Обычно он
писалсвои пейзажи в ясные солнечные дни или при теплом, преломленном свете
в лесу и впарке, поэтому серебристая прохладареки доставляла емунемало
трудностей,но онаже придавала картине новое звучание. Вчера емунаконец
удалось найтирешение, и теперь он чувствовал,чтоперед ним на мольберте
добротное,несовсемобычноепроизведение,котороенеограничивается
фиксацией и удачным изображением увиденного; в нем из равнодушно-загадочного
бытия природы пробивается сквозь застывшуюоболочку мгновениежизни, давая
почувствовать могучее, дикое дыхание реального мира.
Художник внимательнорассматривалкартину,размышляянадоттенками
палитры, котораядалеко отошла от прежнейегоманеры и утратила почти все
красные ижелтые краски. Вода ивоздухбыли переданы искусно,надрекой
трепетал холодно-зябкий неприютный свет, во влажном сумракеплавали, словно
тени,кустыисваинаберегу,неуклюжаялодкаказаласьнереальной,
расплывшейся,лицорыбакатожебылолишенохарактерныхчерти
выразительности,тольковегоруке,спокойнотянущейсякрыбам,
чувствовалась неумолимаядостоверность. Однаизрыб подпрыгнула, сверкнув
чешуей, над бортом лодки, другая неподвижно лежала на дне, иее круглый рот
ииспуганнозастывший глаз выражали больистрадание.Вся картинабыла
холоднойи почти доужаса скорбной,новнейчувствоваласьспокойная,
необоримаясилаитасимволика,безкоторойнеобходитсяниодно
произведение искусства и которая заставляет нас не толькопочувствовать, но
и с каким-то сладостным изумлением полюбить гнетущую непостижимость природы.
Художник просиделза работой около двухчасов, когда постучал слуга и
на рассеянное разрешениевойти принес завтрак. Неслышно поставивкофейник,
чашку и тарелку, он молча подождал некоторое время и осторожно напомнил:
- Все готово, господин Верагут.
- Иду, - громко отозвался художник и большим пальцем стер мазок, только
чтонанесенныйкистью нахвост подпрыгнувшей рыбы. - Утебя естьтеплая
вода? .....
Он вымыл руки и сел пить кофе.
- Можете набить мне трубку, Роберт, - бодро сказал он. - Маленькую, ту,
что без крышки, она, кажется, осталась в спальне.
Слуга вышел. Торопливо выпив чашку крепкого кофе, Верагут почувствовал,
как смутное предвосхищение головокружения и бессилия, с недавних пориногда
охватывавшее его после напряженнойработы,улетучилось,подобно утреннему
туману.
Он взял у слугитрубку, попросил принести огня и жадновтянулв себя
ароматный дым, которыйусиливал действие кофе,делая его более утонченным.
Показав на свою картину, он спросил:
- Вы в детстве удили рыбу, не так ли, Роберт?
- Так, господин Верагут.
- Вглядитесь-ка в рыбу, не в ту, чтовзлетела ввоздух, ав ту,что
лежит с открытым ртом на дне лодки.