Да ладно тебе, дядя Федя, Николай махнул рукой, сейчас разберёмся. Может случилось что и это за мной, чтобы ехать куда.
Может и так, Фёдор Тимофеевич затянулся самокруткой, А ты, дочка, всё ж таки, ступай, да делай как сказано было.
Татьяна юркнула за угол. Машины, тем временем, подъехали к нам и из кузова полуторки бодро спрыгнули четверо в фуражках василькового цвета с малиновыми околышами и малиновыми пустыми петлицами с винтовками с примкнутыми штыками в руках, а из "эмки", вальяжно, вылез несколько грузноватый мужчина, тоже в форме НКВД, но с тремя "шпалами" капитана* в петлице.
(* Три "шпалы" в петлице в НКВДкапитан, в РККАполковник)
По хозяйски оглядевшись вокруг, но небрежным жестом одел фуражку и произнёс.
Вот и славно, что все в сборе. Не придётся вас по одному искать.
А что случилось, товарищ капитан? спросил Николай.
Да уже не товарищ. Сдайте оружие, гражданин Сазонов. Вы арестованы за контрреволюционную деятельность и за связь с белобандитами и террористами. Ну и остальные как члены банды и пособники.
Может всё же объясните? Николай спокойно расстёгивал портупею.
Ну отчего же не объяснить, объясню, хотя и не обязан, капитан с усмешкой посмотрел на своего бывшего подчинённого, твой родственничек, являясь связником банды, приютил у себя раненого белобандита и террориста, а ты этому потворствовал и помогал в контрреволюционной деятельности. Хорошо что есть ещё у нас преданные делу революции люди, которые и сообщили об укрывающемся здесь неизвестном.
Но это же бред. Этот человек, Николай кивнул в мою сторону, сын боевого товарища Фёдора Тимофеевича, с которым он громил басмачей.
А документы у этого человека имеются? капитан явно издевался, Вот то-то и оно. Так что разберёмся, а пока давайте без глупостей. Да, а где сестрица твоя? Её тоже надо бы задержать и допросить как следует, при этом лоснящаяся рожа капитана растянулась в глумливой улыбке.
Сестру не трогай, прошипел Николай, исподлобья глядя на своего начальника, с нами разбирайся, как знаешь, а про неё забудь.
Ну это мы поглядим. Будете по сговорчивее и её не тронем, а не будете вы, так может она по сговорчивее будет. Ради братца то, капитан заржал, довольный своей шуткой.
А у меня от этих слов буквально потемнело в глазах. Я лишь представил, что этот тянет свои жирные руки к Татьяне и.у меня, что называется, выбило предохранители. Я ведь в частях КГБ не картошку чистил, а проходил реальную подготовку, хоть и не чета спецуре, но тоже кое-что.
Капитан сложился пополам и замер на земле в позе эмбриона. Краем глаза замечаю движение сбоку и ухожу в сторону. Выпад трёхлинейки со штыком проходит мимо. Рукой чуть подправляю траекторию нападавшего и он кубарем летит в одну сторону, а винтовка в другую. Следующих двоих, не успевших среагировать, вырубаю двумя ударами, когда меня настигает окрик Николая.
Михаил, прекрати!
Я чуть замешкался, обернувшись на него и тут мне в лицо прилетел приклад винтовки от четвёртого бойца. Яркая вспышка в мозгу и темнота.
Сознание на этот раз включилось сразу, словно кто-то щёлкнул тумблером "вкл". Ещё не открыв глаза я услышал смутно знакомые голоса.
Как думаешь, он оклемается? спросил молодой голос.
Да кто ж его знает. Танька говорила, что у него сотрясение мозга было, а тут ещё прилетело. Семь дней уже в беспамятстве и сколько так пролежит непонятно. Одно хорошо, на допросы его не таскают.
Это да, повезло. Эта сволочь Зимин ему не простит. До сих пор, гад, боком ходит. Здорово ему Мишка припечатал.
Здорово то здорово, но что дальше будет?
А хрен его знает, дядя Федя. Зимин может под любую статью подвести, а уж под контрреволюционную так запросто. Эх, жаль я не успел рапорт отправить. Там про все его делишки всё подробно описано, молодой голос вздохнул, Как там Танька? Волнуюсь я за неё.
Не ты один волнуешься, было слышно как старый вздохнул, но думается мне, что её не арестовали. Иначе эта сволочь уже этим на нас давил бы.
В мозгу у меня что-то щёлкнуло от имени Татьяны и я вспомнил кто я и где я, вернее, в когда я. И голоса обрели свои имена. Во рту запершило и я захрипел сухим горлом.
Ты погляди, очнулся, с некоторым удивлением, но и с облегчением воскликнул Фёдор Тимофеевич, Погодь-ка, парень, я тебе попить дам.
Моих губ коснулся край металлической кружки и я жадно глотнул живительную влагу. Ощущение наждачной бумаги в горле прошло и разгорающийся внутри пожар удалось унять.
Давно мы здесь? спросил я, утолив жажду.
Да, почитай, неделю уж, Фёдор Тимофеевич помог мне сесть, нас то с Колькой каждый день на допросы тягают, всё бумаги подписать заставляют. Да только хрен вот им. Я басмачей не боялся, а эту сволоту и тем более не испугаюсь. А теперь и за тебя возьмутся. Так что даже и не знаешь, радоваться тому, что ты очнулся, или горевать. Эта сволота Зимин тебе житья не даст, замордует. Ты его так приложил, что он чуть калекой не стал. И где только так драться научился.
В армии, в частях госбезопасности, на автомате ответил я, думая о своём. То, что нынешнего начальника районного НКВД скоро арестуют я знал из рассказов дяди Коли, но вот когда это произошло, я не помнил, или, вернее, просто не знал. А человека превратить в кусок мяса много времени не надо. Блин, и стоило проваливаться в прошлое, чтобы закончить жизнь на тюремной шконке? Ведь все мои знания просто пропадут в пустую и история пойдёт по своей накатанной колее и дотянет состав под названием Советский Союз до крушения. Надо что-то придумать и любыми путями выбираться отсюда. На свободе я смогу дать о себе знать тому же Берии, а там пусть хоть в подвал закрывают. Во всяком случае я буду знать, что мои знания пошли на благо Родины. Конечно, хотелось бы погулять на свободе, пройтись по улочкам с Татьяной. Так, стоп! Татьяна! Что с ней?!
Что с Татьяной? Где она? чуть было не вскочил я, однако резко закружившаяся голова этого не позволила.
Ишь, как вскинулся, с усмешкой сказал Фёдор Тимофеевич, Где твоя Татьяна мы не знаем. Как она убежала, пока ты мордобоем занимался, так её больше не видали.
Во всяком случае её точно не арестовали, вступил в разговор Николай, иначе Зимин этим точно воспользовался бы и заставил нас всё подписать. И я, скорее всего, подпишу, лишь бы сестру выпустили.
Зимин это начальник НКВД? Николай молча кивнул на мой вопрос, Его скоро должны арестовать, но вот когда, того я точно не знаю. Так что надо продержаться до того времени, и я пересказал историю с рапортом.
Эх, дожить бы до того времени, вздохнул наш старший сокамерник. Доживём, Фёдор Тимофеевич. Главное не подписывать ничего, попытался я подбодрить его.
Да ладно уж величать то меня. Ты же, вроде как, говорил что 50 лет отметил, а значит и меня постарше будешь. Да и нары, вот, вместе делим. Так что давай по имени, Фёдором, называй.
Спасибо, Фёдор. Тогда и ты меня Михаилом, я протянул ему руку, которую он пожал, Значит поверил мне?
Может и поверил. Больно уж складно ты всё рассказывал. Да и случится всё, о чём ты предсказывал, уже скоро, так что поживём-увидим.
В этот момент за дверью послышались шаги. Фёдор, глядя на меня, приложил палец к губам и жестом показал, чтобы я лёг. Окошечко в двери камеры открылось и в нём показался, как я понял, охранник, который внимательно осмотрел камеру, потом зачем-то оглянулся наружу и громким голосом произнёс;
Арестованные, получите обед, и уже чуть слышно, шёпотом, Товарищ Сазонов, товарищ старший лейтенант. Это я, Гареев. Я тут вам передачку от сестры вашей принёс.
В окошечко протянулась рука с зажатым в неё довольно объёмным узелком. Николай быстро метнулся к двери и, схватив узелок, передал его Фёдору.
Ринат, это ты? Как ты здесь оказался, ты же в оперчасти должен быть? Николай был удивлён самим фактом того, что кто-то принёс им передачу.
А мы с Лёвой Ковалёвым специально проштрафились, вот нас сюда до особого распоряжения в наказание и отправили за задержанными следить, хохотнул стоящий за дверью, Лёва завтра будет дежурить, так что передачку он пронесёт.
Ну спасибо тебе, Ринат. растрогался Николай, и за передачу и за то, что веришь мне.