Черт возьми! Ваша рассеянность выходит из границ! Так может быть, хоть на обратном пути мне удастся найти ваш узелок?
Да вы его, пожалуй, не найдете. Я его так ловко спрятал. Однако дело сделано и его не воротишь. Пора в путь!
Подождите, пока Коттон кончит плести длинную веревку, иначе, если первая лопнет, могут выйти большие неприятности. В темноте ведь и не исправишь.
В таком случае, Роусон, расскажите нам, как вам удалось похитить лошадей? спросил Коттон, усердно сплетавший веревку. Теперь самое время послушать ваш рассказ, потому что в пути болтать будет уже некогда, а позже, быть может, нам и свидеться-то больше не доведется.
О, это очень простая история! ответил весело Роусон, запихивая за щеку изрядную порцию табака. Не встретив никого по дороге, к закату солнца мы прибыли к Спринг Крику. Мы осторожно пробрались мимо мельницы и подкрались к изгороди, за которой всегда ходили кобылы, но на сей раз их не оказалось. Следовало хорошенько осмотреться, и мы взлезли на дерево. Это оказалось как нельзя кстати: едва мы на него взобрались, как сам Гарфильд Вы что-то сказали, Коттон?
Нет, это вам послышалось!
Должно быть так итак, я говорю, что мимо прошел сам Гарфильд, возвращавшийся с охоты. Ищейки чуть было не почуяли нас, они даже подняли кверху носы, но все обошлось благополучно. Вскоре наступила ночь, но не особенно темная, так что мы прекрасно могли выбирать из всего табуна лошадей, которые нам больше понравятся. Затем мы осторожно подкрались к ним, взнуздали, уселись верхом и сломя голову поскакали в лес. Право, я думал, что переломаю себе все кости, до того это была бешеная скачка. Чтобы сбить наших преследователей, мы несколько раз разъезжались, потом снова съезжались, скакали извилистой дорогой, делали петли, словом, позаботились запутать следы.
Вам, должно быть, не легко было справляться с этими лошадьми? спросил Коттон.
Да, нам порядочно-таки пришлось повозиться с ними сначала! сказал Роусон. Но затем они присмирели.
Вот, я думаю, взбесился Гарфильд! радостно воскликнул Коттон. Такой массовой кражи лошадей еще ни у кого не было!
И вдобавок главой всего предприятия был благочестивый отец Роусон! подхватил Уэстон.
Кстати, Роусон, о чем вы думаете читать завтра проповедь? Я бы многим рискнул, чтобы послушать ваши завтрашние слезоточивые речи!
Черт меня дернул назначить проповедь на завтра! сердито воскликнул Роусон. Отложить ее нельзя, а я чувствую, что не в состоянии завтра сохранить личину благочестия, я все время буду думать и тревожиться насчет
Украденных лошадей?
Ну конечно! А тут изволь говорить своим слушателям разные поучения!.
Вернее, своим слушательницам, которых вы приводите в трепет своим благочестием! насмешливо сказал Уэстон.
Да, у Роусона вкус недурной! согласился Коттон. Завтра прелестная Алапага тоже придет восхищаться мудростью своего крестного отца.
Однако, друзья мои, пора в путь. Мне становится очень холодно, да и лошади, пожалуй, могут захворать, стоя так долго без движения в холодной воде.
Все готово! отозвался Коттон, закидывая веревку на лошадь. Идемте!.. Впрочем, нет посмотрите что это такое? В лесу свет! Откуда он там взялся?
Где? испуганно спросил Роусон.
Там, вон, правее, вероятно, в покинутой хижине!
Ба, да в лесу что-то шевелится! воскликнул Уэстон, своими зоркими глазами увидевший какое-то существо, притаившееся в кустах.
Черт возьми! воскликнул Коттон. Нас выследили!
Негодяй, в сопровождении Роусона, ринулся на берег. Минуту спустя оба они достигли леса, где притаилась жена Ассовума, следившая за всеми их движениями и слышавшая весь их разговор.
Алапага! с нескрываемым волнением воскликнул Роусон, очутившись лицом к лицу с ней.
Индианка! прибавил пораженный ужасом и остолбеневший Коттон.
Ты одна здесь? поспешно спросил прерывающимся от волнения голосом методист. Ты одна? А где Ассовум?
Алапага, пораженная слышанным, не могла произнести ни слова. Так этот человек, проносилось у нее в голове, отвративший ее от веры отцов, почти лишивший любви и уважения мужа, человек, которого она уважала больше всех, перед которым она благоговела, оказался самым гнусным, самым презренным вором и грабителем! И такому человеку она вверила свое чистое сердце и свои лучшие мечты!
Алапага не вынесла потрясения: крупные слезы градом полились у нее из глаз.
Лошади беспокойно топчутся, сказал, наконец, Коттон. Какого черта вам нужно от этой индианки?
Оставьте меня с нею наедине! прошипел Роусон, и дьявольская улыбка промелькнула у него на губах.
С удовольствием! отозвался Коттон. Только не задерживайтесь долго.
Отправляйтесь по реке до ее изгиба, там я вас встречу. Она делает, благодаря этой излучине, три мили крюку. По суше я раньше вас приду к концу изгиба. Идите скорее и помогите Уэстону справиться с лошадьми.
А что вы собираетесь сделать с женщиной?
Что это вас так беспокоит ее судьба? пробормотал Роусон. Если она расскажет, что слышала сегодня, меня повесят, так же как и
Делайте с ней что хотите! догадался Коттон. Только поторопитесь!
Отправляйтесь, я догоню вас!
Смотрите, вы будете отвечать, если благодаря ее языку мы влипнем!
Уезжайте и оставьте меня одного! нетерпеливо закричал Роусон.
Коттон повиновался и стал спускаться с крутого берега к реке, а через несколько секунд послышался плеск воды: лодки и лошади тронулись вперед, постепенно исчезая в ночном мраке.
Глава XIVБегство
Где твой муж? тихо спросил методист, наклоняясь к индианке.
Та ничего не отвечала, все еще как громом пораженная своим неожиданным открытием.
Где Ассовум? настойчиво переспросил Роусон, хватая ее за руку.
Точно от укуса ядовитой змеи, вздрогнула Алапага и отпрыгнула назад. Она не могла больше сдерживаться и закричала, вне себя от негодования:
Не смей прикасаться ко мне! Тыжалкий лжец, а не служитель великого Бога. Сам сатана забрался в твое сердце и говорит твоими устами. От твоего нечестивого дыхания вянут цветы и птицы прекращают свое пение. Оставь же меня, сатана!
Скажешь ты, где Ассовум? со злостью прошипел Роусон. Мне некогда ждать! Говори!
О, зачем здесь нет его! с тоской воскликнула индианка. Он сумел бы наказать тебя по заслугам! Пусть Великий Дух приведет его сейчас же, тогда Ассовум отомстит за такое обращение со своей женой. Берегись встречи с ним! Только едва ли ты ее избегнешь! Как только он возвратится
А когда он хотел вернуться? спросил Роусон, хватаясь за револьвер.
Он вернется очень скоро! радостно воскликнула индианка. Беда тебе, если ты встретишь его!
Где он теперь?
Ага, презренный трус дрожит! Ты боишься этой встречи.
Где он в настоящее время, говори! проговорил Роусон, все еще опасаясь близкого соседства с индейцем.
Мой муж пошел за своим молодым белым другом, убившим оскорбившего тебя человека! с презрением отвечала неосторожная Алапага. Что, опять задрожал, несчастный лжец!
Ага! радостно воскликнул Роусон, сверкнув глазами. Значит, Ассовум отправился за своим другом! Значит, ты в моих руках!
Прочь! закричала Алапага, отпрянув от проповедника. Не подходи!
Ну, не так сердито! Теперь даже краснокожий не может помешать мне. Я позабочусь о том, чтобы ты нас не выдала.
Бог моего народа, Маниту, поможет мне отделаться от тебя! воскликнула Алапага, вырываясь из его рук и выхватывая томагавк. Я убью подлого человека!
С этими словами индианка бросилась на Роусона. Тот, изумленный такой переменой в своей кроткой ученице, с ужасом отпрянул назад, но все-таки не избежал бы смерти, если бы нога индианки не скользнула, попав на кучу сырых листьев. Падая на землю, Алапага попала прямо в руки своего врага
Что там так долго возится Роусон? нетерпеливо спрашивал между тем Коттон у своего спутника. Ведь если он будет так громко ругаться с индианкой, то его услышат охотники, которых теперь, думаю, немало в лесу!