— Там гранаты есть с длинной ручкой, — сказал политрук. — У шофера в ящике. Нашел, мальчик?
— Нашел! — весело отозвался Васька.
— Возьми их и в мотор положи, — командовал с места политрук, держась за крест.
Васька долго возился, пока, наконец, крышка мотора поднялась. Точно выполняя приказание, уложил три гранаты около цилиндров. Когда Настя, взвалив на плечо мешок, другой рукой обхватив раненого за талию, скрылись в кустарнике, он дернул за шнур гранаты, схватил чемодан, автомат и вприпрыжку бросился догонять уходивших. Не успел он отбежать и сотни шагов, как сзади рвануло.
13. Броневик
Круглая луна быстро поднималась. Тени становились короче. Вторая ночь без сна давала о себе знать. Старики шли медленно, спотыкаясь о торчащие корни, наступали на трещавшие сучки. Ритм шагов убаюкивал. Задремавший Лукич зацепился ногой за пень и чуть не упал.
— Тяжело, Ипат. Как в тумане иду. Словно угорел.
— Терпи. На месте отдохнем. Сейчас самое время идти. Видишь, какой фонарь на небе висит, — подбадривал Ипат друга, хотя сам устал не меньше его.
До брода у Лиховой горки было еще часа полтора ходьбы. Под ногами у Лукича звонко хрустнула ветка.
— Этак мы и на заставу наскочим, — проворчал он.
— Обойдется. Места здесь глухие. Вот на дорогу выйдем, тогда другое дело, опасаться надо.
Через час тропинками вышли на поперечную дорогу из города, отсюда до оврага было недалеко.
— Какой крюк дали. Знать бы раньше, — ворчал Лукич.
Появились просветы между деревьями.
— К железному мосту следует понаведаться. Германец по нему войска возит, припасы. Подорвать бы, — подумал вслух Ипат.
— Надо полагать, уж подорван. Неужели германцу оставили, — возразил Лукич.
— Если подорван, так они его починили. У них это быстро. Видал, как дороги чинят нашими-то руками.
— Охрана на мосту большая.
— На охрану пулю найдем.
Вышли на тропинку, идущую рядом с дорогой. Шагать стало легче, под ноги ничего не попадало. На поворотах замедляли шаги, прислушивались. Вдруг Ипат услышал легкий стук лопаты о камень. Остановился.
— Слушай! — прошептал он.
Через минуту стук повторился. Сон как рукой сняло. Впереди на дороге кто-то есть. Постояли некоторое время молча, засекли направление, откуда раздавался стук. Дорога здесь делала крутой поворот к реке. Старики срезали угол. Свернули в лес и пошли охотничьими крадущимися шагами.
— На дороге, — уверенно шепнул Ипат.
Стук прекратился, но какая-то возня, шорохи и даже приглушенные человеческие голоса становились все ясней. Дед оказался прав. Когда между деревьями забелела дорога, они увидели в просветах несколько темных фигур. Люди что-то укладывали, посыпали песком.
Ипат осторожно снял курок с предохранителя винтовки, лег на землю и, упираясь локтями, пополз. Следом за ним по-пластунски передвигался Лукич. На другой стороне дороги показалась возвышенность, покрытая мелким ельником. Левее поднималась Лихова горка, куда держали путь старики. «Не наши ли? — подумал Ипат, следя за работой людей. — Что они тут делают ночью?»
Тонкий свист остановил работавших. Они выпрямились. Свист повторился. Фигуры одна за другой, пригнувшись, перебежали дорогу и скрылись в ельнике.
Старики переползли поближе, заняли удобную скрытую позицию; стали ждать. Ждать пришлось недолго. Минут через пять послышалось гудение мотора. По дороге быстро приближалась машина. Показались квадратные контуры. Броневик на несколько секунд зажигал яркие фары. Электрические снопы скользили по неровностям дороги. На полном ходу он поравнялся с притаившимися стариками. Захрустели ветки, передние колеса броневика нырнули вниз. Треск мотора, звонкие хлопки лопнувших шин и все стихло. Броневик дыбом застрял в искусно замаскированной яме. Внутри машины послышались стоны, выкрики.
— Не уйдешь! — крикнул мужской голос в ельнике.
Темные фигуры бежали к ловушке. Но не успели партизаны выбежать на дорогу, как из заднего люка броневика появилось дуло автомата и пули градом рассыпались по кустарнику. Партизаны залегли. Старики спокойно наблюдали, поджидая момента, когда им удобней будет ввязаться в эту историю. Немец, не прекращая стрелять, вылез из броневика, перебежал к канаве и там затаился. Стрельба стихла. Старики видели, как он лихорадочно торопился переменить диск, крутя головой в разные стороны. Пока он возился с диском, из ельника снова послышался голос:
— Сдавайтесь! Эй, слышите! Немчура!
Ипат узнал голос Вихарева. Немцы молчали. В броневике был кто-то еще. Люк дрогнул, приоткрылся, показалась рука. Сейчас же раздалось несколько выстрелов из ельника. Пули звонко ударили в броню и с визгом улетели вверх. Рука скрылась, но сейчас же заработал автомат из канавы, не подпуская партизан к броневику. Пока автомат стрелял, второй солдат выскочил из броневика, перебежал в канаву, устроился рядом со стрелявшим. Автомат сейчас же замолк. Восстановилась тишина. Снова твердый голос из кустарника предложил.
— Лучше сдавайтесь в плен. Слышите! Сдавайтесь в плен!
Немцы не отвечали. Они на что-то надеялись, ждали.
Ипат понял, что надо торопиться. Выждав еще несколько минут и убедившись, что в машине больше никого нет, он решил действовать. Один из немцев сидел в канаве скорчившись, направив дуло автомата в его сторону, видимо, ожидая нападения из леса, другой лежал головой к кустарнику. Ипат мотнул головой Лукичу. Два выстрела раздались одновременно. Гулкий раскатистый выстрел берданки Лукича заглушил сухой винтовочный Ипата.
— Восьмой! — сказал вслух дед, уверенный, что эти немцы его уже никогда не услышат. Приложив рупором ладони ко рту, крикнул. — Эй! Кто там в кустах! Отзывайтесь. Вихарев?
— А ты кто?
— Свои. Сосед. Ипат-охотник.
Кто-то засмеялся. Кто-то протяжно свистнул.
— Дед Ипат объявился! Вот герой. Ах, старый черт. Вот молодец! — раздались возгласы.
— Выходите, ребята! — крикнул Ипат. — Эти стрелять больше не способные.
Старики поднялись во весь рост, подошли к канаве и, убедившись, что немцы не дышат, вышли на дорогу. Со всех сторон к ним бежали люди. Вооруженные кто винтовкой, кто охотничьей двустволкой, гранатами, они выскакивали на дорогу. Некоторые, мало знавшие Ипата, направились к броневику, а знакомые обступили со всех сторон. Радостно трясли руку, хлопали по спине. Вопросы сыпались со всех сторон. Старики не успевали отвечать.
Вдруг что-то зашипело и чекнуло на дороге.
— Ложись! — резко крикнул Вихарев.
Сильный порыв ветра свалил стоявших. Сразу поняли, в чем дело: из броневика бросили гранату. Прижавшись к земле, закрыв голову руками, замерли. Граната рванула в нескольких шагах, но, к счастью, никого не задела.
— Эх, паразит! — крякнул кто-то после взрыва.
Партизаны, подошедшие к броневику раньше, пытались открыть люк.
— Штыком подцепи! — горячился молодой парень, приготовив «бутылку».
— Разве тут подцепишь. Щели-то нет.
— Осторожно, товарищи! — предупредил Вихарев. — Как бы он из пулемета…
— Пулемет у него в землю воткнулся, командир, — ответил парень. — А если сам полезет, я ему гостинец приготовил.
— Сколько их там?
— Один остался.
— Вот, черт, зараза! Крепкая коробка, — ругался пожилой партизан с широкой окладистой бородой, безуспешно старавшийся протиснуть в щель люка топор.
Ипат с группой односельчан подошел к броневику.
— Товарищ командир, заложить под него мину и конец, — предложил молодой парень.
— Мину-то закладывай, а немца нам живьем бы надо выковырнуть, — сказал Вихарев.
Ипат с усмешкой наблюдал эту сцену. Она напомнила ему другую: первую встречу его собаки Черныша с ежом. Молодой Черныш, уколов нос, с лаем, визгом долго прыгал вокруг колючего комочка, а дед, тогда еще молодой, весело хохотал, науськивая собаку.
— Погодите, ребята! — вмешался он. — Дай-ка топор, Петрович.
— Во! Дед что-то придумал.
— Ну-ка, дед, покажи ему кузькину мать.
Ипат молча взял топор из рук односельчанина, отстранил рукой близко стоявших, размахнулся и сильно ударил обухом по стальной стенке. От звонкого удара зазвенело в ушах. Веселый смех раздался вокруг.
— Правильно!
— Ну-ка, товарищи, с обоих сторон постучим.