Темный нутряной жар всколыхнулся во мне, раскручиваясь и властно занимая мысли.
Хватит к Мишечке приставать! Тимоша появилась у двери, разрумянившаяся и отмякшая.
Мишечкамой! мурлыкнула Сулима, подлащиваясь.
Чего это твой? И мой!
Ой, и мой тоже! послышался Алин голос из прихожки.
Мишанаш, общий! с чувством сформулировала Маша, внося бутылку «Мартеля» с фиолетовой кляксой штампа ресторана на красной этикетке. Держа сосуд обеими руками, она торжественно выставила его на стол. Наш общий! Вот!
Отвали, моя черешня! черные Ритины глаза заблестели умильной лукавинкой.
А помогать кто обещал? А? грозно нахмурилась Тимофеева.
Ладно, ладно заворчала Рита, гибко вставая.
Девушки живо накрыли на стол, не жалея гостинцев из дому. Одного сальца сколькои охряного от перца шпика, и розоватых шматиков с мясными прослойками, да с рубленым чесночком М-м Парящие, только что отваренные сосиски Маша притащила с цокольного этажатам стоял ларек. Надо полагать, для откорма голодающих студиозусов. Нарезанный «Орловский» она прихватила этажом выше, в столовой.
Всё, всё! Садимся! зазвенела Тимоша. Миша, с тебя тост! «Мартелю» или наливочки?
«Мартелю»! сграбастав выпивку, я встал. Все читали «Лезвие бритвы»? Там, под конец, одна из героинь кидает клич в массыдавайте, мол, собираться в дружеские союзы взаимопомощи, верные, стойкие и добрые! Ну, не знаю, откликнулись ли массы на ее призыв, а вот у нас с вами именно такой ДСВ и получился. Пускай мы не каждый день вместе, как раньше, но всегда рядом. Друзья, прекрасен наш союз! поднял я рюмку. И пускай он с годами лишь крепчает, как этот коньячок! За нас!
Ур-ра-а!
Рукинежные и гладкие или загорелые и мускулистыесошлись, звеня да клацая стеклопосудой. Закатный луч дробился в хрустальных гранях и брызгал на лица малиновые высверки. Хорошо!
* * *
Прелестницы нас покинули, чтобы быстренько вымыть посудуторт «Прага» ждал своего звездного часа на подоконнике. Судя по шепоткам и хихиканью, перебивавшим плеск воды в санузле, красны девицы активно обсуждали добрых молодцев.
Дюха включил магнитофон, убавив громкостькакая-то композиция Поля Мориа соткалась легким фоном, наигрывая атмосферу романтики и релакса.
К сожаленью, вздохнул Изя, поймав настроение, день рожденья только раз в году
Зенков фыркнул и бочком привалился к спинке девичьей кровати.
Мон шер, бросил он на меня любопытствующий взгляд, ты ведь тоже что-то такое говорил насчет экстерна. М-м? Типа «Даешь физфак за год!» Не передумал?
Передумал, хмыкнул я, размышляя, слопать ли мне еще один ма-аленький кусочек домашнего рулета, или хватит объедаться. Нет, можно было бы, конечно, изнасиловать мозги, но зачем? Чтобы меня называли выскочкой, а то и вундеркиндом? На фиг, на фиг Ты мне лучше скажи, «ЗиЛ» это всерьез и надолго?
Да ну! заносчиво фыркнул Женька. Перекантуюсь до призыва.
И Маша рядом! хихикнул Дюха.
Ну, да промямлил Зенков, скучнея. Ох, не верю я во все эти верности! Да и за что так над девушкой измываться? Два года тратить на ожидание! Два года! прошипел он, морщась, и вздохнул: Не знаю Вот, не знаю и всё!
Делай, что должен, процитировал я Аврелия.
Будет, что суждено, тускло договорил Зенков.
Неожиданно в коридоре поднялся шум, расходясь детсадовским визгом, и в прихожке началась суматохак хихиканью добавились аханье с ойканьем.
Изя, глянь, заинтересовался Андрей, чего они там?
Не пацанское это дело, надменно выразился Динавицер.
Тут приоткрытая дверь распахнулась настежь, и на пороге остановилась Светланка. Я встал, приветствуя близняшку.
Нарисовалась, фиг сотрешь! хулиганская улыбочка заплясала на ее губах. С днем рожденья, Мишечка!
Чмокнув меня в уголок рта, девушка смутилась.
Там заговорила она неуверенно. Там еще одна гостья Инна. И засуетилась, достала из сумочки свежий номер «Советского экрана». Смотри! Света раскрыла журнал на развороте. Нет Тут репортаж со съемок А, вот!
Небольшая, с открытку величиной, фотография Инны Видовой очаровывала: легкий прищур синих глаз, ветерок перебирает пряди цвета спелой пшеницы, зреет ямочка на щекето ли улыбнется девица-красавица, то ли нахмурится капризно, еще и губки надует.
Взгляд выловил из текста: «По словам французского режиссера Андре Юнебеля, Видова живо напомнила ему Милен Демонжо».
«Согласен, усмехнулся я. Тоже милашка»
Смех, звуки ступающих ног, весьма оживленный гомон накатили воздушной волной. Хлопнула входная дверь, отвергая фанаток, и в комнату вошла Инна.
Простенькое платье в стиле «милитари» служило оправой, оттеняя броскую внешность Хорошистки. Талия утянута пояском, подчеркивая крутизну бедер. Фигурка Двояковыпуклаягрудь вперед, попа назад. Щечки алеют, глазки блестят, улыбочка голливудская«снежок в розе», как Грин говаривал Хороша!
Инна оглянулась на Риту, и та ворчливо снизошла:
Да целуй уж
Видова приблизилась ко мне, явно робея. Я натянул улыбку, и в синих глазах заметалось ликование. Нежно прижавшись губами, Инна выдохнула:
С днем рождения, Миша!
Наши девчонки, толпившиеся за спиною Инны, как фрейлины августейшей особы, защебетали вразнобой, наполняя комнату красами да гласами:
Ой, а кто чай будет?
Все! Все!
Иже херувимы
Дюха, тебе партийное поручение!
Торт, Зиночка?
Только не кромсай, смотри!
Точкаи ша! Я аккуратненько
А чая хватит?
Полный чайник!
А чашки?
Да мы по всему коридору собирали!
В дверь просунулась симпатичная мордулька первокурсницы, совмещавшей модную челку и школьные косички.
От нашего факультетавашему факультету, пышно объявила она, косясь на Инку, и впустила подружку с большой круглой коробкой. Торт «Киевский»!
Добро пожаловать! выкрикнул Изя. А чё?
Блин-малина печально вздохнула Рита. Вот как тут похудеешь?
Рано тебе худеть, шепнул я ей на ушко.
Девушка расцвела довольной улыбкой.
Скажи, что я красивее Инки!
В сто раз!
Закатные разводы перекрасили обои, кутая фигуры друзей в розоватую опушь. Сумерки густели, наливались прозрачной синевой, но никто не тянулся к выключателюне будешь же на свету ловить мимолетные поцелуи! А далеко за окном, на краю московской неоглядности, целился в небо эмгэушный трезуб
Глава 1
Суббота, 16 октября. Три часа дня
Москва, Ленинские горы
По огромной аудитории гулял лекторский голос, ложась на извечный фонперешептывание да шорох листаемых конспектов. Но витало в воздухе и нетерпеливое ожидание, подогреваемое солнцем за окнами. Истекала последняя пара!
Субботакороткий день, в три двадцать студенческие массы усиленно толпятся в дверях alma mater. Самые романтичные спешат на свидания, самые голодныев столовку, а самые целеустремленныев библиотеку.
Хмыкнув тихонько, словно отпустив эхо своих мыслей, и краем сознания внимая доктору наук, я продирался сквозь ломкие каракули по матанализу и аналитической геометрии. Хороший конспектоснова хорошего зачета. А в моем почерке только медик разберется
«Пустяки, процитировал я Карлсона, дело житейское!»
Стоило отказаться от экстерна, как тревоги да заботы полностью покинули меня, равняя с однокурсниками. Ведь кто такой студент? Дитя-переросток! Случается, что и одаренный. Раскачанные, заточенные на учебу мозги притягивают знания, как магнит железные опилки, а опытайок. Ты юн и невинен, как в отрочестве, зато все прежние табу сняты. Хочешь курить? Кури! Хочешь любить? Люби! И не довлеют над тобой тяготы взрослой жизни.
Отучиться как все, пять лет подрядэто большой жирный плюс. Будет система в знаниях, будет глубина Хм. Глубина
Нахмурившись, я покрутил носом. Даже Физфак МГУ окопался в глубоком тылу передовой науки. Матан и ангемэто хорошо, но ту же теорию групп на факультете не преподают, а новая теорфизика уже скребется в дверь. Пару-тройку лет спустя ученая братия подсядет на алгебраические топологию и квантовую теорию, на дифференциальную геометрию, и тут одними лекциями да семинарами не обойдешься. Пора запасаться томами Бурбаки и сборниками Иваненко