Хотя Плутарх придерживался иного мнения.
«Александр, писал он, отличался также крайней воздержанстью в пище.
И к вину Александр был привержен меньше, чем это обычно считали; думали же так потому, что он долго засиживался за пиршественным столом.
Но в действительности Александр больше разговаривал, чем пил, и каждый кубок сопровождал длинной речью. Да и пировал он только тогда, когда у него было много свободного времени.
Если же доходило до дела, Александра не могли удержать, как это не раз бывало с другими полководцами, ни вино, ни сон, ни развлечения, ни женщины, ни занимательные зрелища.
Об этом свидетельствует вся его жизнь, которую, как коротка она ни была, он сумел заполнить многочисленными и великими подвигами».
Однако существует и другая точка зрения.
Согласно ей, Александр полюбил вино еще в ранней молодости, и не случайно его отец Филипп несколько раз с горечью говорил супруге о том, что Александр оказался настолько испорченным и недостойным той власти, которую он собирался ему оставить.
В конце концов, дело дошло до того, что личный врач царя Филипп и остальные врачи категорически запретили царю алкоголь.
Однако тот продолжал злоупотреблять вином.
Так, во время похода в Индию он устроил алкогольные игрыкто кого перепьет.
Победителем вышел некий грек по имени Промах, который выпил около 13 литров вина.
Правда, он и еще 40 человек скончались спустя три дня.
Принимал ли участие в этом уникальном соревновании сам Александр, не известно.
В марте 324 до н. э. Александр после тяжёлого индийского похода вступил в одну из столиц Персидской империи, Сузы.
Там он и его армия отдыхали после 10-летнего военного похода.
Обеспечив себе владычество над завоёванными землями, Александр приступил к окончательному устройству своей непрочной империи.
Для большего упрочения своего государства из разнородных по культуре подданных Александр женился на старшей дочери царя Дария, Сатире, и дочери персидского царя Артаксеркса III.
Надо ли говорить, что «отдых» армии и самого Александра вылился в бесконечные попойки.
Как следует «отдохнув», в феврале 323 до н. э. Александр отправился в Вавилон.
Именно оттуда он намеревался расширить границы своей огромной империи.
Ближайшей целью были арабские племена Аравийского полуострова, в перспективе угадывалась экспедиция против Карфагена.
Пока готовился флот, Александр строил гавани и каналы и продолжал бесконечные застолья.
В мае он запил, что называется, «по-черному».
И причина у него для этого была, поскольку после одного из пиров лучший друг и любовник царя Гефестион заболел и спустя неделю скончался.
По одной версии, он умер от тифа, по другойбыл отравлен, поскольку у него, как у наиболее приближенного к царю человека, было множество завистников и врагов.
Смерть Гефестиона стала для Александра испытанием, которое поставило царя на грань психического расстройства.
«Горе Александра, писал специально изучавший этот вопрос Морис Дрюон, перешло все человеческие границы.
На целых три дня он закрылся в комнате с мертвым, распростершись на полу рядом с ним, не принимая пищи, без сна, не переставая стенать, и когда пришлось вынести тело, которое начало разлагаться, вопли царя были так ужасны, как будто он лишился рассудка.
Ни один человек в мире не был оплакан своим другом, ни одна женщина своим возлюбленным, ни один брат своим братом так, как Гефестион Александром.
Лик царя был нечист из-за отросшей бороды и слез, одежда разорвана, волосы он обрезал себе ножом.
Он сам вел под уздцы лошадей, везших останки Гефестиона; поскольку их гривы и хвосты были обрезаны согласно обычаю.
Он приказал остричь также всех лошадей и мулов армии; он запретил всякую музыку в городе, приказал снести зубцы стен, погасить огни в храмах, как это делают, когда скончается царь, и приговорил врача Главка к распятию.
Две гробницы должны были быть воздвигнуты Гефестиону: одна в Вавилоне, чтобы принять его тело, другая в Александрии Египетской, чтобы стать убежищем для духа его двойника».
Так оно и было, и Александра на самом деле чуть не сошел с ума после смерти Гефестиона, которого историки прозвали «тенью Александра».
Ведь именно он был лучшим другом и любовником Александра на протяжении всей жизни.
Только ему царь мог доверить самое сокровенное, и именно Гефестион всегда поддерживал даже самые безумные планы и начинания царя.
Более того, Гефестион был блестящим полководцем, хорошим инженером и дипломатом.
Только однажды отношения между ними охладились.
Это случилось после того, как Александр, всегда равнодушный к женщинам, влюбился в старшую дочь персидского царя Дария III Барсину.
Барсина была удивительной женщиной.
Она отличалась поразительной красотой, и, если верить Плутарху, то именно она казалась идеальной спутницей для Александра.
Александр увлекся так, что обиженный Гефестион покинул его.
Снова при дворе он появился и только после того, как Александр и Барсина расстались.
Надо ли говорить, что свое горе Александр заливал вином.
После смерти Гефестиона Александр погрузился в безмерную скорбь, и на протяжении некоторого времени у него наблюдались признаки умственного расстройства.
Когда Гефестиона не стало, Александр оказался обречен на одиночество. Умер человек, который был рядом с ним настолько долго, что стал частью его самого.
Единственный, кто любил не царя, а Александра.
Прежний мир рухнул, а собирать из его осколков новый у великого полководца не было ни сил, ни желания.
Надо ли говорить, что после смерти Гефестиона Александр стал потреблять еще больше вина, к которому был всегда неравнодушен.
Так было и 31 мая, когда Александр совершил жертвенные обряды в знак благодарности за свои победы и в память о Гефестионе.
В ночь на первое июня царь решил угостить воинов и тех, кто следовал за армией, вином и мясом жертвенных животных и устроил роскошный пир для самых приближенных.
Часа в два ночи неожиданно для всех Александр начал проявлять признаки нарастающего беспокойства и принялся взволнованно расхаживать по пиршественному залу.
Через полчаса его самочувствие резко ухудшилось.
Руки у него дрожали, и он жаловался, что у него такое чувство, будто на шею ему надели тяжелое ярмо.
Тем не менее, он осушил большую чашу вина, но тут же громко вскрикнул от боли, словно его ударили кинжалом.
Когда его полумертвого выносили из-за стола, он испытывал такие мучения, что просил дать ему меч, чтобы прекратить их.