Демосфен - Избранные речи стр 3.

IIОлинфская вторая

Введение Либания

Афиняне приняли посольство олинфян и решили им помогать. Но ввиду того, что они медлили с выступлением и боялись Филиппа, считая трудным воевать с ним, Демосфен в своем выступлении пытается ободрить народ и показывает слабые стороны в положении македонского царя. Он говорит, что и союзники относятся к нему с недоверием, да и собственные силы его невелики, так как македоняне, в отдельности взятые, слабы.

Речь

(1) Есть много признаков, граждане афинские, по которым можно, мне кажется, увидеть, как явно обнаруживается благоволение богов к нашему государству, но особенно это видно по теперешнему положению. Ведь в самом деле, если сейчас воевать с Филиппом собираются как раз такие люди, которые занимают соседнюю страну, располагают известными силами¹ и, самое главное, люди, которые держатся на эту войну такого взгляда, что считают всякое соглашение с ним не только ненадежным, но даже гибельным для своего отечества,  все это похоже на какое-то чудесное и прямо-таки божеское благодеяние. (2) Значит, нужно, граждане афинские, уж самим не давать повода для такого представления о нас, будто мы сами меньше заботимся о себе, чем позволяют сложившиеся сейчас условия: ведь это жепозор или, лучше сказать, верх позораявно упускать из своих рук не только города и области, которыми мы некогда владели, но также и доставленных нам судьбой союзников и благоприятные условия.

(3) Так вот, граждане афинские, распространяться о силе Филиппа² и такими рассуждениями побуждать вас к исполнению своего долга я считаю неуместным. Почему? Да потому, что, по-моему, что бы кто ни сказал на этот счет, все это ему давало бы право гордиться, а у нас только означало бы плохое состояние дел. Что касается до него, то, чем больше совершил он необычных для него дел, тем больше удивления он вызывает к себе у всех; а вы, чем менее удовлетворительно сумели воспользоваться обстоятельствами, тем больший позор навлекли на себя. (4) Таким образом, об этом я уж не стану говорить. Если по-настоящему, граждане афинские, рассматривать дело, то всякий увидит, что могущество этого человека создалось вот отсюда³, а не от него самого. Ввиду этого о том, за что он должен благодарить политических деятелей, работавших в его пользу, и за что вам следует их покарать, об этом сейчас, по-моему, не время говорить. Но есть помимо этого предметы, о которых стоит говорить и о которых вам всем сейчас было бы полезно выслушать, и притом такие, которые могут оказаться, граждане афинские, весьма позорными для него, если у вас будет охота правильно судить о них; вот об этом я и попытаюсь сказать.

(5) Конечно, если называть его клятвопреступником и вероломным, не указывая его дел, это всякий может принять за пустую браньи справедливо; зато разбирать все, что он когда-либо совершил, и на основании этого изобличать егоэто как раз не требует длинной речи, и по-моему, рассказывать это полезно по двум соображениям: ведь тогда и он представится в своем подлинном виденегодным, как он есть, а с другой стороны, и люди, под влиянием крайнего страха принимающие Филиппа за какого-то непобедимого, увидят, что он уже исчерпал все средства обмана, при помощи которых в прежнее время сделался сильным, и что его могущество подошло теперь уже к самому концу. (6) Действительно, я и сам, граждане афинские, считал бы Филиппа очень опасным и достойным удивления, если бы видел, что он достиг могущества честным образом действий; но, когда я внимательно рассматриваю дело, я нахожу другое: с самого начала, когда некоторые люди старались удалить отсюда олинфян, желавших договориться с вами, он привлек на свою сторону ваше простодушие тем, что обещал передать вам Амфиполь, и устроил то тайное соглашение, о котором тогда столько было разговоров⁴. (7) После этого он снискал дружбу олинфян тем, что взял Потидею⁵, принадлежавшую вам, и, обидев вас, прежних союзников, передал им. Наконец, вот теперь он обольстил фессалийцев тем, что обещал передать им Магнесию и взялся вести за них фокидскую войну⁶. Словом, из людей, имевших с ним дело, нет никого, кого бы он не обморочил: обманывая каждый раз неразумие людей, не знающих его, и этим способом привлекая их на свою сторону,  вот каким образом он усилился⁷. (8) Значит, как через этих людей он возвысился и сделался великим, когда все оникаждый за себярассчитывали получить от него какую-нибудь выгоду, так этими же самыми людьми он должен быть и низвергнут, поскольку теперь уже раскрылось, что все это он делал исключительно в своих собственных видах. Так вот, граждане афинские, в каком положении находятся дела у Филиппа. Если же это не так, пускай кто-нибудь выступит и докажет мне, или, лучше сказать, вам,  либо что сообщенные мной сведения неправильны, либо что люди, однажды уже обманутые, будут и впредь ему верить, либо что фессалийцы, так недостойно порабощенные⁸, теперь не хотели бы сделаться свободными.

(9) Кроме того, если кто-нибудь из вас, признавая правильность этого, все-таки думает, что Филипп сумеет силою удержать за собою свое положение благодаря тому, что успел заранее занять укрепленные места, гавани и тому подобное⁹, тот рассуждает неправильно. Дело в том, что, когда могущество основано на взаимном понимании и когда все участники войны преследуют одни и те же цели, тогда действительно люди бывают готовы делить труды, переносить невзгоды и соблюдать прежние отношения. Когда же человек приобретает силу, побуждаемый алчностью и низостьювроде того, как он,  тогда первый же повод и малейший толчок поднимает дыбом и расстраивает все. (10) Невозможно, граждане афинские, никак невозможно, допуская обиды, клятвопреступничество и ложь, приобрести силу, которая была бы прочной, но подобное могущество может установиться всего лишь однажды, да и то на короткое время; оно, может быть, даже пышно расцветет, преисполняя надеждами, но со временем все-таки распознается и увядает. Ведь как в доме, думается мне, в корабле или вообще в предметах подобного рода нижние части должны быть особенно крепки, так и в поведении начальные действия и основы должны быть истинными и справедливыми; а вот этого как раз и нет теперь в действиях Филиппа.

(11) Итак, я полагаю, что нам нужно подать помощь олинфянам, и, если кто-нибудь предлагает это сделать наилучшим и скорейшим способом¹⁰, то и я со своей стороны это поддерживаю. А к фессалийцам надо отправить посольство, чтобы одним из них объяснить положение дела, других ободрить, поскольку сейчас они уже постановили требовать возвращения Пагас и вести переговоры относительно Магнесии¹¹. (12) Однако смотрите, граждане афинские, чтобы наши послы не ограничивались одними словами, но чтобы они могли указывать и на какое-нибудь делонапример, если бы вы уже выступили в поход сообразно с достоинством государства и находились на месте действия: ведь всякое слово, если за ним не будет дел, представляется чем-то напрасным и пустым, а в особенности когда исходит от нашего государства, так как, чем охотнее мы, по общему мнению, пользуемся им, тем более все относятся к нему с недоверием. (13) Крутой, значит, должен быть у вас поворот и велика перемена, которые вам следует показать,  надо делать взносы, выступать в поход, все исполнять с охотой, если только хотите, чтобы кто-нибудь стал считаться с вами. И если вы решитесь теперь же как следует взяться за осуществление этого, тогда не только станет, граждане афинские, очевидной у Филиппа вся слабость и ненадежность его союзников, но обнаружится и плохое состояние его собственной державы и могущества.

(14) Вообще ведь македонская сила и держава в качестве придачи к чему-нибудь другому является в своем роде немаловажной подмогой. Такой она была, например, для вас при Тимофее против олинфян¹², еще в другой раз против Потидеи для олинфян¹³: взятая вместе с кем-нибудь, она составляла некоторую силу. Теперь вот фессалийцам во время междоусобия и смуты она помогла против дома тиранов¹⁴. Вообще я думаю, куда бы ни приложить силу, хотя бы и малую, она везде может быть полезна: сама же по себе Македония слаба и полна многих недостатков. (15) Ведь этот человек всеми действиями, по которым можно было бы заключить о его могуществе,  войнами и походамисделал ее для себя еще более шаткой, чем была она по природе. Да не думайте, граждане афинские, чтобы одно и то же доставляло радость и Филиппу и его подданным. Наоборот, он жаждет славы, всецело занят этой мыслью и готов действовать и подвергать себя опасностям, хотя бы в случае какого-нибудь несчастья пришлось самому пострадать, так как вместо того, чтобы жить в безопасности, он предпочел себе славу человека, который достиг того, чего до него не достигал еще ни один из македонских царей. (16) Наоборот, им дела нет до славы, которая получается таким образом; они горюют, изнуряемые этими походами то туда, то сюда, и терпят сплошные муки, не имея возможности заниматься ни земледельческими, ни своими личными делами; не могут и сбывать того, что кое-как сумеют выработать, так как рынки в стране закрыты из-за войны. (17) Итак, каково же отношение к Филиппу большинства македонян, по этим данным можно увидеть без труда; а наемники и пешие дружинники¹⁵, состоящие при нем, хоть и слывут за образцовых и закаленных в военных делах, но, как я слыхал от одного из людей, побывавших в самой этой стране¹⁶,  человека, отнюдь не способного ко лжи, они нисколько не лучше других. (18) Дело в том, что, если среди них оказывается кто-нибудь более или менее опытный в военном деле или с боевыми заслугами, таких людей, как передавал мне этот человек, он по своему честолюбию всех старается отстранять, так как хочет, чтобы все казалось его собственным созданием (он, помимо всего прочего, и в честолюбии не имеет себе равных). А будь это человек достойный в других отношенияхскромный или справедливыйтакой, который не может выносить его невоздержанности в повседневной жизни, кутежей и непристойных плясок, такой человек оказывается затертым и не пользуется никаким значением. (19) Таким образом остаются вокруг него грабители, льстецы да люди, готовые в пьяном виде плясать такие вещи, которые я сейчас не решаюсь перед вами назвать¹⁷. Но очевидно, что этоправда, так как именно тех, кого отсюда все выгоняли, как людей гораздо более распутных, чем всякие гаеры,  например, известного государственного раба Каллия и подобных ему людей, мимов, потешающих смешными шутками¹⁸, и сочинителей срамных песен с насмешками над своими же приятелямивот таких людей он любит и держит около себя. (20) А это,  хоть иному человеку и кажется мелочью,  с точки зрения понимающих дело людей, граждане афинские, есть важные показатели всего его образа мыслей и его сумасбродства. Правда, сейчас, вероятно, его успехи оставляют все это в тени, так как удачи бывают способны скрыть подобные пороки; но, случись с ним какое-нибудь несчастье, тогда эти качества обнаружатся у него вполне ясно. Мне даже кажется, граждане афинские, что недалеко то время, когда все это выйдет наружу, если богам будет угодно, и вы сами пожелаете. (21) Ведь этото самое, что бывает с телом: пока человек здоров, он ничего не замечает; когда же постигнет его какой-нибудь недуг, тут все у него дает себя чувствоватьперелом ли, вывих ли, или вообще какое-нибудь из прежних повреждений. То же самое бывает и с государствами, и с тиранами: пока они ведут войну за своими пределами, недостатки незаметны для большинства; когда же завяжется война в соседних местах, она все выведет наружу.