больнице, сказал, что подождет Аджара, чтобы отвезти обратно в отдел.
В больнице Аджар, показав удостоверение и сообщив, что ему срочно нужно опросить свидетеля Булкину С. по очень важному делу, отправился на второй этаж. Открыв дверь в палату, почувствовал, как сжалось его сердце. На больничной койке, под капельницей, лежала Стеша. И такая она показалась ему маленькая и беззащитная, что он почувствовал, как ему невыносимо хочется взять ее на руки и укачивать, словно малого ребенка.
В этот момент Стеша открыла глаза.
– Аджарчик, ты вернулся, – едва слышно просипела она.
– Тихо, тихо, не волнуйся, – Голованов подошел ближе и присел на краешек кровати, – Как ты себя чувствуешь?
– Плохо, – Стеша закрыла глаза, – Мне так стыдно!
– Стыдно? – Аджар погладил девушку по голове, – Что произошло в мое отсутствие?
– Не знаю…На какой-то момент я тебя просто забыла… Я не знаю, почему… Было все как-то по-другому… Все кругом такое радужное, яркое, красивое. Я была такой красивой! Такой здоровой! А сейчас из меня будто вынули всю радость… Сильная слабость и хочется спать… Прости меня…
– Что ты, Стешечка, маленькая моя, – Аджар взял ее руку и прижал ее пальцы к своим губам, – Я вернулся и обязательно разберусь из-за чего все произошло. Я уже достаточно побыл в нашем городе, чтобы понимать, что без очередной чертовщины тут не обошлось.
– Ты назвал Клифбург… нашим, – Булкина слабо улыбнулась, – Значит все будет хорошо…
– Конечно будет хорошо, – Аджар еще раз погладил девушку по голове, – Любимая моя девочка…
Но Стеша его уже не услышала, провалившись в сон.
Посидев еще какое-то время в полной задумчивости, Аджар вышел из палаты. Подойдя к палатной медсестре, спросил, где можно найти того, кто привез им Стешу.
– А, вот, тут есть запись, – медсестра полистала какие-то журналы учета, – Синица Максим Николаевич. Симпатичный такой блондинчик. Он у нас фотографом работает, его мастерская рядом с «Мимикрией». Он ее привез совершенно без сознания.
– Хорошо, – Голованов проникновенно посмотрел на медсестру, – Булкина, важный свидетель. Самый-самый важный. Понимаете? Если к ней кто-то будет приходить, не пускать! Уведомлять сразу органы полиции или лично меня. Вот мой номер мобильника. Это понятно?
– Так точно, – почему-то оробев, отрапортовала медсестра и, взяв бумажку с номером следователя, удалилась, покачивая бедрами.
Максима Аджар застал в задумчивости сидящего за столом и рассматривающего какие-то снимки.
– Здравствуйте, я из полиции. По поводу Булкиной, – откашлявшись, представился следователь.
– С ней все в порядке? – Максим обеспокоенно покосился на протянутое удостоверение.
– Уже лучше. Больше я вам не могу ничего сказать в интересах следствия, – Аджар деловито огляделся, – А как вы обнаружили Стешу? Где обнаружили?
– Да ей здесь плохо стало, – Максим вздохнул, – Она пришла ко мне на фотоссесию. Была какая-то странная… Как-будто не она. Я ее фоткать стал и ее вырвало. Ну я ее взял на руки и в больницу отвез, хотя она и просила домой доставить. Я не послушался.
– И правильно сделали, – Аджар достал блокнот для записей, – Вы сказали, что она странная была. В чем именно странность проявлялась?
– Я Стешку еще со школы знаю, мы одноклассниками были. Потом встретились в компании, поболтали, молодость вспомнили… Она ж всегда такая веселая, болтает без умолку, зажигалочка, в общем. Я за ней приударить пытался, но она как-то не особо реагировала (в этом месте рассказа Голованов почему-то довольно улыбнулся) А тут как бы это помягче сказать… Когда пришла ко мне в студию, предлагала поворковать…
– Чего сделать? – не понял Аджар.
– Ну, это… пестик и тычинка… бублик и сосиска. Понимаете?
– Догадываюсь, – Аджар нахмурился, – И как? Поворковали?
– Да неее, – Синица досадливо отмахнулся, – Я ж на работе… Профессионализм присутствует. У меня тут знаете какие дамочки были и что предлагали? Но на работе я ни-ни!
– Кремень. Уважаю, – коротко резюмировал Голованов, – Дальше?