Раздался взрыв!
Нас откинуло взрывной волной. На секунду я отключился и выпустил девушку из рук. Она отлетела и ударилась головой о бетонную плиту. Уже в следующее мгновение я вскочил на ноги и метнулся к ней. Дышит! Но в отключке. Я схватил её на руки и бросился к своему внедорожнику, припаркованному за углом кафе.
На бегу отключив сигнализацию, быстро забросил девушку на заднее сиденье, упал за руль и втопил акселератор.
Чёрный джип с тонированными стёклами рванул с места.
Я выехал из города и теперь мчался по гладкому автобану в сторону области. Бросил быстрый взгляд через плечо на девушку. Бледная, глаза закрыты, тело неподвижно, будто уже готова отправиться на тот свет.
Какого… я её спасал?! Рискуя собой, если она сейчас испустит дух прямо в моей тачке? Выругался я, злясь на девчонку, что добавила мне хлопот. Конечно, я понимал, что она ни при чём.
Я сам усложнил себе задачу, решив не марать руки невинной кровью. Но я так решил. И у меня на то были свои причины и свои принципы.
***
Три года назад моя жизнь круто изменилась. Меня подло подставили, предали. А затем мои враги начали планомерно истреблять всех моих друзей и близких – кому подстроили несчастный случай, кого упекли за решётку, демонстрируя мне свои возможности.
Я понимал, что все мои близкие пострадали из – за меня. Ведь это меня не могли достать мои враги. Ведь это меня хотели они ликвидировать!
Я чувствовал чудовищную собственную вину. Я не знал, как её искупить! Меня накрывала ярость с головой, клокотала внутри меня, рвала на части. Казалось, весь мир ополчился против меня. Было несколько мрачных дней в моей жизни, когда не хотелось жить. Я напивался, теряя связь с реалом. Хотел забыться и забыть всё, что было до той черты. Когда вдруг жизнь рухнула в один миг. И после неё, когда казалось, что хуже уже быть не может, эти подонки мне показали, что бывает и хуже.
Внутри меня осталась лишь гулкая черная пустота, словно всё нутро было выжжено напалмом. Я был совершенно опустошён. У меня не было никаких эмоций, кроме всепоглощающей лютой ненависти к своим врагам!
И пришло решение.
Да я был один. Но и один в поле воин!
Когда он переквалифицируется. И будет играть по тем же правилам, что и его враги.
Месть! Жестокая беспощадная последовательная. Я был кровно заинтересован в уничтожении своих врагов. Они лишили меня всех самых дорогих и близких мне людей.
И это была моя вендетта!
И если бы этот грёбанный заказчик не пообещал вытащить Луку из тюрьмы, я бы ни за что не ввязался в это гнусное дело. Невинных я не трогал никогда. И на этот счёт у меня были свои принципы. Но заказчик упёрся. И жизнь Луки была поставлена против жизни дочери прокурора.
Я это дело решил по-своему.
И теперь ждал освобождения Луки. С девчонкой тоже надо было что – то решать, побыстрее отправить её отсюда.
Но неожиданно она поломала все мои планы.
И вот сейчас я стоял возле её постели и судорожно думал: То, что она не помнит, кто она такая, меняет всё.
– Ну, что, Майя, говоришь, не помнишь, кто ты такая? – с ухмылкой спросил я, глядя на неё в упор.
– Я действительно ничего не помню, – испуганно ответила она.
– Тогда я тебе напомню, – решил я прощупать почву, не врёт ли она. – Ты дочь одного очень влиятельного человека. И тебя мне заказали, – чеканил я каждое слово.
– Вы хотите за меня выкуп? – невинно поинтересовалась она.
– Ещё чего! Это будет слишком лёгкое для твоего отца наказание, – процедил я сквозь зубы.
– Вы меня убьёте? – еле слышно прошептала она.
– Видишь ли, Майя, ты идеально мне подходишь. И у меня появились на тебя свои планы, – сдержанно произнёс я.
– Какие? – взволнованно пролепетала она.
– Лучше тебе этого не знать, детка.
***
Глава 2
Майя
Я стараюсь дышать ровно. Но всё равно сбивается ритм, потому что я безумно боюсь этого угрюмого мрачного человека. У меня возникает непреодолимое желание сбежать отсюда и никогда больше не видеть этого хмурого Ярого и его верных бритоголовых псов. Сердце моё бьётся всё сильнее. Ком подкатывает к горлу. На глаза выступают слёзы. Истерика. Паника овладевают мною. Я открываю рот и судорожно хватаю ртом воздух.
– Не трогайте меня! – шепчу одними губами.
– Не бойся. Никто тебя не тронет, – он касается моего лица своими длинными красивыми, словно музыкальными пальцами. Выбившуюся прядь волос, заправляет за ухо, очень долго, словно в замедленной съёмке. И удивительно нежно вытирает мои слёзы. – Тебе нужно только слушать меня и выполнять мои команды, – его хриплый голос, в котором звучит металл, врезается в мой мозг, словно нож в кусок масла.
О чём он?
– Я ваша заложница? – упавшим голосом спрашиваю я.
– Твой статус пребывания здесь зависит только от тебя самой! – чеканит он слова.
Что он несёт?
У меня ломит всё тело. Меня ранили? А может, они меня били? Я же абсолютно ничего не помню! Но самое страшное, что я не знаю, кто я!
Я искоса смотрю на Ярого. Он стоит возле моей лежанки. И разглядывает меня в упор. Его пристальный взгляд скользит по моим ногам, телу, лицу… он изучает меня, как какой – то неодушевлённый экспонат. Скептически, придирчиво, недовольно.
Я явно ему не зашла!
Впервые мне захотелось усмехнуться. Но я не посмела. Ведь он вполне непрозрачно намекал, что требует от меня примерного поведения.
– Будешь слушаться меня, всё с тобой будет в порядке, – напомнил он снова, то ли утешая, то ли угрожая.
Может, он думает, что я уже забыла его «рекомендации»? Ну да. Ведь я не помню прошлое. Может, у меня непорядок с головой, и я забываю всё подряд. Ничего подобного! С того момента, как очнулась в этом вонючем и сыром подвале, я помню всё слишком отчётливо.
Хотелось бы, конечно, этот кошмар забыть. И решить, что это просто плохой сон. Какая – то другая реальность, ненастоящая. Вот только она, что ни на есть самая настоящая. И этот грозный тип, и два бритоголовых, замерших возле двери, и этот грёбанный подвал!
Похоже, Ярого боятся все тут. Страшно даже представить на что он способен. От такого надо держаться подальше! Бежать прочь! А не доверяться ему. Он похож на настоящего хищника. И, несмотря на то, что обладает впечатляющей шикарной внешностью, выдают его слишком проницательные глаза. Тёмно – карие, почти чёрные. Взгляд тяжёлый мрачный, словно этот человек испытал в своей жизни такое, что не пожелаешь даже врагу.
Но обладатель этих глаз желает такое своим врагам! Я это вижу! Я это читаю в его глазах! И от этого мурашки бегут по спине.
Он круто разворачивается, намереваясь уйти. Я представила, что вот сейчас он уйдёт, за ним громыхнёт тяжёлая железная дверь. И я снова останусь здесь в этом жутком сыром бетонном склепе.
Не думала, что я это сделаю. Но сделала.
– Ярый! – произнесла я дрожащим голосом.
Не поворачиваясь, он бросил быстрый взгляд на меня через плечо. И тут же отвернулся. Я видела его спину, обтянутую в чёрную футболку, под которой перекатывались накаченные мышцы. Он уходил. А я говорила ему в спину, словно спеша высказаться:
– Я не могу больше тут находиться! Мне холодно и нечем дышать. – Провожала я беспомщным взглядом его равнодушного и безразличного к моим проблемам. И понимая, что ему плевать на меня, опустив глаза и покраснев, я пробормотала уже себе под нос: – Мне нужны элементарные бытовые условия!
Неожиданно. Но Ярый повернулся ко мне всем корпусом. Бросил на меня тяжёлый тёмный взгляд.
Оказывается, он всё слышал.
Что теперь?
Он недоволен мной? Я его разозлила? Но я ведь не сказала ничего такого. Я действительно очень хочу помыться. И мне холодно. И воздух тут отвратный. А ещё я очень сильно хочу есть!
Ярый полоснул по мне ледяным безразличным взглядом, и вышел. Лязгнула, закрываясь за ним, металлическая дверь, закрылись наглухо замки.
Я осталась одна. Поднялась с лежанки и по стенке добралась до узкой двери в боковой стене. Там оказался убогий санузел. Вода в кране была только холодная. Нет, хуже, она была ледяная. Я набрала её в ладони ополоснула лицо. А потом набрала снова в ладони и сделала глоток.
По вкусу и запаху – настоящая болотная вода! Не хватало ещё получить отравление. Я поплелась обратно на своё место.
***
Ярый
Увидев девушку, которой я спонтанно дал имя Майя, чтобы никто даже из своих не догадался, кто она такая, неожиданно для себя, проникся к ней жалостью. Чему был сильно удивлён. Даже не сразу понял, что это было. Возникшее чувство я быстро подавил. Сделал это на автомате. Я давно научился контролировать свои эмоции. Контроль был моей охранной грамотой, гарантией того, что я сполна рассчитаюсь с теми ублюдками, которые расправились с моими близкими.