Она прикоснулась к шероховатой поверхности и беззвучно зарыдала.
– Что ты говоришь, бабушка?
Эллен отвлеклась от разглядывания картины, подошла к лежащей с закрытыми глазами старушке и наклонилась.
– Снова дождь начинается.
Девушка машинально посмотрела в окно – за ним светило солнце…
Остановись!
Остановись! На миг замри!
Взгляни!
На тех, кто были здесь царями и рабами,
На тех, кто здесь народы покорял,
На тех, кто умирал, не покоряясь.
Теперь же все они бесплотны и безлики,
Стоят у пропасти в безмолвном ожидании.
Что ждёт их?
Пустота. И тишина.
Без страха. Без любви.
И без страдания.
Меч
Меч выронил и рухнул на колени…
На павших посмотрел, на тех, кто не дошёл к мечте.
Грядущее прозрел и понял -
Путь окончен.
И руки на груди скрестил,
И поклонился пустоте.
О, возлюбленная!
О, Иштар, возлюбленная моя!
Прекраснейшая из прекрасных!
Владычица богов и царица царей!
Дарующая любовь и благословляющая войну!
Губы твои источают мёд, глаза твои преисполнены страсти и нежности!
Движения твои легки, а речи подобны журчанию ручья!
Поцелуи твои обжигают, ласки твои заставляют закипать кровь!
Приходишь ты, когда захочешь и уходишь, оставляя обессиленным!
Воистину, ты – сама жизнь и сама любовь, о богиня!
И я прощаю тебе твою ветреность!
Прощаю твою расточительность!
Прощаю твою необузданность!
Прощаю твою безудержную страсть!
Прощаю твоих многочисленных возлюбленных!
Но как ты могла…
Как ты могла…
С конём…
Девушка, что случилось?
Девушка, что случилось?
Я шёл за вами по следам кровавым.
Дождь так пытался смыть их с асфальта,
но у него не вышло.
Что с вами, девушка?
Вы так невинны
с веснушками детскими, глазами зелёными.
Волосы рыжие растрепались, промокли,
а вы улыбаетесь, словно не ваша там кровь на асфальте.
Хрупкое тельце, чуть-чуть угловатое,
дрожало от холода,
а она улыбалась.
Она улыбалась, прижав босоножки к груди.
Что с вами, девушка, кто вас обидел?
Может, помочь вам могу?
Она засмеялась, босоножки швырнула и убежала, продолжая смеяться.
И лишь на асфальте следы кровавые остались в память о ней.
Не будите Белоснежку!
Принц ехал через умирающий лес..
Копыта коня мягко ступали по полусгнившей листве, из которой местами торчали осклизлые шляпки грибов и небольшие засохшие кустарники с уродливо переплетёнными ветвями.
Воздух в лесу был густым, неподвижным и пропитанным каким-то странным дурманящим ароматом, от которого клонило в сон.
Ни звука, ни движения…
Когда-то в этом лесу звучал охотничий рог, раздавался лай собак и взмыленные кони, взбивая копытами землю, мчали сквозь заросли опьянённых азартом всадников.
Но сто лет назад всё изменилось и даже деревни на границе с лесом обезлюдели.
С этим надо было покончить.
Лес постепенно начал редеть и вскоре впереди показались заросшие бурым плющом каменные стены.
Поступь коня замедлилась, наконец, фыркнув, он остановился, втянул дрожащими ноздрями воздух и встал на дыбы, сбросив наездника.
Принц поднялся, подошёл к коню и провёл ладонью по вздымающемуся боку, но тот, казалось, даже не заметил этой ласки и отказывался сделать хотя бы ещё один шаг.
Юноша снял седельную сумку и перекинул её через плечо.
Осталось совсем немного…
Дверь склепа с протяжным скрипом открылась, и принц вошёл внутрь.
В хрустальном гробу, на небольшом каменном постаменте лежала она.
Та, ради которой он пришёл.
Он достал из сумки приготовленные свечи жёлтого воска, расставил их в четыре почерневших серебряных светильника, поджёг и подошёл к ней.
Она была прекрасна.
Иссиня-чёрные волосы двумя переливающимися в мерцании свечей волнами ниспадали на её грудь, создавая завораживающий контраст с бледной, почти белой, кожей и губами цвета спелой вишни.
Принц ощутил страстное, преступное желание поцеловать эти губы.
Юноша стоял, прижавшись спиной к стене, из прокушенной губы тонкой струйкой текла кровь.
Девушка с белоснежной кожей подошла к нему и взяла за подбородок.
– Не бойся, – прошептала она, обнажив жемчужно-белые клыки…
Невеста
Запотели глаза стеклянные,
Распустились цветы бумажные.
Пальцы тонкие, сердце в мраморе,
Пьяномысли натужно-протяжные.
Платье свадебное искомкано,
Тушь засохла дорожками серыми.
Стало горьким на вкус полусладкое,
Стало мериться всё полумерами.
Её влекло дыханье моря…
Её влекло дыханье моря,
Бездонной страсти глубина,
Солёный ветер, шум прибоя
И беспокойная волна
Вздымалась в ней, кипя, бурлила
И сердце рвалось из груди…
И жизнь прошедшую забыла,
И страх остался позади.
Смерть и цветок
Смерть держала полусгнившими пальцами распускавшийся бутон розы…
– Я даже помню твой запах. Не помню, как он ощущался, но я его определённо помню. Зачем ты явился мне?
Цветок слегка вздрогнул.
– Я – это жизнь и мы всегда должны быть вместе.
Череп под капюшоном из истлевшего тряпья беззвучно рассмеялся и небрежно отшвырнул слегка помятый цветок в дальний угол тёмной комнаты, где тот, опутавшись паутиной и вспугнув многоножек и чёрных скорпионов, замер, замерцав нежно-лиловым светом.
Зелёный свет из-под капюшона стал ярче.
– Я в любом случае выйду победителем. Всегда. Во все времена и эпохи. Зачем это всё?
– А я в любом случае перерождаюсь, чтобы дать имя новой жизни и когда-нибудь ты не будешь иметь над ней никакой власти…
Цветок увядал и больше ничего не мог сказать, но где-то далеко тянулись к небу мириады его собратьев.
Свет из-под капюшона потускнел. Смерть прислонилась к стене и молча смотрела, как увядает цветок, впервые созерцая тайну того, что ей доверили много веков назад.
Её глаза слабо светились во сгущавшемся мраке....
Побег без права на жизнь
Человек в оранжевой арестантской робе бежал по лесу.
Быстрее, быстрее – до границы штата всего несколько миль, а там пускай ловят, как хотят.
Чёртов лес, когда же он кончится.
Его правая нога наступила на что-то твёрдое, раздался щелчок и человек упал.
Острая боль пронзила ногу чуть ниже икры.
– Чёрт!!! Чёрт, чёрт, чёрт!!! – закричал человек, увидев проступившую сквозь штанину кровь.
Граница штата была совсем близко.
Начальник тюрьмы поднял трубку.
– Вызовите Дженкинса.
Через пять минут тот был в кабинете.
– Вызывали, сэр?
– Да. Дженкинс, вы в курсе, что сегодня после обеда сбежал заключённый?
Дженкинс, высокий, худой человек со странными, ничего не выражающими глазами, сухо ответил:
– Да, сэр.
– Вы должны его найти и доставить обратно. Что вам для этого потребуется?
Дженкинс ухмыльнулся.
– Ничего, сэр.
– Совсем ничего?
– Совсем ничего, сэр.
– Тогда приступайте.
– Есть, сэр.
Дженкинс развернулся и почти вышел из кабинета, как начальник спросил:
– Кстати, Дженкинс, а что вы делаете по выходным?
Тот обернулся.
—Гуляю по лесу, сэр.
– И что вы там делаете?
– Ничего, сэр, просто гуляю. Разрешите идти.
– Идите.
– Есть, сэр.
Темнело.
Человек в оранжевой арестантской робе сидел, прислонившись к дереву. Его правая нога онемела, и самостоятельно освободиться не было никакой возможности.
– Меня же должны искать, – сказал он сам себе, – пусть, чёрт с ним, пусть накинут за побег, только бы нашли.
Вышла полная луна.
Человек лежал в полузабытьи, из которого его вывел хруст.
Он огляделся.
Из-за деревьев, опустив головы, подходили волки.
Они полукругом сели вокруг человека на расстоянии около трёх метров и смотрели на него, как будто чего-то ожидая.
Сердце человека бешено колотилось, он озирался по сторонам, надеясь хоть на что-нибудь.
Между деревьев показался огонёк и ещё через несколько секунд человек увидел приближающуюся фигуру с ружьём.
– Помогите, – прохрипел он, – помогите…
Фигура приблизилась, и человек узнал Дженкинса.
– Дженкинс, Дженкинс, помоги....
Дженкинс сел на корточки рядом с волками, которые дрожали, словно от мороза и положил руку на самого крупного.