Н а д я. Может, чаю?
Л а р и с а. Я ненадолго.
Н а д я. Ну конечно ненадолго щас сплавит и в бега подастся
Л а р и с а. Что?
Н а д я. Я спрашиваю: где жить собираешься?
Л а р и с а. Первое время на съемной квартире, а там видно будет.
Т а м а р а (Лёне). А ты чего встал, уши развесил? Иди отсюдова! Давай-давай И Митю с собой возьми! Поиграй с ним!
Л е н я. Ну мам
Т а м а р а. Я что сказала!
Л а р и с а. Да пускай стоит.
Т а м а р а. Ага, все ему интересно Иди, кому говорю!
Л е н я и М и т я уходят.
Т а м а р а (Ларисе.) Ты нам лучше скажи, что делать собираешься?
Л а р и с а. Не знаю. Надо квартиру искать.
Н а д я (ухмыляется). Возьми ипотеку.
Л а р и с а. Кто мне ее даст? У меня ни семьи, ни работы. Да и к тому же, ты знаешь, под какой процент ее выдают?
Н а д я. Откудова? Я по банкам не хожу тебе лучше знать.
Л а р и с а. От десяти. Это по четырнадцать тысяч в месяц. А где я возьму такие деньги?
Н а д я. Не знаю, думай сама. Здесь ты все равно жить не будешь, это ведь не мой угол
Л а р и с а. Я и не собиралась.
Т а м а р а. Лариса, не слушай ее.
Л а р и с а. Пойду лучше посмотрю, чем там дети занимаются. (Идет в комнату.)
Небольшая пауза.
Н а д я. Видишь?
Т а м а р а. Вижу. Вижу, как у твоей дочери жизнь ломается. Вон ей как плохо, а ты
Н а д я. Плохо? Да я даже пальцем не пошевельну, чтобы ей стало легче
Л а р и с а в слезах направляется в туалет. Т а м а р а и Н а д я ничего не заметив продолжают.
Т а м а р а. Надя, у тебя есть любящая сестра, угол, в конце концов, а теперь подумай: есть ли это у твоей дочери? к кому она пойдет за помощью, как не к нам?
Н а д я. А я не собираюсь ее жалеть, она меня хоть капельку пожалела за все это время?
Т а м а р а. Говори тише. Она может услышать.
Н а д я. Я не побоюсь ей это в лицо сказать. (Расхаживает по кухне.) Я ведь тебе говорила, что она приползет. Вуа-ля, не прошло и трех лет, а она тут как тут.
Т а м а р а. Я не понимаю, почему ты себя ведешь
Н а д я (подхватив мысль сестры). Как тварь? Как сука?
Т а м а р а. Да! Именно так!
Н а д я. А как еще я должна вести себя? Кто хотел спалить меня в квартире? ты или она? Она! Кто вышел замуж и забеременел? ты или она? Она!
Т а м а р а. А кто ее на аборт подталкивал?
Н а д я. Да ты не понимаешь что ли! я ведь знала, что ей Митя будет не нужен.
Т а м а р а. Да откудова ж ты знала?
Н а д я. А то по ней не видно. Ходит ряженая, как проститутка! Вот и думаешь: на кой черт ей сдался этот ребенок?
Т а м а р а. Надя, она все слышит.
Н а д я. Пусть слышит, что я свою дочь ненавижу что меня трясет от нее! А ты ей потакаешь. И причем постоянно
Т а м а р а. Господь с тобой!
Н а д я. Что, правда глаза колет?
Т а м а р а. Да какая еще правда?
Н а д я молчит.
Т а м а р а. Ну! Говори!
Н а д я. Она Она Она мне не дочь вовсе.
Т а м а р а. Тьфу! Да чтоб у тебя язык поганый отсох за такие слова!
Н а д я. А что? Моя дочь никогда бы не захотела меня убить.
Т а м а р а. Ты что такое говоришь? Я тебя спрашиваю: ты что такое говоришь? Она ж, небось, все слышала.
Сестры долгое время сидят молча.
Н а д я. Том
Т а м а р а. Что?
Н а д я. Ты прости меня
Т а м а р а. Я-то тебя прощу, а вот ты дочь простишь?
Н а д я. Не знаю. Если я скажу «да», то, значит, обману, и ее и себя, а если скажу «нет», то буду мучиться. Если бы ты только знала, как меня на изнанку выворачивает от этого. Я хочу, очень хочу ее простить, но не могу меня как будто бы внутри что-то не отпускает. Я просто не знаю как Я боюсь.
Т а м а р а (приобняв сестру). Помнишь, как наш отец за матерью бегал?
Н а д я. Когда она «рога» ему поставила?
Т а м а р а. Так смешно было Он с топором за ней бегал, а все равно любил. Вертела она своим хвостом, как могла, а он прощал, потому что любил. Если ты любишь свою дочь, значит, и ты ее сможешь простить! Угол у тебя есть Что еще тебе нужно?
Н а д я. Дело-то не в квартире.
Т а м а р а. А в чем тогда?
Н а д я. В Ларисе. (Хочет успокоиться, но не получается.) Ты же помнишь, когда я на Севере жила, то забеременела от Володи? Мы тогда с ним только познакомилась Он такой красивый был! высокий, кудрявый
Т а м а р а. Ну-у
Н а д я. Не рожала я тогда вот те и «ну».
Т а м а р а. Как это не рожала?
Н а д я. А вот так. Обманула я вас. Наврала всем и тебе, и родителям, и себе. Вернее, не так я наврала, что забеременела а на самом деле я тогда заболела, очень сильно врачи сказали, что я не смогу иметь детей В общем, простудилась я, а Володя как узнал, сразу же бросил меня мне тогда снова пришлось обмануть вас, вот я и сказала, что он умер от пневмонии. Господи, как мне было стыдно (Помолчав.) Мне и сейчас стыдно
Т а м а р а. Погоди, а Лариса тебе кто тогда?
Н а д я. Лариса Лариса приемная дочь. Я как узнала, что у меня не будет детей, так сначала не поверила. Сходила на прием к врачу потом к другому, потом к третьему, а они как будто сговорились все! Говорятбесплодие что проблемы с яичниками и с маткой. Я никак не могла поверить, что такое может быть поэтому и не хотела никому говорить.
Т а м а р а. Но почему?
Н а д я. Боялась я. Знаешь, как мне было страшно. Я ведь когда матерью стала, то пособия получала, причем довольно приличные, и все откладывала до нужного срока, только срок этот так и не наступил. Ну сама знаешьквартира-то сгорела, а там, в большой вазе деньги хранились, я их тогда только-только со счета сняла. Господи, как мне было обидно (Пауза.) Я все время думаю: ну за что? за что мне такие испытания? что я сделала не так в этой жизни? (Еще одна пауза.) А вот теперь скажи мне, верующий человек: есть ли бог на этом свете? есть ли справедливость? неужели я заслуживаю это?
Т а м а р а (очень тихо). Сестренка, ты посмотри на мою жизнь. Моя единственная дочь с пяти лет находится в доме инвалидов. Но я разве жалуюсь на судьбу? Человеку выпадают те испытания, которые он сможет выдержать и вынести. Пойми, Господь тебя любит.
Н а д я. Любилне мучил бы ни меня, ни кого.
Т а м а р а. А ты любишь Ларису?
Н а д я. Сама знаешь ответ. Зачем спрашивать?
Т а м а р а (с печалью в голосе). Тогда ответь сама себе: зачем ты испытываешь дочь? она это заслужила? Если «да» тогда ты заслужила такую жизнь и такие испытания.
Молчание. Сестры сидят, не обращая внимания на шум воды, звук которой доносится из туалета.
Т а м а р а. Вспомнила. Она ж приходила ко мне, когда ты в больнице после пожара лежала, и все расспрашивала: «Правда ли, говорит, что у матери деньги сгорели?» а я ей в ответ: «Да Господь с тобой! Какие же деньги?» Боже мой, я и знать не знала!
Н а д я. Вот-вот Когда Лариса узнала, что деньги сгорели, она ж сначала не поверила, думала, что я их украла. А кто ее содержал? Кто ее одевал, кормил?
Т а м а р а. Поверить не могу.
Н а д я. А ты еще говоришь о прощении. Ты бы по чаще слушала младшую сестру.
Т а м а р а. Нет. Я поверить не могу твоей глупости. Ты ее не прощаешь, потому что она хотела тебя убить Но зачем ей это?
Н а д я. А ты не понимаешь?
Т а м а р а в ожидании ответа, разводит руки.
Н а д я. Деньги ей были нужны да квартира моя.
Т а м а р а. Все равно не понимаю Родная дочь, родную мать.
Пауза.
Н а д я. Она ведь в больницу ко мне приходила, а я ее тогда взяла и прокляла.
Т а м а р а. Боже мой! Боже мой! Зачем? Почему почему ты мне ничего не рассказывала?
Н а д я. Боялась.
Небольшое молчание.
Н а д я. А вот теперь скажи: кто кого должен любить и кто кого должен прощать?
Т а м а р а. Лариса тебя любит. А вот ты любишь ее?
Н а д я (тяжело вздохнув). Люблю. (Помолчав.) Это значит, что я ее прощаю?
Т а м а р а неуверенно соглашается.
Н а д я (обнимает и целует сестру.) Надо с ней поговорить. (Идет в комнату.)
Т а м а р а (внуку). А где Лариса?
Л е н я. В туалете.
Сестры подходят к туалету.
Т а м а р а. Странно вода журчит
Н а д я. Лариса, ты моешься? (Стучит в дверь.) Молчит Хм она ведь всегда под душем моется (Снова стучит.) Ла-ри-са!